«Мой фильм был последним советским, претендовавшим на «Оскар»
Если театр сам зарабатывает, у него всегда есть возможности — к примеру, часть денег инвестировать в собственные проекты, уверен режиссер Дмитрий Астрахан. Художественный руководитель театра «Школа современной пьесы» считает, что спектакль не должен превращаться в разгадывание ребуса, должен быть зрелищным и понятным зрителю. Его собственные дебюты были сверхуспешными — дипломный спектакль стал репертуарным и получил премию Ленинского комсомола, первая картина номинировалась на «Оскар». Об этом, а также о том, каково стоять у руля успешного театра, сменив летом этого года на посту его основателя Иосифа Райхельгауза, Дмитрий Астрахан рассказал «Известиям».
«Не считаю себя вправе влиять на принятое до моего прихода решение»
— Каково вам в статусе худрука театра «Школа современной пьесы»?
— Прекрасно. В театре создана команда. И продажи у них, и зрительские показатели хорошие. Такая четко работающая система. Моя задача — не разрушать, а сделать так, чтобы лучшие постановки шли, артисты играли, новые спектакли ставили.
— У вас столько побочных доходов кроме ШСП. Вы ставите спектакли в Театре Армии, в Ленкоме, в антрепризе, кино снимаете, снимаетесь сами, преподаете во ВГИКе.
— Давайте не считать мои деньги. (Смеется.)
— Вы востребованы в профессии, предоставлены сами себе. И вдруг вам предлагают руководство труппой. Долго думали, прежде чем согласиться?
— Переговоры в принципе о театре шли довольно давно. Меня спросили — насколько я готов? Ответил, что в принципе готов быть руководителем театра. Мне это интересно. Я работал в ШСП. Мой спектакль «Лондонский треугольник» в афише больше десяти лет и вроде как неплохо идет. Этот театр я знал, поэтому согласился.
Конечно, у меня есть личные предпочтения. Я люблю театр зрительский, демократичный. И кино для широкого зрителя предпочитаю. Такое и снимаю. Другим я уже не стану, значит, буду делать то, что считаю важным.
— Вам кажется, зрительского театра сейчас не хватает?
— Его не так много. Мне кажется важным, чтобы театр был человеческим, говорящим о волнующих людей проблемах, развернутый лицом к зрителю, к их чувствам, эмоциям. Спектакль не должен превращаться в разгадывание ребуса. Как говорил Георгий Александрович Товстоногов (главный режиссер БДТ с 1956 по 1989 год. — «Известия»), «театр взаимоотношений и страстей». Вот это мне близко.
— Что бы вы хотели видеть на сцене ШСП?
— Прежде всего хорошую драматургию. Необязательно классические пьесы, могут быть и современные авторы. В них должна быть история, смысл, и есть, что играть. Но первая премьера этого сезона 3 февраля — спектакль «Женское счастье», это работа, которая была начата до моего назначения, по пьесе Михаила Барщевского и Екатерины Кретовой. Выпускает спектакль Мария Федосова, ученица Иосифа Райхельгауза. Я не считаю себя вправе как-то влиять на принятое до моего прихода решение.
Еще из современных пьес мы поставим спектакль «Семейный шкаф и его обитатели» по пьесе Орэна Софдая «Выживание», «Интервью» Александра Углова, «Час тишины» Фрориана Зеллера. Также в планах комедия Островского «Красавец-мужчина». В этом материале есть классические роли, проверенные веками. Для артиста — возможность больше раскрываться. Это важная задача для режиссера.
«В 1990-е, когда в Ленинграде я только пришел в театр, это было не принято»
— ШСП выделили денег на восемь спектаклей. Это кредит доверия вам, или просто департамент решил таким образом поддержать театр?
— Думаю, что всё вместе — и кредит доверия, и поддержать театр. Это комплексный вопрос. Я рад, что мне подарили возможность работать. До открытия сезона я общался с руководством театра, с администрацией, со всеми службами и получил некую картину жизни театра. Стало понятно, что нужны новые спектакли. А еще я хотел бы, чтобы была возможность некоторые постановки сделать на большой площадке. Такой в ШСП нет, поэтому планирую договариваться с коллегами из других театров. Департамент культуры готов нас в этом поддержать. Но это сложная задача.
— Невозможно сделать такое количество премьер только на бюджетные деньги. Будете ли привлекать спонсоров?
— С какой целью интересуетесь? (Смеется.)
— Театр — дело дорогое.
— Если театр сам зарабатывает, у него всегда есть возможности. Например, часть денег он может инвестировать, в собственные проекты. А спонсоров будем искать.
— А вы не пробовали увлечь искусством своих состоятельных друзей?
— Нельзя никого склонять к сожительству, а то можно оказаться в неприятной истории. (Улыбается.)
Всё будет хорошо, мы еще надеемся показать свои спектакли не только в России, но и доехать до Узбекистана и Израиля.
— Труппа переживает: раньше у них был руководителем Иосиф Райхельгауз, а теперь приходится подстраиваться, принимать новые правила игры.
— Это естественно. Люди привыкли жить одним порядком, а жизнь поменялась, пришел новый человек. Те, кто со мной работал, думаю, не переживают. Иосиф Леонидович интересовался: «Будете ли вы использовать артистов?» Для него этого было очень важно.
— Все ли артисты на месте?
— Александр Цой по собственному желанию покинул театр, еще до знакомства со мной, до сбора труппы. Но он кино ушел снимать.
— Страхи, что «новая метла» выметет неугодных, остаются.
— Нечего бояться. Я сказал, что буду стараться дать возможность работать всем. Дальше, как сложится. Мы выбираем репертуар, чтобы занять и молодежь, и старшее поколение, максимально дать возможность играть.
— Будут привлекаться артисты из других театров?
— Конечно. Это нормально. Хотя в 1990-е, когда в Ленинграде я только пришел в театр, это было не принято. Для артистов БДТ, Ленсовета, Театра комедии Акимова или Александринки переход на роль на другую сцену не был нормой. Но тогда и мир был другим. Теперь же такое сотрудничество стало нормой. Это только расширяет и возможности театра, он получает новый импульс.
«Кто-то вообще не знал, что я имею отношение к театру»
— На сборе труппы вы вкратце рассказали коллективу свою биографию. Родился, учился и так далее. Зачем? Есть же интернет.
— Лучше одним разом всем всё рассказать и потом не повторяться. Интернет дает иногда искаженную информацию. Меня больше знают как кинорежиссера. Кто-то вообще не знал, что я имею отношение к театру. Кто-то даже не догадывался, что у меня классическое театральное образование.
— И что вы работали в БДТ, возглавляли Театр Акимова.
— Да. А еще Свердловский ТЮЗ, который во время руководства Ельциным Свердловским обкомом партии был серьезным театром. В 1981 году я стал лауреатом премии Ленинского комсомола. А на тот момент мне было 25 лет. Как режиссер поставил первый спектакль, он же дипломный «Кто, если не ты?» по пьесе Суглобова. Очень острая, злободневная постановка о проблемах в комсомоле, о формализме.
Дмитрий Астрахан в молодости
В то время многие режиссеры испытывали некую растерянность. Они привыкли только быть обличителями своего времени, а как только что-то изменилось, вроде, как и обличать уже нечего. И что делать?
— Переобуваться.
— Дело не в переобувании. Я старался в любой пьесе искать вечные ценности. Будь то Суглобов, Фонвизин или Вампилов — предательство, дружбу, человеческое достоинство, порядочность, чувство долга. Вещи, которые никуда не уходят, они всегда есть. Когда ты находишь эти темы, можешь нормально работать вне зависимости от перемен. И кино, которое я снимал, не о сиюминутном, поэтому картины живут.
«Хорошо было бы получить тогда «Оскар»
— У вас много разных наград, в том числе «Золотой Орел», «Ника». Какая из них самая дорогая?
— У каждой была своя биография. Как первую любовь, всегда помнишь первую награду.
— Это премия Ленинского комсомола?
— Да. Для меня это было большим событием. Была очень забавная история. Я приехал в ЛГИТМиК (Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. — «Известия») защищать диплом. А до этого вуз отправил рецензента в Свердловск смотреть мой дипломный спектакль. Им оказался аспирант, театральный критик Максимов. По итогу просмотра он написал восторженный отзыв. Я приехал на защиту. Комиссию возглавлял педагог из ГИТИСа Бенкендорф. Рядом сидели легенды ленинградской сцены — Александр Александрович Музиль, Аркадий Иосифович Кацман. Я рассказывал, как придумал спектакль, внес в историю детективный момент и интригу, чтобы интереснее смотрелось. Бенкендорфа я чем-то раздражал. Он сказал: «А как это вы смешиваете — психологический жанр с детективным?» И тут я себе позволил нахальное сравнение: «Федор Михайлович Достоевский смешивал мелодраму и криминальную историю, так почему бы нам не поучиться у великих?» В итоге Бенкендорф ставил мне четверку. Музиль возразил: «Как четыре? Он у нас лучший студент. Его уже Петр Фоменко пригласил ставить диплом в Театр комедии Акимова». На что Бенкендорф ответил: «Он — наглый». — «Не наглый, а уверенный. Это разные вещи».
— И кто кого переубедил?
— Музиль. Он сказал: «Я не могу пойти на это. Свердловский обком партии выдвинул Астрахана на премию Ленинского комсомола за этот спектакль. Если вы хотите усомниться, что выдвинут не лучший спектакль, то можем поставить четверку». Благодаря Александру Музилю, выдающемуся режиссеру, я получил «отлично». И премию Ленинского комсомола.
— Для вас это стало хорошим стартом в профессии.
— Скажу больше, я встретил хороших людей, сыгравших в моей жизни важную роль. Например, тогда отдел детских театров в СТД возглавлял Владимир Урин, нынешний генеральный директор Большого театра. Я был молодым режиссером, а он приехал в Свердловск смотреть мой спектакль. Меня заметили. Тогда это очень помогло в продвижении в театральном мире, дало какой-то толчок. Это было важно.
Кадр из фильма «Изыди»
— Вы можете похвастать не только успешным стартом на сцене, но и тем, что дебютной картине «Изыди!» чуть не хватило до «Оскара». Не переживали, что не случилось?
— Конечно, переживал. «Изыди!» был последним советским фильмом, претендовавшим на «Оскара» в номинации за лучший фильм на иностранном языке. Однако в число финалистов не вошел. Фильм по произведениям Бабеля, Шолом-Алейхема и Куприна. Рассказывает о межнациональной вражде. Хорошо было бы получить тогда «Оскар». Помню, как это было. Фильм показали сначала на фестивале в Теллурайде. «Изыди!» имел невероятный успех. Картину увидели важные люди из студии Miramax. Они говорили нашим продюсерам, что заплатят за нее небольшие деньги, но приведут ее к «Оскару». А дальше фильм раскутится и заработает денег, а продюсеры свой процент. Параллельно жуликоватый француз обработал продюсеров, и они ему поверили. А тот, выкупил эксклюзивное право показа по всему миру и ничего не сделал.
Я тогда ни в чем не разбирался. Может если бы хоть чуть понимал, настоял бы на работе с известной студией. В этом была моя ошибка.
— Осталось ли место на мечту?
— Еще в студенчестве я как-то шел по Фонтанке и думал: «Хорошо бы поставить спектакль в БДТ». И я сделал это. Потом познакомился с выдающимся режиссером Зиновием Корогодским, слушал его и мечтал: «Хорошо бы в ТЮЗе поработать».
Иногда хочешь что-то конкретное. А бывает, что просто готов на то, что получится. Мы иногда не знаем, что жизнь нам преподнесет, но надо хотеть что-то сделать.
Мне нравится фраза из моего фильма «Всё будет хорошо». Героя спрашивают: «А у тебя есть мечта?» — «Есть». — «Какая?» И дальше был прекрасный текст, написанный Олегом Даниловым: «Не знаю, какая, но знаю, что есть».
Дмитрий Астрахан — художественный руководитель театра «Школа современной пьесы», заслуженный деятель искусств РФ. Родился 17 марта 1957 года в Ленинграде. В 1982-м окончил режиссерское отделение факультета драматического искусства ЛГИТМиКа. С 1981 по 1987 год — режиссер Свердловского театра юного зрителя. С 1991 по 1995 год руководил Театром комедии имени Н.П. Акимова.
