Преступление без наказания: как захват Старомарьевки изменил Донбасс
Главной горячей точкой на карте ДНР вторую неделю остается район села Старомарьевка, захваченный воинскими формированиями Украины (ВФУ). В заложниках находится около 200 местных жителей, из них 37 — граждане РФ, получившие российские паспорта в нынешнем году. Несколько человек уведены СБУ в плен, судьба их неизвестна. Ситуация вокруг населенного пункта, еще недавно входившего в «серую» зону, остается неопределенной: информации о положении людей практически нет, республиканская мобильная связь глушится украинской стороной. Специальный корреспондент «Известий» выяснял, какие вести доходят из Старомарьевки, почему жители окрестных сел опасаются, что подобное может повториться и у них, и какие способы решения проблемы видят военные.
Не силой, а переговорами
Естественная преграда, разделяющая позиции ДНР и ВФУ на обширном (более 20 км) южном участке фронта, — это река Кальмиус. На левом берегу располагаются населенные пункты ДНР, на правом — Украины. Старомарьевка стоит на левом. После заключения Минских соглашений она попала в так называемую демилитаризованную зону, де-юре оставшись с Донецком. В ночь на 26 октября военнослужащие 93-й моторизированной бригады ВСУ совместно, предположительно, с националистическими батальонами в нарушение всех мирных договоренностей перекинули через реку понтон и заняли село, перекрыв его блокпостом. Понтон на следующий день донецкая артиллерия сожгла. Старомарьевка тем не менее оказалась на «правом» берегу Кальмиуса.
— Почему украинские вооруженные формирования сумели войти в село? — делится с «Известиями» заместитель начальника народной милиции ДНР Эдуард Басурин. — Потому что никто не мог им воспрепятствовать, по той причине, что наших военных в Старомарьевке нет и быть не может, это прописано в Минских соглашениях. Отмечу, однако, что это не первое вероломное занятие ВФУ нейтральной территории за последние семь лет. Это они делали и раньше. Число «серых» зон неумолимо сокращается.
Как действовать в сложившейся ситуации? По словам Басурина, о военном решении вопроса говорить не стоит.
— Приведу свежий пример: 2 ноября артиллерия противника обстреляла северную окраину Донецка, под огонь попал пятиэтажный дом, к слову, только недавно отремонтированный, — пояснил он. — Я выехал на место, и жительница дома спросила меня: «Почему вы не пресекли обстрел ответным ударом?» Я ответил: «Тогда могла бы завязаться артиллеристская дуэль и, возможно, были бы человеческие жертвы, не говоря о дополнительных разрушениях. Мы не можем этого позволить, здесь живут люди!» Так и в Старомарьевке: если мы начнем отбивать село — пострадают свои.
— Единственный эффективный метод — это переговоры. Договоренности о межпозиционных пространствах прописаны в Минских соглашениях, — добавил Эдуард Басурин. — Если они не соблюдаются — необходимо выработать и задокументировать четкие наказания за их нарушение. Чтобы предотвращать впоследствии появление подобных очагов, способных, к слову, выступить как повод к широкомасштабным боевым действиям.
Вода, уголь, продукты
Как рассказали «Известиям» в представительстве ДНР в Совместном центре контроля и координации (СЦКК), в настоящее время страдают и ближайшие к Старомарьевке населенные пункты. Так, уже через несколько часов после ее захвата силами ВФУ был обстрелян райцентр Тельманово, находящийся в каких-то 6 км по соседству: мины повредили несколько домов, 12 трансформаторных подстанций, оставили город — школы, больницы — без света и воды. Обстрелы продолжились также несколько последующих дней, вплоть до текущей недели.
— Сейчас в Старомарьевку имеет доступ международная организация «Красный Крест» (МККК), — поделилась с «Известиями» заместитель руководителя представительства ДНР в СЦКК Наталия Шуткина. — После захвата села Красный Крест побывал там трижды. Все три раза мы обеспечивали их проезд на место: обращались с соответствующими запросами в ОБСЕ, те, в свою очередь, к украинской стороне, чтобы обеспечить режим тишины.
Как рассказал «Известиям» глава офиса МККК в Донецке Мажд Фархат, во время первого приезда миссии 30 октября жителям Старомарьевки были переданы продуктовые наборы, в которые входят: 2 кг гречневой крупы, 3 кг макарон, 1 кг риса, 1 кг сахара, 5 кг муки, две бутылки растительного масла, четыре банки консервированной сайры, две банки тушенки на человека. Также гигиенические наборы. Плюс питьевая вода — по 18 л (в селе в наличии только техническая вода). И аккумуляторные лампы для автономного энергообеспечения. В последующие два раза, 1 и 2 ноября, доставлен уголь — по 2,5 т на домохозяйство, всего более 150 т. Его должно хватить до конца отопительного сезона.
По поводу положения дел в селе в Красном Кресте ограничились таким комментарием: «Мы оказываем гуманитарную помощь жителям 57 населенных пунктов, большинство из которых находятся на линии соприкосновения. Во всех, включая Старомарьевку, люди продолжают жить в условиях неопределенности, на плечи всех война легла тяжелым бременем».
Звуки разрывов
Что касается других районов на линии фронта, то они подвергаются обстрелам всю неделю: звуки разрывов слышны среди бела дня даже в центре Донецка.
Наиболее вопиющий случай произошел четыре дня назад в поселке Гольмовское, что рядом с Горловкой.
— Трое мужчин-сельхозработников — Юрий, Саша и Андрей — стояли рядом с усадьбой, — рассказала «Известиям» глава гольмовской администрации Елена Ходусова. — Со стороны Украины в небе появился беспилотный летательный аппарат, который какое-то время барражировал над поселком, а потом, остановившись над усадьбой, сбросил на людей взрывное устройство, начиненное поражающими элементами.
Все трое получили тяжелые ранения. В состоянии самостоятельно передвигаться был только Юрий. Он пошел к людям, теряя время от времени сознание, приходя в себя и продолжая где-то идти, где-то ползти... Дойти ему удалось. Спустя полчаса на место разрыва прибыли три машины скорой помощи. Все пострадавшие до сих пор находятся в больнице. Один — Андрей — в коме.
История с занятием Старомарьевки предсказуемо сказалась на настроениях во всей республике. Главный вопрос: что ждать дальше, если подобное возможно?
Сложнее всего приходится тем, чьи окна (занавешенные и забитые, чтобы не светить огнем и не провоцировать) выходят на позиции ВФУ — в том же Тельмановском районе, или соседнем Новоазовском, или на окраинах Донецка и Горловки.
Чувства, которые испытываешь, пересекая блокпост и входя в «серую» зону, где на тебя с большой долей вероятности смотрит кто-то с другой стороны в прицел, трудно передать. Жителям нейтральной территории приходится испытывать их каждый день. Теперь сюда добавилось и чувство зыбкости и еще большей незащищенности: как жить дальше, как строить планы, если завтра ты можешь проснуться под чужим флагом? А ведь практически у всех имеются, с точки зрения Киева, террористические паспорта ДНР и автомобильные номера с черно-красно-голубым флагом: и то и другое преследуется на Украине по самым тяжелым статьям.
Многие жители соседнего со Старомарьевкой городка Тельманово категорически отказываются общаться с журналистами, особенно телевизионными, чтобы «не светить свое лицо». «Если завтра сюда придут ВФУ, как быть нам?» — спрашивают они справедливо.
Нынешняя ситуация привнесла новые штрихи в военно-полевую картину жизни Донбасса. У людей появились вопросы. И, вероятно, ответы на них даст дальнейшее развитие ситуации вокруг Старомарьевки.
Сергей Прудников, Донецк
