И жизнь, и слезы, и любовь: российские зрители не забывают Николая Губенко
Он ушел почти ровно год назад — за день до дня рождения. Впрочем, он никогда не любил славословий и не боялся идти «вопреки» и против течения — редкость для артиста. Сегодня, 17 августа, Николаю Губенко исполнилось бы 80 лет. «Известия» вспоминают биографию одного из действительно народных артистов русского ХХ века.
Николай Единственный
К 80-летию со дня рождения народного артиста РСФСР Николая Губенко в основанном им театре «Содружество актеров Таганки» будет сыграна биографическая композиция, названная «НН». В данном случае «НН» — это, конечно, не латинское nomen nescio («имя неизвестно»), а Николай Николаевич. Из того, что удалось узнать: на сцену выйдет почти вся труппа, а главного героя в разные периоды его жизни представят четыре актера.
Что же нам известно о Губенко? Человек сложной судьбы, переживший как большие потери, предательства, ненависть, клевету, так и большую любовь, успех и славу. К нему можно без натяжки отнести строчки Арсения Тарковского: «Когда судьба по следу шла за нами, как сумасшедший с бритвою в руке». Он даже умер как-то трагически нелепо — за день до своего 79-летия.
Одессит по рождению. Украинец по национальности. Детдомовец. Суворовец. Вгиковец — ученик Сергея Герасимова и Татьяны Макаровой. Выдающийся актер. Замечательный кинорежиссер. Авторитетный политик. Нестандартный чиновник. Последний министр культуры СССР. Основатель и бессменный худрук «Содружества актеров Таганки» — театра, возникшего в результате раскола легендарной любимовской «Таганки», где Губенко с самого начала был лидером. Борец и идеалист. Депутат Госдумы двух созывов, после полтора десятилетия — депутат и заместитель председателя Московской городской думы. А еще — более полувека муж замечательной актрисы Жанны Болотовой.
Николай Губенко в роли безработного летчика Сун Янга в спектакле «Добрый человек из Сезуана» в Московском театре драмы и комедии на Таганке, 1964 год
О том, что у него было три сестры и брат, которых после гибели в 1942 году обоих родителей разобрали по чужим домам, Губенко узнал только в 16 лет. До шести лет Коля жил с дедушкой, после попал в спецшколу-интернат для детей погибших. Свое интернатское детство называл самыми счастливыми годами жизни, считал себя сыном советского народа. Он мог стать профессиональным дипломатом, переводчиком, даже разведчиком, но победила обнаруженная еще в ранние годы страсть к искусству.
О Губенко могли говорить разное, однако даже у самых яростных его антагонистов язык бы не повернулся сказать, что он бездарен.
Сердитый талант
Юрия Петровича Любимова незадолго до его смерти спросили в интервью про «любимого ученика Николая Губенко». Мэтр поморщился: «Нет, всегда к нему плохо относился. Как к человеку. Хотя актерские способности признавал. Он был талантливый... сукин сын. Сразу сыграл Летчика в «Добром человеке из Сезуана», ставшем визитной карточкой нашего театра».
Алла Демидова вспоминала: «Тогда на Таганке мы были все примерно одинаковые и большей частью играли массовку. Это потом стали вырастать индивидуальности, как трава сквозь асфальт. Первым, как ни странно, выскочил Губенко...»
Николай Губенко (в центре) в роли Керенского в спектакле «Десять дней, которые потрясли мир» в постановке Московского театра драмы и комедии на Таганке, 1965 год
Ей вторит Вениамин Смехов: «А звездой, которая всех затмевала, был Николай Губенко — безусловный первач. И Высоцкий как раз готов был быть в тени Губенко, который всем нам нравился, что бы он ни делал».
Его выделяла не только яркая индивидуальность, мощный темперамент, настоящая мужская харизма. Дар был подкреплен дисциплиной и... трезвостью. Леонид Филатов писал: «Если он назначил встречу — обязательно придет, если обещал что-то сделать — обязательно сделает». Коллеги по театру в один голос говорили, что, будучи уже матерым профессионалом, он раньше всех приходил на спектакль: разминался, повторял монологи, обживал декорации. Всегда старался держать себя в форме. Став сниматься, стремился обходиться без дублеров. Поэтому даже ходили слухи, будто Губенко — профессиональный акробат.
Человек с Таганки
Судьбе было угодно, чтобы главным делом его жизни стало не кино, где он снял всего шесть полнометражных фильмов и сыграл около двух десятков ролей, а «Содружество актеров Таганки».
О том, как и почему в 1993 году Театр на Таганке раскололся на две части (трещины пошли гораздо раньше), сегодня написан уже целый книжный шкаф. Разумеется, каждый из участников конфликта может судить со своей колокольни, переписывая историю, искажая факты, занимаясь умолчанием.
«Губенко отнял здание, которое строилось не для него, по сути, силой захватил. Потом начал проводить там коммунистические шабаши, какие-то съезды и конференции, сейчас сдает зал под антрепризные спектакли. Московские власти всё это видели, значит, их устраивало подобное положение вещей», — возмущался Любимов, не говоря при этом о своих планах приватизировать театр и выставить значительную часть своей труппы буквально на улицу.
Юрий Любимов (слева) и Николай Губенко (справа) в фойе театра, 1988 год
Губенко в ущерб своей собственной карьере и репутации («Предал учителя!») защитил их, как в свое время Татьяна Доронина защитила оказавшихся ненужными Олегу Ефремову актеров МХАТ имени Горького — еще одна трагическая страница отечественного театра.
Он взвалил этот крест и нес его до конца. Овдовевшая Жанна Болотова утверждала, что театр ее мужа «находился в опале из-за личной ненависти Юрия Лужкова к Николаю Губенко. Он выдержал 28 судов — мы все выиграли».
В этом конфликте нет однозначно правых и виноватых, а главных участников драмы уже нет и в живых. Но позитивная роль Губенко в сохранении театра в годы эмиграции Любимова бесспорна. Тогда актеры сами попросили Николая Николаевича, уже успешного кинорежиссера, вернуться на Таганку в качестве худрука.
Сохранивший огонь
Дневниковая запись Валерия Золотухина от 23 января 1988 года, опубликованная в книге «На плахе Таганки»: «Я расчувствовался, пошел к Губенко в кабинет.
— Благодарю тебя...
— За что?
— Труппа не ошиблась в выборе главного.
Да, он молодец и, конечно, лидер, и, конечно, главный. Он объединил нас, он не только восстановил сделанный Любимовым спектакль (речь идет про «Владимира Высоцкого». — Ред.), он вычистил его, добавил великолепное свое. А главное — личный его пример работоспособности, а о таланте и говорить не приходится».
Николай Губенко в сцене из спектакля «Владимир Высоцкий» на сцене Московского театра драмы и комедии на Таганке, 1988 год
Губенко как никто другой способствовал возвращению Любимова на Родину, хотя после Юрий Петрович и утверждал: «Он мечтал стать министром культуры СССР, вот и полез ручаться за меня перед Горбачевым. А кто его просил?»
Истины ради, о Губенко-министре вспоминают тепло. Дверь его кабинета была открыта для всех. Став большим чиновником, Николай Николаевич не оставил творчество, выходил на сцену не только с речами.
Слова, сказанные им с одной из трибун в 1997 году, сегодня звучат как завещание: «В годы смуты, неуверенности и потери цели, когда журнализм заменяет философию, порнография — любовь, мистика — религию, астрология — астрономию, интеллигенция должна быть надежной опорой народа, который не разучился чувствовать и думать».
