Виктор Сухоруков: «Своего Гиммлера я изначально ненавидел»

Фильм Андрея Кончаловского «Рай» продолжает собирать кинопремии. На этот раз — в виде «Золотого орла». Виктора Сухорукова в картине Кончаловского совершенно не узнать — народный артист снялся в роли рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Об искусстве перевоплощения с актером побеседовала корреспондент «Известий».

— Виктор Иванович, вы играли многих исторических персонажей — Ленина, Хрущева, Берию, Бенкендорфа, императоров Домициана, Павла I и Федора Иоанновича. Даже роль Сталина вам предлагали...

— И это всё было предложено человеку, который, поступив в ГИТИС, предполагал, что его диапазон — это Акакий Акакиевич и Фома Опискин. Лучшей своей исторической ролью я считаю Павла I в фильме Виталия Мельникова.

— Вас обрадовало предложение Кончаловского сыграть Гиммлера? Говорят, он смотрел немецких и французских актеров, а утвердил вас?

— Рассказываю. Я находился на премьере фильма в Петербурге. Ночью звонит Кончаловский: «Витя, мне нужен актер на одну роль. Сыграть-то ты сыграешь, но нужно портретное сходство, надо сделать пробы». Я, конечно, ответил: «С удовольствием, с радостью!». А узнав, что это роль Гиммлера, вздрогнул, испугался. Вернувшись в Москву, позвонил помощницам Кончаловского, объяснил, что погорячился, согласившись, не приеду… Но мне сказали, что меня уже ждут.

Еду на «Мосфильм», и художник-гример клеит мне усы, надевает очки, накладку на голову... Фотографии отправили Кончаловскому, он сигнализировал: «Утверждаю. Гиммлер у нас есть!» Когда фото разместили в интернете, даже немцы завопили: «Кто это? Какое точное внешнее попадание!». 

Мне выдали мою сцену — диалог с немцем Хельмутом. Сижу дома в Москве, учу текст. Вдруг звонок Кончаловского: «Витя, не учи, я переписываю текст». Присылает новый — на трех страницах, и это монолог!

— На немецком языке?

— На русском. Будь он на немецком, я бы на роль никогда в жизни не согласился, какой бы она ни была. Если бы взялся — это был бы мой профессиональный позор. Поздновато мне учить язык. Пройдет время, и к моему юбилею Андрей Сергеевич подарит мне буклет с фотографией моего персонажа и напишет: «Поздравляю с юбилеем, Виктор! Учи немецкий!»

— И вам не обидно, что в фильме звучит чужой голос?

— Нисколько. Я даже сказал Кончаловскому: «Если буду чрезвычайно не похож, разрешаю вам не ставить мою фамилию в титрах». Я готов был жить в этой истории безымянно.

— У вас еще не было случаев, чтобы ваш герой говорил не вашим голосом?

— Были. Всё делалось с моего личного благословения. Не знаю только, кто меня озвучил в комедии Владимира Зайкина «Любовь зла…», где я играл Чай-Нагана и хозяина скотобойни. Я никогда не обижусь, хоть женским голосом озвучьте Сухорукова. Такова концепция режиссера и решение продюсера. А я свою работу выполнил.

— Юлия Высоцкая рассказывала, что актеры получили списки книг, чтобы составить представление о жизни своего персонажа…

— Я ничего не получал. Это первый случай, когда я не вдавался в подробности биографии своего персонажа, а просто исполнил задание режиссера. Может, потому что роль совсем маленькая, и это не сам Гиммлер, а воспоминания немца Хельмута. Это не мой человек, не мой тип, я его изначально ненавидел.

Мне показали кинохронику: у колючей проволоки стоял Гиммлер и, улыбаясь, разговаривал с заключенными, как с детишками в детском саду, а потом, также улыбаясь, отходил от них, нюхал свои пальчики, вытирая их платочком. Сладкий людоед. Меня потрясла походка балетного человека, и я это зафиксировал, мне хотелось заложить в этого человека некую отстраненность, ядовитую, хищную птицу.

Кончаловский был суперподготовленным человеком, жил в этом материале, мы беседовали, смотрели документальную хронику, фотографии. Закупили несколько пар цветных линз — думали сделать моему Гиммлеру голубые глаза.

— Всего один эпизод, и для этого вы поехали в Германию…

— Мою сцену снимали в Нюрнберге, два дня немецкого процесса с Кончаловским — это наслаждение. Мучительное, правда. У меня даже температура поднялась от волнения, ей-богу. За эти два дня я испытал катарсис, когда вдруг на ходу мне меняли задачи: то одну ставили, то другую, то вдруг слышу: «Да бросай ты всё! Что ты обслуживаешь мундир? Веселее, легче!». Жалею только об одном — что не встретился на съемках с Кончаловским раньше. Уникальный художник.

— Как он оценил вашу работу?

— Когда закончились съемки, он сказал: «Спасибо тебе. Лучшего Гиммлера нам было не найти». Я посмотрел фильм. Доволен ли тем, что увидел? Конечно! Доволен ли собой? Еще бы. Одно маленькое сожаление: мало, хотелось больше такого процесса.

— В премьере Театра имени Моссовета «Встречайте, мы уходим» вы сыграли роль 70-летнего пенсионера Мартина. При этом все отмечают, как молодо вы выглядите...

— Пенсионера я играл в ленинградском Театре комедии, когда мне было 26 лет, и я только начинал свою карьеру. Петр Фоменко пригласил меня на роль 70-летнего старика в спектакль «Добро, ладно, хорошо» по рассказам Василия Белова. Такое у меня окольцевание произошло — Егорыч и Мартин Шмуль. Энергия моего героя Мартина настолько сильна, молода, что реальный пожилой актер не вытянул бы эту роль.

— Верно, что рождение спектакля «Встречайте, мы уходим» — это идея вашего партнера Андрея Шаркова?

— Да, у него была мечта: сочинить спектакль с участием актеров БДТ и Моссовета, чтобы коллективы менялись, на «Красной стреле» могли ездить друг к другу, объединяя две столицы. К сожалению, питерский театр на это не пошел. Мне кажется, спектакль будет иметь успех. История о стариках, но не о старости, старении, смерти, а, наоборот — о жизни, втором дыхании.

С Андреем мы вместе работали в 1980-е годы в Театре имени Ленинского комсомола в Ленинграде. Играли в «Оловянном солдатике» (он — Черта, я – Крота), в других спектаклях. Он один из немногих, кто не отказался от меня, в каком бы состоянии я ни был.

— Репетируете сейчас что-то новое?

— Помилуйте! А когда о себе подумать, о Боге? Есть ли замыслы, планы? Нет. Желания есть, и мечты стоят у двери. У меня сейчас семь спектаклей — в театрах на Малой Бронной и Моссовета, в Вахтанговском. Есть антреприза «Старший сын» Вампилова, где играю Сарафанова. Только что приехал из Крыма, где гастролировали с этим спектаклем. А в марте повезем его в Америку и Канаду. Вернулся и сразу отправился на гастроли в Петербург с театром Моссовета.

— Вы снимались в байопике про Гейдара Алиева, бывшего президента Азербайджана. Кого сыграли?

— На днях лечу в Баку, на озвучание своего героя — генерала Емельянова. Это председатель КГБ Азербайджана времен Багирова, первого секретаря ЦК компартии Азербайджанской ССР. Грандиозный сценарий. Моего героя посадят на 25 лет, через 16 лет он выйдет из тюрьмы, станет просить помощи у Алиева. Емельянов до тюрьмы и после нее — это два разных человека. Генерал, личность, сила, мощь и — надлом, иссохший, истрепанный человечек, листок из гербария. Ради этой разности я согласился на работу.

— Еще один исторический персонаж в вашу актерскую копилку?

— Два года снимали, я думал, конца этому не будет. Режиссер Фаталиев дотошно, скрупулезно работает, почти как Герман. Актер, играющий главную роль, так похож на Алиева... Сейчас ищут голос похожий. 

— В интернете есть информация, что вы заняты в фэнтези-фильме «Колесо фортуны: Сага о Злыднях». Кто ваш герой?

— Что вы говорите? Понятия не имею. Мура собачья! Ну как не стыдно врать? Так же полоскали мою фамилию, рекламируя фильм «Глубина», где я не снимался.

— А триллер «Электрический стул»?

— Это дипломный фильм Евгения Зверева, ученика Павла Лунгина. Сосватала меня туда Ольга Лапшина. Я играю смотрителя музея орудий убийств, а она — интеллигентную уборщицу. Материал уникальный, мы были честны, дисциплинированны, но, к сожалению, Женя не справился с задачей как режиссер, я разочарован.

— Завершили съемки четвертого сезона «Физрука»? Удивительно, что вы согласились на комедийный сериал…

— Перед Новым годом закончил этот свой диалог с Дмитрием Нагиевым. Впервые в жизни согласился на такую длинную дистанцию — 16 серий. А почему? Режиссер Игорь Волошин, его ценил Алексей Балабанов, а я Лёше всегда доверял. Когда-то я отказал Игорю, не снялся в его «Бедуине». А тут смешно: стал папашей Нагиева! Дима сказал, что хотел видеть в этой роли Брюса Уиллиса, Джона Малковича. Но остановились на каком-то русском Сухорукове, и на том спасибо.

Я не знал, что есть такой сериал, хотя мне говорили, что он самый популярный, рейтинговый. Возможно, это чья-то победа. Но я к ней отношения не имею. Видел дубли во время съемок. Наверное, это любопытно. Но больше я себя в такие путешествия не отправлю!