«Мне очень повезло, что мы с сыном вчера не пошли гулять»

Спустя сутки после теракта в Берлине город живет почти обычной жизнью. Корреспондент «Известий» прошелся по улицам немецкой столицы и пообщался с горожанами. Они продолжают нести к месту трагедии цветы и свечи и говорят, что террористы хотели подорвать «дух Рождества».

Берлин, день после теракта. Еду в сторону станции «Александерплатц», затем — на «Цоологише гартен», где, собственно, на пощади Брайтшайдплац и случилась ужасная трагедия, унесшая жизни 12 человек, еще 48 — ранены. Первое впечатление: город живет обычной жизнью. Хихикают подростки, гуляют семьи с колясками и пенсионеры, призывно сверкают витрины магазинов. Как всегда под Рождество — вокруг толпы туристов со всего мира. Зима в этом году в Берлине теплая, снега еще не было. В районе «Александерплатц» многие пьют кофе прямо на улице, сидя за столиками (хотя именно сегодня промозгло, висит туман, в котором скрыта верхушка телебашни). Такую же картину наблюдаю позже и рядом с местом трагедии — открыты все магазины, рестораны, люди делают покупки, обедают, общаются.

Первая примета того, что не всё в порядке: рождественские ярмарки в городе — пустые и темные, не горят огни, не играет музыка, не пахнет колбасой, свежим хлебом и глинтвейном. Все ярмарки закрыты по приказу властей, и один из вопросов, который активно обсуждают горожане и туристы: откроют ли и когда именно?

Еду на Цоо (так берлинцы сокращенно называют «Цоологише гартен»). Как человек, переживший несколько терактов в Москве — и Дубровку, и взрывы в метро, — я еще в транспорте по пути к месту трагедии понимаю, что немецкое общество реагирует на происходящее намного более сдержанно, чем россияне. Люди спокойно едут по делам, обсуждают свои дела, слушают музыку, общаются. Никто, как это было бы в Москве, не обсуждает с незнакомцами-попутчиками: «А представляете, вчера я только чудом не попал…»

Вокруг площади Брайтшайдплац стоит оцепление, состоящее из сотен полицейских, по ее периметру — полицейские машины и автобусы. За ними еще одно «кольцо оцепления» — машины телевизионщиков со всего мира. Десятки журналистов с камерами и микрофонами ведут трансляцию с места событий, хотя снимать там особо нечего.

Место трагедии закрыто высоким непрозрачным барьером, так что, кроме темных киосков ярмарки и ограждения, невозможно увидеть что-то даже сверху, из окон выходящих на площадь ресторанов. Нарушено автобусное сообщение, причем не только в западной части города: многие популярные маршруты, соединяющие Восточный и Западный Берлин, отменены. На центральных улицах не видно и туристических автобусов.

Площадь Брайтшайдплац перегорожена (как и отходящие от нее улицы), и чтобы ее обойти, приходится огибать целый квартал. К месту трагедии непрерывно подходят десятки людей, несут цветы, свечи. Слышна русская, итальянская, польская речь. Говорят тихо, вполголоса. В тех местах, где подойти к барьеру невозможно, цветы отдают полицейским из оцепления, которые кладут их рядом с остальными, помогают зажигать свечи.

Рядом с цветами — плакаты с антивоенными высказываниями, почему-то в основном на английском. Немцы в толпе довольно спокойно обсуждают, что террорист еще не пойман, что ищут «исламский след».

​​​​​​​

Как только стало известно о теракте, вступили в действие протоколы безопасности. К месту трагедии немедленно съехались полиция, пожарные и скорые. Врач Михаэль А., работающий в одной из берлинских больниц, рассказал, что его по тревоге немедленно вызвали на работу.

— К счастью, жертв было не так много, как могло бы. Поэтому в нашу больницу, расположенную далеко от центра, пациентов не доставляли, — рассказал доктор.

— Мне очень повезло, что мы с сыном вчера не пошли гулять, поскольку рождественская ярмарка для него как магнит: там карусель, яблоки в карамели, музыка, — говорит Амина Д., живущая неподалеку на Курфюрстендамме и пришедшая к месту трагедии с розами. — Учитывая, что вчера был очень теплый вечер — 7 градусов тепла, посетителей было много. Сочувствую тем, у кого трагедия унесла родных и близких.

Информации о жертвах в местной прессе нет. Как и нет существенных подробностей о самом теракте, машине, водителе.

— Такая позиция характерна для немецкого общества, — говорит Сергей, студент украинского происхождения, который учится в Берлине. — В прессе не называют имен преступников. До конца расследования стараются не обнародовать подробности. Более того, в отличие от США или России, где нередко появляются заявления, что сотрудники ФСБ обезвредили группу террористов и предотвратили теракт, в ФРГ об этом предпочитают не распространяться. Информация появляется только в крайних случаях, когда скрыть происходящее не представляется возможным.

Сергей вспоминает единственный случай, когда в Берлине целый день не работало метро и власти объяснили, что предотвратили теракт.

Журналистка одного из немецких новостных каналов Клаудиа К. говорит, что сразу после трагедии в Берлине резко вырос интернет-трафик и даже фиксировались перебои со связью, поскольку все бросились звонить родным и друзьям, узнавать — всё ли в порядке. Для нее стало удивительным, что в российской прессе информация о трагедии в Берлине распространялась едва ли не более оперативно, чем в местных медиа.

Естественно, темы исламского радикализма и экстремизма берлинцы на площади также обсуждали, причем в сочетании с местными политическими реалиями. Немцы отличаются толерантностью и политкорректностью, поэтому публичные высказывания относительно растущего количества беженцев в стране для них редкость.

Однако местный политик, представитель правой партии «Альтернатива для Германии» (AfD) Андреас Вильд решил использовать место трагедии как площадку для продвижения своих идей. Он заявил, что «ради гарантии спокойной жизни, в том числе и иностранных граждан, живущих в Германии, иммиграция из исламистских стран должна лучше контролироваться».

А публицист, главный редактор журнала COMPACT Юрген Эльзессер пришел на площадь с плакатом, где изображена Ангела Меркель за решеткой. Он заявил, что именно на нее возлагает вину за провал политики в отношении беженцев, и потребовал закрыть границы. Некоторые слушатели эти высказывания прокомментировали как популистские.

Многие говорили о том, что целью трагедии было подорвать «дух Рождества», одного из самых любимых для всех христиан праздников.

— Мы искренне сочувствуем немецкому народу и всем пострадавшим, но, конечно, не такого отпуска мы ждали, когда ехали в Берлин, — говорит туристка из Толедо Мария С. — Мы мечтали встать на коньки, выпить глинтвейна, купить сувениры и покататься на карусели и колесе обозрения. Не знаю, удастся ли теперь это сделать.