«IAAF ведет себя как загнанный зверь»

В воскресенье Международная ассоциация легкоатлетических федераций (IAAF) допустила до международных соревнований в качестве нейтрального спортсмена российскую прыгунью в длину Дарью Клишину, что оставляет ей шансы выступить на Олимпийских играх в Рио-де-Жанейро. Таким образом, она может оказаться единственной россиянкой, допущенной до олимпийских соревнований по легкой атлетике. Заявки остальных легкоатлетов, отобравшихся на Олимпиаду, были отклонены. Один из пострадавших в этой истории — метатель молота Сергей Литвинов — в интервью корреспонденту «Известий» Алексею Фомину рассказал о противоречиях в действиях международных инстанций.

— В день объявления решения IAAF на своей странице в Facebook вы выложили скриншот ответа федерации на вашу заявку. В чем ключевые нестыковки?

— Много расхождений по мелочам. Читаешь ответ IAAF и понимаешь, что они даже не ознакомились с моей заявкой. В ответе почти во всех пунктах написано «ноль, ноль, ноль». То есть имеется в виду, что за границей меня ни разу не тестировали ни во внесоревновательный период, ни в соревновательный. Это согласно их документам. Хотя в своей заявке я по пунктам и со всеми выкладками показал обратное. Предоставил доказательства, что за рубежом обследовался. И, даже признав это, IAAF всё равно могла мне отказать в допуске до Олимпиады. Но тогда была бы хоть какая-то вразумительная аргументация. Дескать, «мы не уверены в релевантности ваших тестов». Здесь же IAAF даже не удосужилась внятно ответить на мою заявку и хотя бы минимально обосновать решение. Думаю, они заранее всё решили, поэтому смысла читать наши заявки не было.

— Получается, IAAF вновь не доверяет тестам британской антидопинговой службы UKAD, проверяющей спортсменов после ноябрьского лишения аккредитации РУСАДА?

— Аргументация у них такова, что даже эти тесты не считаются, так как есть случаи Лэнса Армстронга и Мэрион Джонс, микродозами избегавших положительных результатов допинг-тестов. Мысль здравая, но тогда получается, что проблема глобальная, а не сугубо российская. Выходит, что мы вообще не можем считать кого-либо чистым. Логика очень странная. Сначала они нанимают UKAD тестировать наших спортсменов на территории России. Потом выражают недоверие взятым британцами на территории России тестам. Следующим этапом выясняется, что и заграничные пробы из-за микродоз не являются гарантией отсутствия допинга в организме. Непонятно, что надо сделать, чтобы доказать обратное. Я понимаю, с чем это связано, и как у них голова работает — берут верх эмоции и желание жестко действовать. Но что касается личных заявок — это откровенное свинство! Люди должны доказать свою непричастность, но опровергнуть эти обвинения невозможно. Идет какая-то дискриминация. Я еще могу согласиться с дисквалификацией ВФЛА (Всероссийской федерации легкой атлетики), но такой подход к отдельным спортсменам — это уже другая история.

— Выходит, единственный шанс российских спортсменов — это полностью переехать тренироваться за границу, как Дарья Клишина?

— Скажи IAAF это раньше, многие из нас могли бы поступить таким образом. Всё равно ведь не было смысла сидеть дома, если это не дает шансов снять с себя обвинения. Но у IAAF позиция меняется каждые три месяца, поэтому мало что можно было предугадать. Кроме того, не забывайте — Клишина тренируется за границей уже несколько лет и начала это делать еще до того, как пошел вал расследований, еще до первого фильма Хайо Зеппельта (первый фильм немецкого журналиста о допинге в российской легкой атлетике вышел на канале ARD в декабре 2014 года. — «Известия»). Релевантный период у IAAF отсчитывается с 2014 года. С этого периода мы должны были тренироваться за границей, чтобы нас допустили до Игр. Клишиной, если можно так выразиться, повезло — она уехала до этого времени. Если бы IAAF тронула еще и Дарью, то это было бы окончательной дискредитацией, и без того не вызывающей большого доверия организации.

— Вы согласны с мнением, что, не случись коррупционный скандал в отношении нынешнего президента IAAF Себастьяна Коу, нашей легкой атлетике досталось бы не так сильно?

— Отчасти да. Всё это влияет на IAAF — люди спасают свою репутацию, а мы являемся для них выходом из этой ситуации. Сейчас IAAF — это загнанный зверь. К сожалению, западные СМИ нас бьют и радуются нашей дисквалификации. Я был на прошлой неделе на чемпионате Европы в Амстердаме, проходящем без нас, и слышал настроения СМИ и болельщиков. Настроения простые: «У нас чистый чемпионат Европы, потому что нет России». Что тоже является заблуждением, а с чьей-то стороны и лицемерием. Аргументация IAAF в отношении наших заявок, о которой я говорил выше, показывает, что допинг — это продукт мировой системы, а не только российской. Наша страна, безусловно, должна работать над собой, но ведь есть и скандал вокруг Коу, и всплывшая в BBC переписка Крейга Риди (президент Всемирного антидопингового агентства. — «Известия») с Сергеем Назаровичем Бубкой (легендарный советский прыгун с шестом, вице-президент IAAF. — «Известия»), где он предупреждает о возможных последствиях выхода фильма Зеппельта. Это показывает, что вся мировая система завязла в этой проблеме. А сейчас пытаются обставить ситуацию так, что убрали Россию — и проблем больше нет.

— Как отнеслись к обвинениям в предательстве в адрес Дарьи Клишиной из-за того, что она поблагодарила IAAF за допуск к соревнованиям?

— Отрицательно, как и любой нормальный человек. Не понимаю, откуда взялся шквал столь негативных комментариев в ее адрес. Нужно порадоваться, что в сложившихся условиях хоть один наш спортсмен сумел пройти выстраиваемые нашим легкоатлетам препятствия. Вы думаете, она не переживает за остальных ребят?

Подписывайтесь на наш канал «Известия СПОРТ» в Twitter и Instagram