В своем выступлении на Генеральной Ассамблее ООН президент Путин сказал: «Мы убеждены: остановить кровопролитие, найти выход из тупика можно только при полном добросовестном выполнении Минских соглашений от 12 февраля текущего года. Угрозами, силой оружия целостность Украины не обеспечить. А нужно это сделать».
Но не так просто разобраться в том, почему собственно так трудно идет реализация Минских соглашений. Вроде подписали, вроде договаривались, всю ночь сидели, в этот раз все пункты достаточно конкретно изложили, создали «дорожную карту» выполнения мирного соглашения по Украине. А дело-то не двигается или иногда двигается не в ту сторону.
Конечно, это можно объяснить чисто личностными факторами. Мол, Порошенко считает, что не удержит власть, если не будет препятствовать этому соглашению, мирному процессу, что радикалы не позволят ему реально двигаться по пути примирения. И это есть. Но, с моей точки зрения, проблема значительно глубже и шире. При всей трагичности гражданской войны на Украине она только частный случай общего кризиса взаимоотношений на европейском континенте, который начался после распада Советского Союза и усугублялся с каждым годом.
«Минск-2» — это не только соглашение по конкретному достижению согласия в рамках Украины. Это в определенной степени принципиальный компромисс между Евросоюзом и Россией.
В чем я вижу компромиссность?
Вспомним все пункты этого соглашения и представим себе, чем же станет Украина после выполнения соглашения, какой образ Украины как части европейского пространства рисуется на основе выполнения всех этих пунктов. Я подчеркиваю — выполнения всех этих пунктов, и именно так, как там записано, а не так, как интерпретирует Порошенко и Верховная рада.
Исходя из этого соглашения, практически признано, что не только Евросоюз, но и Россия имеют право на некое пространство, в котором должно обеспечиваться их влияние. А Украина выведена за скобки и в рамках этого соглашения принята некой нейтральной стороной, эдакой Швейцарией посреди большой Европы. Как существовала некогда Швейцария посреди Западной Европы, где, несмотря на бесконечные войны французов с немцами, мирно уживались этнические немцы и французы по той простой причине, что эта страна была нейтральной.
Именно такой должна стать Украина, если реализуется это соглашение. В нее по Минским соглашениям, в ее политическое и экономическое пространство реинтегрируются Донецкая и Луганская республики.
Следовательно, Украина со всей своей внешнеэкономической деятельностью и своей внешнеполитической ориентацией должна учитывать приоритеты в том числе Луганской и Донецкой республик. И это никакой не уникальный случай, который якобы навязывается Украине. Россия, в своей внешнеполитической деятельности, например на Ближнем Востоке, еще как учитывает мнения и позиции не только Москвы или Санкт-Петербурга, но и Казани, и Грозного.
Это обычная судьба многонациональных, многоконфессиональных государств, иначе они не могут существовать как целостное образование. И такую позицию предлагается занять Украине. То есть Украина, в составе которой, пусть даже на достаточно свободных основаниях, находятся Донецк и Луганск, — это Украина в целом нейтральная, внеблоковая, которая взаимодействует в экономике как с Российской Федерацией, так и с Европейским союзом.
Да, это компромисс со стороны ЕС, который хотел решительно потянуть Украину в свою сторону. Но это компромисс и со стороны России. Понятно, что Украина, в которой сохраняется нынешняя киевская власть, ни в какой Евразийский союз не вступит тоже. То есть на основе Минских соглашений реализуется как бы нулевой вариант.
Но здесь возникает принципиальный вопрос: а все ли заинтересованы в этом? Заинтересован ли в этом один такой игрок, который всё время хочет находиться за занавесом этой трагедии, но, так как размеры ему не позволяют, отдельные части его тела из-за этого занавеса вылезают. Не будем говорить — кто, но это Соединенные Штаты.
Наш президент прямо сказал в интервью американскому журналисту Чарли Роузу — мы точно знаем, кто был главным режиссером государственного переворота в Киеве.
Для чего, собственно говоря, они делали майдан?
Майдан делали для того, чтобы превратить Украину в антироссийскую и проамериканскую. Будет Украина, если представить реализацию «Минска-2», всех пунктов полностью, антироссийской и проамериканской? Нет. Значит, задача не выполнена. Значит, Соединенным Штатам это абсолютно невыгодно. А так как украинская нынешняя власть является, мягко говоря, совсем не «незалежной», совсем не суверенной, то, следовательно, это и не в ее интересах.
Хотя, безусловно, с моей точки зрения, реализация Минских соглашений в целом в интересах украинского государства и в том числе украинской политической и экономической элиты. Мы всё время забываем, что ведь проблемы-то у украинских олигархов (а Украина — это, безусловно, ярко выраженная олигархическая республика) есть, и очень серьезные. У них просто каждый день уменьшается богатство, потому что катастрофически падает капитализация тех основных фондов на Украине, которыми они владеют. Поэтому они тоже, по идее, заинтересованы в определенной стабилизации ситуации. Но заокеанский начальник не дает.
И здесь возникает уже проблема общеевропейской безопасности. В чем-то соглашение «Минск-2» — та структура, которая заложена в него, — похоже на давнее Хельсинкское соглашение. Старое, давно забытое, состоящее из трех разделов, трех корзин, как тогда выражались: военная корзина, экономическая корзина, гуманитарная корзина. Это соглашение затверждало тот некатастрофический мирный статус-кво, который сложился на европейском континенте в конце 1960-х годов, который начал разрушаться после распада СССР и Югославии и который пытаются окончательно добить с помощью майдана.
Когда на Западе говорят: «Хельсинкские соглашения — это соглашения о нерушимости границ в Европе» — и на этом ставят точку, они привычно лукавят. Нерушимость европейских границ в Европе обеспечивалась жесткими договоренностями по военным ограничениям, по обеспечению прав человека, прав национальных меньшинств, прав политической оппозиции. И поскольку полностью отброшены Западом все военные ограничения, когда игнорируются нарушения базовых гражданских прав, вспоминать отдельные положения Хельсинкских соглашений, злостно не выполняя другие, является откровенной демагогией.
Поэтому сейчас есть только два пути: или мы возвращаем, говоря высоким штилем, дух Хельсинки и тогда начинаем все-таки восстанавливать европейскую систему безопасности так, как она задумывалась. Или мы поддаемся влиянию тех политических сил, которые заинтересованы в том, чтобы европейская безопасность обеспечивалась только силовым противостоянием и непрерывными кризисами.
Эти силы известны. Назовем США, некоторых новых членов ЕС, особенно Польшу и страны Балтии. Это, как оказалось, брюссельская бюрократия, которая сейчас сменилась, но, с моей точки зрения, сыграла самую пагубную роль в истории с Украиной.
Когда ведущие западноевропейские державы проталкивали на руководство Евросоюзом представителей малых европейских стран, то вместе с этими милыми людьми из этих милых, замечательных таких карманных малых стран пришла в ЕС, который является практически одной из крупнейших мировых держав, специфическая политика малых стран Европы. Они привыкли не вести собственную политику, не являться субъектом, а всегда искали, к кому присоседиться, чьи интересы и чью волю выполнять. Это действительно позволило на нашем бурном, воинственном европейском континенте малым державам выжить.
Но они не имеют традиций геополитического мышления и не понимают, что Европа — это стеклянный дом и там нельзя кидаться ничем тяжелым. А они от недомыслия начали кидаться тяжелым против России и получили разбитую систему европейской безопасности. Получили разрушенную почти до основания идею общего экономического пространства от Лиссабона до Владивостока, которая для Евросоюза, России, а особенно для Украины является фантастически выгодной идеей. Потому что это предполагает объединение в едином экономическом пространстве огромных инвестиционных, интеллектуальных, природных, технологических, финансовых ресурсов, которым нет равных в мире.
И тогда эта большая Европа становится действительно центром мира экономическим, а следовательно, и политическим. Украина, в свою очередь, становится мостом между частями огромного евразийского пространства. Не случайно В.В. Путин в своем недавнем выступлении на Генеральной Ассамблее ООН назвал Украину важнейшим связующим звеном в строительстве общего пространства безопасности и экономического сотрудничества как в Европе, так и в Евразии.
Обратите внимание, даже в нынешний вроде бы кризисный момент из Германии, от Ангелы Меркель, мы вдруг услышали про почти забытую идею общего пространства от Лиссабона до Владивостока. Немцы понимают, чего теряют. Но недостаток самостоятельности огромного Европейского союза, экономического гиганта и политического карлика, мешает принять необходимые решения.
Поэтому мне кажется, что проблема, которую мы сейчас решаем вокруг Украины, — это не только и не столько проблема Украины. Это вообще проблема дальнейшего мирного существования на пространстве большой Европы.
