В середине августа мы у себя в информационном агентстве «Россия сегодня» всё еще думали, что наш коллега фотограф Андрей Стенин арестован украинскими властями. Да, ему там в застенках не сладко, но он все-таки жив. Все надеялись, что под давлением общественности, российской и мировой, его всё же отпустят.
Помню, мы провели флешмоб «Освободите Андрея!», а перед центральным офисом агентства были установлены стенды с его фотографиями большого размера. Их выстроили в ряд, который тянулся на метров 10–15. Фото были посвящены событиям на евромайдане-2013/14 и карательной акции киевской хунты в Донбассе.
Они были очень динамичными и событийными.
Как говорится, «из самого пекла»: донецкие женщины с перекошенными от ужаса лицами, пережидающие вместе со своими маленькими детишками в подвалах обстрелы украинской артиллерии; выгоревший майдан и улица Грушевского в Киеве…
Чувствовалось, что Стенин любит работать в самом эпицентре событий, то есть работать в аду. Чтобы такое снимать, надо ничего не бояться, а смерть-то ходила рядом и могла настичь его в любой момент.
В один из августовских вечеров я вышел из офиса и увидел двух молодых парней, перефотографировавших на свои смартфоны работы Андрея. Даже остановился, чтобы с ними переговорить.
— А чем вас привлекли эти фотографии?
Один из юношей моментально выпалил:
— Страхом!
Я попросил показать, на каких именно фото он увидел этот самый страх. Мой собеседник указал на ставшую почти сразу знаменитой фотографию двух плачущих украинских десантников, взятых в конце июля в плен ополчением ДНР под Шахтерском. Один из них, Андрей Панасюк, бился тогда в истерике: «Я хочу жить! Я еще в этой жизни ничего не видел».
Таких снимков Стенину простить в Киеве не могли. Он попал на мушку. За ним шла охота.
— Ты знаешь, что самое опасное на войне для журналиста и фотографа? — несколько волнуясь, сбивчиво спрашивает меня фотограф «России сегодня» Володя Вяткин, побывавший на 11 войнах и собирающийся поехать на съемки в Донбасс этой осенью. — Самое опасное — это утратить чувство опасности. Нельзя находиться больше двух недель на войне. Чувство опасности просто притупляется. Я и мои коллеги спрашивали, что Стенин там так долго делает. Забирайте его оттуда. Отзывайте под угрозой увольнения.
Увы, вытащить Андрея оттуда не удалось. Он хотел снимать войну дальше.
В последний раз он вышел на связь с «Россией сегодня» 5 августа. Поначалу, как я уже писал выше, думали, что он арестован. Сначала украинские силовики заявили, что он задержан. Мол, оказался пособником террористов.
Прошла информация, что он вроде как в СИЗО в Запорожье. Потом информацию о его задержании украинские власти опровергли.
В конце концов, некоторое время спустя, стало известно о его смерти. Он погиб 6 августа, когда передвигался в колонне беженцев. Его машину прямой наводкой подбил украинский танк…
Лично я никогда не поверю в то, что это была случайность. Я даже не сомневаюсь, что это было сделано специально. Его убрали, как преступники убирают свидетеля.
Тот же Володя Вяткин, начавший путь военного фотожурналиста в 1979 году во Вьетнаме во время пограничного конфликта этой страны с Китаем и прошедший Никарагуа, Югославию, Чечню, говорил мне, что первым делом на войне снайпер, когда видит в прицел группу военных, если среди них есть журналист или фотокорреспондент, то убирает его, а уже потом вражеского снайпера, затем офицеров.
Ведь журналист — это свидетель. Объектив его фотоаппарата порой убойней, чем снайперская винтовка.
Киевские власти развернули настоящую охоту на российских журналистов. Они такие же враги для них, как и ополченцы ДНР и ЛНР.
Напомню, что Стенин — это не первая их жертва. До этого они убили тележурналистов «России 1» Игоря Корнелюка и Антона Волошина, а также оператора «Первого канала» Анатолия Кляна.
Мы все помним, как издевались над журналистами канала LifeNews Маратом Сайченко и Олегом Сидякиным украинские военные, как обвиняли их в пособничестве сепаратистам. Около полусотни самых известных российских тележурналистов и телепродюсеров вошли в список невъездных, который недавно составили украинские власти. А это о чем-то говорит.
Российские журналисты, вне всякого сомнения, герои. Они ежедневно несут миру правду о том, как бандеровские каратели убивают Донбасс. Они и их материалы еще будут свидетельствовать на будущем трибунале над киевской хунтой.
Когда Новороссия станет свободной и независимой, а это рано или поздно произойдет, в этом я ни на минуту не сомневаюсь, в ней поставят памятники не только героическим ополченцам, но и российским журналистам, которые, мужественно выполняя свой журналистский долг, сделали для свободы Новороссии не меньше, чем Стрелков и Моторола.
Спасибо и низкий вам всем поклон, ребята! Спасибо тебе, Андрей!
