Новороссию ожидает мощный культурный всплеск
Хотя у меня нет прямой связи, родственников в Новороссии, для меня как для советского человека всё равно характерны чувства, что Новороссия и то, что ныне называется бывшей Украиной, — это моя Родина. Для моего поколения, выросшего в СССР, то, что сейчас происходит на Украине и в Новороссии, кажется диким. Я очень близко принимаю к сердцу происходящее. Для меня Новороссия — часть моей судьбы.
В Новороссии у людей, которые там живут и воюют, есть внутренняя надежда создать идеальное общество. Действительно Новую Россию — без олигархов, без коррупции, некое чудесное Царство Земное. Понятно, что это довольно типично для такой ситуации — там много идеалистов в лучшем смысле этого слова. И если бы эта идея оформилась политически, то Новороссии было бы гораздо проще в ее взаимоотношениях с остальной частью Украины. Потому что многие украинцы эту идею поддержали бы. Сейчас и та и другая стороны мыслят конфликт как национальный, то есть представляют эту войну как войну русских и украинцев. Но если бы была заявлена социальная идея — создание идеального царства, противоположная сторона посмотрела бы на конфликт совершенно по-другому. Не знаю, насколько это возможно. Но это красиво и вызывает симпатию и уважение.
Как показывает опыт, люди, у которых есть идея, могут многое сделать. И сделать очень быстро. В СССР так и происходило в 1920-е и в 1930-е годы. Достижения Советского Союза невероятны. Представлять, что Советский Союз развивался из-под палки, наивно. Создание новой страны, нового справедливого порядка — действительно мощная идея. В нее заложены вещи, которые свойственны русской ментальности в целом: стремление к вселенской справедливости, я бы даже сказал, религиозное стремление. Марксизм, умозрительную экономическую теорию, русские тоже превратили в религиозную идею. Многие успехи СССР связаны именно с этой трансформацией марксизма. Люди верили.
Однако в Новороссии мы наблюдаем именно народное, а не интеллектуальное движение. Там нет интеллектуальной элиты, нет теоретиков, которые могли бы оформить эту мощную идею в практическую идеологию. На мой взгляд, в этом и есть проблема.
Хотя люди там очень харизматические, пока в Новороссии я не вижу тех, кто мог бы заняться именно идеологией. Нет лидера, оснащенного политической идеей, — такого, каким, например, был Ленин в 1917 году. К нему можно по-разному относиться, но Ленин мог ясно и точно формулировать политическую идею и она становилась для людей символом, знаменем. В этом была его сила. Такие же люди должны появиться прежде всего в самой Новороссии. Но допускаю мысль, что они могут быть из России.
Движение Новороссии невозможно оторвать от России. До событий в Новороссии в России была определенная стагнация политической мысли, но эта история породила всплеск политической дискуссии. Теперь же появляется много интересных людей, в том числе молодых. Этими новороссийскими идеологами должны быть именно молодые люди.
Известно, что в гражданских войнах не бывает ничьих. Но если Донецкая и Луганская народные республики выиграют эту войну де-факто, потому что де-юре ее победу не признают очень долго, то присоединятся к Новороссии и другие близлежащие области. Это и Одесса, и Херсон, и все остальные. Но этот процесс зависит от результата вооруженного противостояния.
В случае с Крымом всё было однозначно и очевидно. С Новороссией вполне может сложиться так, что вопрос о полном ее отделении от Украины стоять не будет. Если бы Киев действительно хотел остановить войну, то киевские власти могли бы предложить Новороссии широкую автономию, даже с сохранением каких-то вооруженных формирований, чтобы были гарантии. Но это вопрос переговоров, взаимных уступок.
Очень трудно высказывать какие-то мысли, которые могут и навредить: мы всё равно не поймем всю сложность ситуации.
Руководство России прежде всего добивается прекращения огня, чтобы и с той, и с другой стороны не погибали люди. Ужас в том, что это на самом деле гражданская война. С этой стороны — украинские фамилии, с той стороны — русские. В идеале я бы рассуждал так: если Украина действительно близкая, дружественная России страна, то я не вижу проблем, если Новороссия останется в составе Украины, но получит, как я сказал, широкие формы автономии с сохранением языка, самостоятельной хозяйственной деятельности и так далее. Однако Украина боится, что в таком случае Новороссия фактически уйдет в Россию. Если бы Шеварднадзе в свое время поступил так с Абхазией и Южной Осетией, то они бы остались в составе Грузии. На самом деле, если существует возможность получить широкую автономию и остановить войну, лучше сохранить страну. А не так, что давайте воевать до победного конца: отделяемся и всё. Ведь люди гибнут. И теперь уже не только русские и украинцы.
Реально эту ситуацию могла бы разрешить только Россия. Но Запад не даст ей этого сделать. И поэтому военные действия могут затянуться на долгое время. В истории бывали такие моменты. В период гражданской войны образуются неуправляемые отряды — Нестор Махно, атаман Григорьев, Маруся Никифорова, — и их деятельность может длиться десятилетиями. Это очень опасно. Эта бесконечная война будет истощать Украину. Появятся даже люди, которые уже забудут, из-за чего всё это началось... К сожалению, Украина стала заложницей борьбы Запада против укрепления России, и Запад никак не хочет смириться со всеми вариантами разрешения конфликта или даже промежуточным решением.
Не надо забывать, что Украина получила государственность из рук советской власти, то есть Украина, как и Новороссия, создавалась как часть империи. Сегодняшняя попытка Украины создать мононациональное государство на основе своей западной части — это принципиальная ошибка. У Украины тоже нет лидеров-теоретиков, которые поняли бы и смогли объяснить остальным: чтобы сохранить государство, надо принять имеющуюся в нем многонациональность и пойти на компромисс. Дала же Россия формы широкой автономии своим национальным меньшинствам: у русских есть чувство государства. Так и у лидеров Новороссии тоже правильное понимание построения государства. Стержень Новороссии — русские и правобережные украинцы, которые всегда традиционно тяготели к России.
Вообще происходящее сейчас в Новороссии является важнейшим событием мировой истории. Это напрямую относится к взаимоотношениям Запада и России. Конфликтов в мире множество, но этот принципиален. Ведь именно он может привести к изменениям во всем мире.
В этот момент очень трудно снимать фильмы и писать книги, потому что мы современники и не понимаем истинный смысл происходящих событий. Например, до сих пор истинные цели распада СССР не ясны, смыслы случившегося остаются для нас скрытыми. Нельзя делать художественное кино о том, чего не знаешь. Вот Лев Толстой 60 лет спустя писал про войну 1812 года. Но тем не менее эта тема интересует и меня. Американцы не будут снимать кино про Новороссию, они сейчас стараются поменьше об этом говорить. Писать книги и делать фильмы должны люди из Новороссии — кто-то из тех, кто реально это видит. Нужен материал. Я почти уверен, что в Новороссии появятся очень интересные писатели, режиссеры, художники. Такие большие бедствия всегда вызывают очень мощные творческие порывы. Это высокая цена. Но все эти события могут дать мощный культурный всплеск Новороссии.
