«Если прикажут — убью, если надо — умру»
— Наши потери — 20 раненых и шесть больных. Ранения в основном легкие. Ушибы и гематомы, — докладывает один спецназовец-беркутовец с закрытыми бронежилетом знаками отличия на погонах и спрятанным под маской лицом — другому, не отличимому от него. — Болезней тяжелых нет. Простуда.
За спиной у докладывающего — три длинные шеренги бойцов в шлемах и со щитами. Перед ним — дымящееся мусорное поле, еще недавно бывшее нарядной главной площадью украинской столицы. На другом его конце укрепляют баррикады оппозиционеры. Большую часть укреплений они были вынуждены оставить в ходе боев во вторник. Подвоз же арматуры, дров и прочих вещей, годящихся для строительства новых, серьезно затруднен милицейским оцеплением, останавливающим каждую машину, направляющуюся в центр города.
Конечно, окольными путями к майдану приносят и старые покрышки, и металлические секции заборов, и ржавые бочки. Но явно в количестве, не достаточном для надежного прикрытия сотен метров фронта, проходящего по площади Независимости и небольшому отрезку Крещатика. Поэтому главным «стройматериалом» для новых баррикад становятся сами демонстранты. Они стоят в оцеплении, закрытые самодельными и трофейными, отбитыми у милиции, щитами, а их товарищи из-за спин живой фортификации пытаются добросить до противника камни и бутылки с зажигательной смесью.
Милиционеры используют ту же тактику. Выставляют кордоны из закрытых щитами бойцов и закидывают противника теми же булыжниками и «коктейлями Молотова». Кроме того, у них есть еще резиновые пули и светошумовые гранаты. Правда, последние, как оказалось, уже не являются милицейским эксклюзивом.
— У них тоже гранаты! Откуда, блин? — закрывая поврежденные взрывом глаза, один из спецназовцев бежит с передовой под защиту щитов товарищей.
Действительно, испытав на себе ошеломительное действие этого вида оружия, протестующие наладили кустарный выпуск его аналогов, взяв за основу петарды и фейерверки. Взрыв такой самоделки не так эффективен, как фабричного продукта, но милиционерам доставляет немало беспокойства.
— Сегодня — переломный день. Если удержим майдан, то одержим знаковую психологическую победу, — у передовой появляется один из лидеров украинской оппозиции, экс-министр внутренних дел Юрий Луценко. — Последние месяцы киевляне были с нами, доверяли нам. Гибель демонстрантов, милицейский прорыв и пожарища напугали людей. Но если мы выстоим — они вернутся. И мы победим.
Про своих бывших подчиненных, находящихся по другую сторону баррикад, Луценко говорит с несколько даже утрированным презрением. Они для него — «предатели и палачи, которым нет и не будет прощения». Хуже оппозиционер говорит лишь о Януковиче, которого лично обвинил в организации бойни на Грушевского и Крещатике.
— Он говорит, что оппозиция перешла черту, но это он ее перешел. Это он отдал приказ о спецоперации, которая начиналась как очередная провокация. Вся кровь на нем, — ни разу не назвав ни имени, ни должности Януковича, говорит о нем Луценко.
Экс-министр велит оппозиции не сдавать майдан и уходит. Он здесь явно не самый желанный гость — уличный протест давно уже отмежевался от кабинетного, а после милицейской атаки во вторник практически растворил в себе ту часть оппозиции, которая хоть отчасти прислушивалась к официальным противникам властей.
Это в январе и декабре со сцены майдана тех, кто стоял на баррикадах на Грушевского и закидывал «Беркут» булыжниками, называли провокаторами и врагами революции. После того как те баррикады с боями отдали, радикалы перебрались поближе к той самой сцене, откуда теперь раздаются призывы держаться до конца и не жалеть ни себя, ни врага.
При свете дня не видно огнестрельного оружия, но оно есть и у той и другой стороны. На уже занятой милицией части Крещатика ребята в гражданском перекладывают из тонированной машины без номеров в милицейскую легковушку магазины для «калашникова». Действуют ребята на глазах у солдат-срочников, которые вместе со своими командирами быстро переняли привычки противника, обустроившись прямо на улице с максимально возможным комфортом. Старые бочки, как и с другой стороны баррикад, тут используются в качестве печей для обогрева и приготовления пищи, вырванные пластиковые двери уличных туалетов — как скамейки и даже кровати. Даже культурный досуг организовали — читают книги, которые им вместе с продуктами и теплыми вещами приносят сочувствующие киевляне.
— Я готов умереть, если прикажут. Если надо умереть за страну — умру, — говорит сердобольным горожанам, принесшим очередную партию теплых носков, солдат лет 18, наверное, не осознавая, что буквально слово в слово повторяет многократно произнесенные по ту сторону баррикад клятвы.
