Минобороны переплатило 66 млрд из-за «квартирного вопроса»

Из-за несвоевременного обеспечения военнослужащих жильем дополнительные расходы на их содержание за последние три года превысили 66 млрд рублей. По данным Счетной палаты (есть в распоряжении «Известий»), завершившей глобальную проверку Минобороны, в 2010–2012 годах там отсутствовал внутриведомственный контроль за законностью и эффективностью использования средств федерального бюджета. Всего, утверждают аудиторы СП, в период руководства министерством Анатолием Сердюковым дополнительные средства выплачивались 45,4 тыс. военнослужащим, из которых 34,3 тыс. нельзя было уволить, потому что они не обеспечены жильем. И сегодня Минобороны продолжает тратить на их содержание почти 2 млрд рублей в месяц.

Между тем, как выяснили «Известия», Минобороны любыми способами пытается сократить очередь за счет нуждающихся, в том числе нарушая их конституционные права. Так, например, из списков очередников вычеркивают офицеров, прослуживших по 30 лет, у которых есть в собственности недвижимость в других регионах, доставшаяся в наследство от умерших родителей или по договору дарения. В такой ситуации, по данным Центра военно-гражданского взаимодействия, созданного для решении социальных вопросов военнослужащих, оказалось около 1,5 тыс. офицеров и прапорщиков. Минобороны официально не комментирует эту цифру, но источники в военном ведомстве утверждают, что она может быть больше.

53-летний подполковник Игорь Ломаченко прослужил 32 года, поменял пять гарнизонов от Прибалтики до Сибири. Десять лет Ломаченко был на боевом дежурстве в РВСН, обслуживал головные части стратегических ракет. Уволить его должны были в июне 2005 года, но лишь вывели в распоряжение за штат до предоставления положенного жилья. В список нуждающихся его семью внесли еще в 1994 году. С 2001-го они проживают в служебной квартире и стоят в очереди на получение жилья от Минобороны в Москве.

— Нам уже выдали извещение на квартиру по конкретному адресу, а потом вдруг отозвали, предложив вместо положенной нам «трешки» на семью из четырех человек маленькую «двушку» с серьезной доплатой, — рассказывает подполковник Ломаченко. — Оказалось, моей жене посчитали наследство — половину сельского дома в Тверской области, которая досталась ей после смерти матери. Свою долю она давно подарила сестре, в Минобороны же говорят, что она «специально ухудшила свои жилищные условия».

В деревянном доме, построенном дедом Аркадием Серяковым еще в 20-е годы прошлого века, нет ни водопровода, ни канализации, ни газа. Дом этот изображен на картинах знаменитого художника Богданова-Бельского, которые хранятся в Третьяковской галерее, и это, пожалуй, его единственная ценность.

— Сравнивать благоустроенное жилье в Москве и деревенский дом без удобств, который до сих пор отапливается печкой, по меньшей мере неправильно. Минобороны само нарушило закон, не предоставив мне вовремя жилье, а в итоге страдаем мы, — говорит Ломаченко. — Если уж они там считают, что деревенский дом с печкой приравнивается к нормальной квартире, пусть всем, в том числе и себе, строят бараки с печным отоплением. Потому что по факту получается, что проблему обеспечения жильем военнослужащих Минобороны решает за счет их умерших родственников.

У полковника, боевого штурмана Валерия Домрачева выслуги с учетом льготных и боевых набралось 57 лет. Вместе с семьей он сменил 11 гарнизонов и семь военных округов. Домрачев — ветеран боевых действий, награжден орденами Александра Невского и «За военные заслуги», последняя должность — замначальника штаба Дальней авиации. Из служебной двухкомнатной коммуналки его с женой (тоже военнослужащей) и несовершеннолетним сыном выселяют в «однушку». А больше, считают в Минобороны, полковнику Домрачеву с семьей не положено (хотя по норме — 18 кв. м на человека), потому что умерший отец оставил ему в наследство хрущевку в Кирове.

— Эту квартиру мы с сестрой, которая тоже наследница, давно продали, — говорит Валерий Борисович. — Так даже ее мои родители не получали от государства, а вступали в кооператив. Моя семья, которая жила зимой в армейских поселках без горячей воды и вместе со мной несла все тяготы службы, мотаясь по всей стране, заслужила такой вот плевок в душу.

«Известия» уже писали, что проверка Счетной палаты выявила, какие премии экс-министр Анатолий Сердюков платил руководителям департаментов из числа гражданских служащих — надбавки составляли до 3 млн рублей в квартал.

— Сердюков своих женщин не обижал — и деньги им давал, и многих из них жильем в Москве обеспечил, хотя у них уже были в собственности квартиры. Но почему же к нам, отдавшим всю жизнь службе, такое скотское отношение? — возмущается полковник Домрачев.

Подполковника Сергея Рыкалина (33 года в ВС РФ) вообще выбросили из очереди, а теперь еще и выселяют с семьей из служебного жилья.

— У меня на руках решение Московского гарнизонного военного суда, которое четыре года не исполняется, куда бы я ни жаловался, что бы ни предпринимал, получаю все эти годы лишь отписки, — рассказывает подполковник Рыкалин. — Теперь вот нашли способ вообще вышвырнуть из очереди, потому что родители мои в Астрахани умерли и оставили нам с сестрой квартиру. Меня в срочном порядке увольняют, чтобы мы освободили служебное жилье. И вот я, прослужив всю жизнь, с тремя высшими образованиями должен на старости лет стать бомжем — потому что Минобороны так трактует законы.

Отказывая офицерам в жилье или существенно уменьшая площадь, Минобороны ссылается на нормы Жилищного кодекса (п. 8 ст. 57), по которому при предоставлении жилых помещений по договору социального найма учитываются все гражданско-правовые сделки за последние пять лет, если они привели к уменьшению или отчуждению жилых помещений.

При этом в законе «О статусе военнослужащих», по которому увольняемых из армии обеспечивают жильем за счет федерального бюджета, говорится, что жилье все равно дать обязаны, если недвижимость — в другом регионе, а не там, где должны дать, и получена не от государства (в наследство, в дар, куплена на личные сбережения).

— Чтобы военнослужащему отказали в обеспечении жильем, у него уже должна быть квартира в собственности в том же регионе, где офицер претендует на недвижимость от государства, других оснований не было. Но в 2010 году Сердюков издал приказ, по которому стали учитывать недвижимость по всей стране, как это прописано в Жилищном кодексе, — объясняет Александр Филимонов из Центра военно-гражданского взаимодействия. — Но ведь военнослужащие и их семьи, как правило, не выбирали места службы, а ехали туда, куда их посылали, и поэтому правительство разработало специальное законодательство, которое защищало бы их интересы. Получается, офицеров таким образом лишают единственной льготы, гарантированной государством, — квартиры в том регионе, который они сами выбрали.

— Среди тех, кого выкидывают из очереди, есть и очень заслуженные, и очень больные люди, но с этим в Минобороны вообще не считаются, мы получаем на их действия сотни жалоб, — подтверждают в аппарате уполномоченного по правам человека.

Военнослужащие обратились в Конституционный суд, чтобы там разъяснили, каким законодательством — Жилищным кодексом или специальным военным — должны руководствоваться в Минобороны при обеспечении офицеров жильем за счет средств федерального бюджета и при этом не ущемлялись их конституционные права.

В аппарате омбудсмена говорят, что Владимир Лукин тоже в ближайшее время обратится в КС за таким разъяснением, «поскольку вопрос этот сейчас очень больной для тысяч офицеров».