Триумф и нежность Вальтрауд Майер
Прославившись в 1980-х годах как исполнительница партии Кундри («Парсифаль») в Байрейте, а в 1990-х триумфально выступив в роли Изольды («Тристан и Изольда»), Вальтрауд стала желанной гостьей на всех крупнейших сценах, включая нью-йоркскую The Metropolitan Opera, Берлинскую Staatsoper и Зальцбургский фестиваль.
В России Вальтрауд ни разу не пела в полноценном спектакле, но несколько раз выступала с концертами. Самым запоминающимся было выступление в 2005 году в Большом зале консерватории, где Майер исполнила свои коронные партии Зиглинды и Кундри в первом акте «Валькирии» и втором акте «Парсифаля».
Программа концерта в Филармонии оказалась не столь впечатляющей — Майер предстояло исполнить только песенный цикл Вагнера «Пять стихотворений Матильды Везендонк» (Wesendonck-Lieder) и знаменитый финальный монолог Изольды из «Тристана и Изольды» (смерть Изольды). К тому же эти произведения русская публика уже дважды слышала в ее исполнении: в 2003 году в рамках камерного вечера в Большом театре (под фортепианный аккомпанемент) и год назад на закрытии фестиваля «Владимир Спиваков приглашает» в Доме Музыки, где ей аккомпанировал тот же оркестр, что и в этот раз.
Однако если в прошлом году Национальный филармонический оркестр обрамлял выступление Майер произведениями Рихарда Штрауса (Вторым концертом для валторны с оркестром и Сюитой вальсов из оперы «Кавалер розы»), то на этот раз публика услышала, помимо Вагнера, Четвертую симфонию Шуберта и «Просветленную ночь» Шёнберга (редакция для струнного оркестра).
Пожалуй, Национальный филармонический оркестр — один из немногих крупных коллективов России, позволяющих себе такие смелые программы: Шёнберга (пусть даже раннего) и позднеромантический репертуар в целом большинство наших оркестров осторожно обходят стороной. Впрочем, нельзя сказать, что всё прозвучало у Спивакова безупречно. Недочеты можно было заметить даже в раннеромантической симфонии Шуберта.
В ней не хватило прозрачности, а также монолитности оркестрового звучания — симфоническая ткань распадалась, форма не склеивалась. Те же проблемы продолжились и в Wesendonck-Lieder, что усугубили довольно медленные темпы. Впрочем, это компенсировалось удивительным вокалом и энергетикой госпожи Майер: ее голос раскрывает все нюансы этого сочинения, показывая в нем и камерные черты, и эмоциональные бездны «Тристана и Изольды» (как известно, песенный цикл создавался Вагнером непосредственно перед «Тристаном», и оба этих произведения были вдохновлены влюбленностью композитора в Матильду Везендонк).
Во втором отделении концерта, исполняя Шёнберга, а также Вступление и «Смерть Изольды» из «Тристана и Изольды», оркестр звучал уже более уверенно и целостно. Хотя знаменитые начальные такты Вступления к «Тристану» все-таки не удались коллективу — они прозвучали грубовато, не хватило нюансов, тонкой работы с динамикой. Но, как и в случае с Wesendonck-Lieder, все недостатки можно было простить за вокал Майер. Начав с нежнейшего mezzo piano, в кульминациях Майер выходила на мощнейший, объемный, но отнюдь не резкий звук, заполнявший все уголки концертного зала имени Чайковского. Даже в этом небольшом фрагменте Майер удается передать то особое качество, которое заложено в великой опере Вагнера: трагедия двух влюбленных приобретает вселенский, космический масштаб.
После окончания основной программы почти половина публики покинула зал, но это не помешало певице и оркестру с блеском исполнить на бис песню Рихарда Штрауса «Цецилия», ставшую эффектным завершением концерта.
