Мавзолей неизвестного фараона

До того фараон лежал так, как ему предписали его последователи (болтают, приложившие руку к его странной и скоротечной кончине), - на главной египетской площади, в прекрасном саркофаге, украшенном надписью "Тутанхамон живее всех живых". К нему тянулась уходящая далеко в будущее очередь туристов.

Надо признать, что не раз подступались с шанцевым и прочим инструментом к могиле обновленные египтяне, гомонили, что не по заслугам вознесен правитель. Их общественная мысль, развившись, вскрыла жуткую тутанхамоновщину, пришедшую на смену стихам и песням о великом фараоне. Но они не доводили дело до конца. Что им мешало - дело темное, археологами недораскрытое. Но тут на днях завершил свой труд один талантливый ученый, который давно пытался расшифровать надписи на обломке камня той отдаленной, но весьма поучительной эпохи.

Оказалось, это были размышления нового фараона, к которому пришли за благословением очередные сторонники детутанхамонизации. Древний писец по камню запечатлел ход мысли с сохранением орфографии и пунктуации, а также и стиля тогдашнего египетского руководства.

"...и подошел к ним.

- Тебя как зовут? - обратился фараон к одному из явившихся радетелей.

- Ури-музыкант, - ответил тот.

- Ну вот подумай, Ури, что получается. Мы с тобой наворочаем делов, состаримся, помрем, нас похоронят. Тебя сожгут - и в Стену Цоя. Меня еще куда-нибудь, но уж не на главную площадь точно. Место-то Тутанхамоном занято. Да и мода прошла ложиться в центре.

Короче, лежим, молчим. Вдруг выясняется: я исповедовал имперскую религию, грубил, нарушал права рабов и ремесленников. А ты... Ты много про меня пел. Подлизывался.

- Я? - возмутился Ури. - Да я вообще вас критикую! Что, пою, будет с нашим фараоном, когда кончится масло для ламп?

- Да? - удивился руководитель. - А что у нас с маслом, кончается? Ладно, не о том сейчас речь. Что характерно, я потомков не осуждаю: поскольку лет пройдет сто, а то и тыща, некоторые наши песни и подвиги будут выглядеть весьма сомнительно. Расшифруют переписку с Навуходоносором, оправдают невинно осужденного Герострата, найдут тайную дачу под Петрой... Ну и, скажут, разорил прекрасную могилу первого египетского фараона-борца за права трудящихся, надолго обогнавшего свое время Тутанхамона. Кстати, обладавшую большущей художественной ценностью. Варвар, скажут. Лара Крофт - расхититель гробниц. Не хочу.

Тут, оттесняя Ури, вперед вышел жрец по правам рабов при фараоне. "Не вели казнить, - сказал он. - Но политические плюсы перезахоронения Тутанхамона перевесят минусы. Жестокость Тутанхамона, с которой он строил Суэцкий канал, вошла в поговорку, и теперь любое понуждение к труду встречает в обществе стойкое: "Тут тебе не Красномор". Войны, которые он вел, привели Египет к независимости и могуществу, что не давало возможности развиваться многопартийности и IT-технологиям. Потом, что значит расхититель гробниц? Вы смело покончите с постыдными, позорными страницами нашего в целом беспросветного прошлого. И Древний Египет, молодая, как вы справедливо заметили, страна, сбросив этот груз, прям полетит на смычку с другими, давно свободными государствами".

"Не уверен, кто и куда полетит, - с сомнением сказал руководитель. - Помнится, была история - один наш предшественник - при нем и вправду много чего летало, - так он и выкапывал, и памятники сносил, и разоблачал, а его потом на пенсию закатали и заслуг не вспомнили. Сажал капусту в ближнем Подтретьеримье".

"Летало, отец мой, при нем, а построено-то, спроектировано-то было при Тутанхамоне, при Тутанхамоне Неудобосказуемом, - подал голос жрец старинных культов, автор любимой пьесы фараона "Рабыня любви". - История - она ведь как вулканическая порода. Глянешь на скол - разные цвета: и кровь-кармин, и копоть черная, и золото, и свинец, и драгоценные кристаллы света, благородства человеческого, да все это не порознь, а твердющим кусманом, хошь в фундамент клади, хошь слова отливай, хошь врага отоваривай по височку нежному, где жилочка бьется. А начнешь отделять, сепарировать, крови стыдиться, слезы не поминать, пот не жаловать - мол, амбре, так рассыплется всё. Падет царствие твое. Растащат враги. Подумай: оно тебе надо?"

"Тут, скорее, свои растащат", - подумал фараон, а вслух сказал:

- Еще будут мнения?

- Будут, - шаг вперед сделал жрец, отвечавший за моду и гастроли иностранных исполнителей. - Я просто не могу это больше вынести. Тут у меня Элтон поет, люди "Кензо" меряют, а там мертвяки лежат. Ужас! Считаю, это все старье надо выносить. Такое теперь не носят.

- Че ты несешь? - оборвал его руководитель. - Носят - не носят... Конкретные есть предложения?

- Я и говорю, мощный имиджевый проект: вынос Тутанхамона. Позовем Элтона, споет "Свечу". Макара, он тоже споет "Свечу". Фейерверк. Лазеры. А в освободившемся помещении саркофага я новый бутичок открою. Очередь будет не меньше прежней. Исторический облик площади не изменится.

- Хочу добавить, - выдвинулся вперед еще один жрец. - Раз решили покончить с кладбищем в центре Египта, так давайте-ка и парня того тоже. Уберем.

- Какого парня? - не понял фараон.

- Неизвестного. Нам теперь всё известно: война была не такая уж и отечественная. И не известно, на чьей стороне сражались истинные патриоты Египта. А этот верный прислужник Тутанхамона, он же несчастный бессловесный раб, сервильно пошел даже на собственную гибель, чтоб только продлить агонию преступного тоталитарного режима. Да и в противопожарном отношении захоронение представляет...

- Ты че? Ты че говоришь? - закричал руководитель, и лицо его покрылось алыми пятнами. - Кто это вообще? Кто такой? Как он сюда вообще попал? Засланный что-ли? Охрана!

- Ничего я не засланный, я член вашего фараонского синклита, - обиделся жрец. - Я просто бороденку сбрил, вот вы меня и не узнали. А умище у меня прежний остался. Я просто вперед смотрю. На пару ходов вперед.

Когда охрана вытолкала их всех взаш..."

Увы, на этом месте каменная летопись обрывается: идет по краю скол, и мы никогда не узнаем, чем закончилось то совещание. Хотя... Поскольку история Тутанхамона (а мы с вами ныне впервые познакомились с заслуживающим доверие подлинником) прежде представлялась нам совсем иной, это дает нам представление о возможном решении: Тутанхамона все же перетащили на кладбище, назвали болезненным юношей, переписали прежние папирусы, отерли пот праведных сих трудов и забыли надолго, пока англичане не откопали заброшенную могилу, чтобы пополнить сокровищницу своего бездонного Британского музея.

А к бывшим древним египтянам мы купаться зимой ездим; попрошайки страшные!