Как кандидатов в думцы "на вороных катали"
В год 15-летия столичной думы мы продолжаем вспоминать, как управлялась столица в прошлом. Система действенного и обладавшего немалыми полномочиями городского самоуправления, успешно просуществовавшая до самого Октябрьского переворота 1917 года, начала зарождаться в Москве в 1860-е годы. Интересно и поучительно вспомнить, кого и как выбирали москвичи в городскую думу тех времен.
Голосуй за трактирщика и попадешь в трактир
Выборы в ту Московскую думу мало напоминали нынешние. А вот в методах предвыборной агитации явно наблюдается преемственность. Например, после выборов 1889 года в Московскую управу - тогдашний исполнительный орган городского общественного управления - пришла жалоба от мещанина Е.Н. Смирнова, который требовал признать их незаконными. Жалобщик сообщал, что среди избирателей находились посторонние лица, которые, обещая хорошее угощение, предлагали проголосовать за трактирщика Бородулина и торговцев Кошелева и Руднева. А когда те были избраны, "избиратели в числе более 80 лиц были приглашены в большой московский трактир "Русская палата", где и было им угощение, стоившее 270 рублей". Факты такого явного подкупа избирателей при проверке подтвердились, однако результаты выборов никто так и не отменил. Тогдашний городской голова Николай Алексеев отговорился тем, что посторонние лица в выборах не участвовали и в зале, где проходила баллотировка, их не было.
Напомним, что выборы в гордуму в 1860-е годы проходили в два этапа. Сначала избирались 500 выборных - по сотне от каждой из пяти курий, то есть особых разрядов, на которые поделили тогда по сословному признаку всех московских избирателей. А уж потом эти выборщики избирали 180 гласных, то бишь депутатов. Однако этот порядок очень скоро изменился: по Городовому положению 1870 года гласных стали избирать не по сословиям, а от лица всего городского общества. Из всех имеющих право голоса учреждалось одно избирательное собрание, которое делилось на три разряда, в которые входили плательщики крупных, средних и мелких налогов. Каждый разряд имел право избрать равное число гласных - по 60 человек (позже, в 1892 году налоговый ценз сменился имущественным, а число избирателей и гласных было значительно уменьшено).
Тайное голосование для неграмотных избирателей
Весьма экзотическим следует признать тот способ, каким выборщики, то есть те, кому московские избиратели доверяли право сформировать гордуму, отдавали свои голоса в пользу тех или иных народных избранников. Избирательных бюллетеней тогда не существовало - немалая часть выборщиков была неграмотна и просто не прочла бы того, что в них написано. В то же время необходимо было соблюсти принцип тайного голосования, то есть помогавшие неграмотному избирателю не должны были знать, за кого же он голосует. Чтобы обойти это затруднение, изобрели голосование с помощью черных шаров. В день баллотировки в зале заседаний думы расставлялись ящики с фамилиями и адресами кандидатов и двумя отделениями с отверстиями для руки, окрашенными в белый и черный цвета. Участники выборов в сопровождении специально приглашенных студентов проходили вдоль избирательных ящиков, получали для каждого шар и опускали его либо в черное, либо в белое отделение. Тогда и появилось выражение "прокатили на вороных" - так говорили о проигравших выборы кандидатах, получивших больше шаров в черной половине ящика. Как ни удивительно, но такая процедура выборов дожила без изменений до июня 1917 года.
Чаще всего в гласные выдвигались чиновники, почетные граждане, купцы, мещане и крестьяне. На выборах 1872 года произошел серьезный конфликт между избирателями из разных сословий - тогда "прокатили на вороных" кандидатов из мещан и крестьян. Те выборы принесли победу интеллигенции и дворянам, заполучившим больше половины мест в думе. Но уже на выборах 1876 года большинство сплотилось, чтобы не допустить в думу дворянство, служащих и вообще "ученых". В итоге состав думы сильно изменился - 80% гласных оказались представителями купечества. "Наступает мрачная пора для города, - писал по этому поводу один из гласных, будущий городской голова князь Владимир Голицын, - пора грубой, необразованной силы, дальше своих карманных интересов и своего грошового самолюбия ничего не видящей и не понимающей". Как показало время, он ошибался - как раз купечество очень многое сделало для Москвы. Правда, поначалу купцы-гласные действительно опасались, как бы нововведения не привели к увеличению городских налогов и не ударили бы по их собственным карманам, а потому затягивали с решением жизненно важных для города вопросов - водоснабжения, канализации, благоустройства.
"Эти бахтерии так и шмыгают под ногами, рыжие, хвостатые"
После выборов 1880 года дума оказалась "уравновешенной" - купечество и интеллигенция получили в ней 65 и 66 мест. Правда, у них появились новые конкуренты - 49 гласных из мещан, ремесленников и крестьян, которых публицисты того времени сразу же прозвали "мещанской партией". Ее представители исправно посещали заседания, дружно участвовали в обсуждении докладов управы и дружно все критиковали.
Один из них, полуграмотный владелец кустарной ящичной мастерской Д.В. Жадаев имел обыкновение врываться в прения и так рьяно возражать на все звучавшие на заседаниях предложения, что однажды заслужил особый и очень нетрадиционный для того времени "знак внимания" от тогдашнего городского головы Николая Алексеева - тот на глазах у всего собрания продемонстрировал гласному свой веский кулак.
Выступления гласного Жадаева на заседаниях городской думы москвичи порой пересказывали как анекдоты. Например, "насчет бахтериев", которые "так и шмыгают под ногами, рыжие, хвостатые", - об этом беспокойный депутат поведал коллегам после санитарного осмотра специальной думской комиссией мясных лавок Охотного ряда. Эту думскую акцию, кстати, подробно описал в своих "Москве и москвичах" столичный бытописатель Владимир Гиляровский. В бойком торговом месте в самом центре города (после революции на месте снесенных лавок Охотного ряда поднялось здание гостиницы "Москва") гласные обнаружили полную антисанитарию - грязь, смрад, горы отбросов, зловонные нечистоты, стекающие без разрешения в городскую трубу, а по ней без фильтра - в Москву-реку, а также полчища крыс.
"После долгих требований ключа был отперт сарай, принадлежащий мяснику Ивану Леонову. Из сарая этого по двору сочилась кровавая жидкость от сложенных в нем нескольких сот гнилых шкур. Следующий сарай для уборки битого скота, принадлежащий братьям Андреевым, оказался чуть ли не хуже первого. Солонина вся в червях и т.п. Когда отворили дверь - стаи крыс выскакивали из ящиков с мясной тухлятиной, грузно шлепались и исчезали в подполье!.. И так везде... везде" - протокол этого исторического осмотра, прочитанный в заседании городской думы, вызвал оживленные прения. А также гомерический хохот - после того, как слова попросил гласный Жадаев, речь которого, попав в газеты, не только насмешила всю Москву, но и немало способствовала очистке Охотного ряда.
В статье использованы материалы из книги депутата Мосгордумы Татьяны Портновой "Московская дума: история и современность"
