Сувенирная лавка

Этот спектакль копродукция с "Метрополитен-опера". Полгода назад спектакль был показан в Нью-Йорке и с тех пор фигурировал в театрально-музыкальных кругах не иначе как под названием "ВДНХ".

Выставку достижений, а точнее - павильон УССР, привидевшийся в изобретательном и дурном сне, - напоминает первая картина, где Кочубей принимает у себя в гостях гетмана Мазепу. Вокруг богатого ковра расставлены колонны эпохи зрелого соцреализма. Внизу — девушки со снопами, сверху — изваяния каких-то, возможно, народно-хозяйственных божеств. Автором этой броской фантасмагории является художник Георгий Цыпин с постоянной своей командой (художник по костюмам — Татьяна Ногинова, художник по свету — Глеб Фильштинский). И с ним по ходу всего спектакля почти не пытается тягаться режиссер Юрий Александров.

Редкие попытки оживления действия, когда, скажем, Мария (Татьяна Павловская) бросается ловить только что отрубленную голову своего отца Кочубея (Михаил Кит), а затем поет колыбельную расчлененным гипсовым фрагментам человеческого тела, не делают спектакль менее статичным. Молодого казака Андрея (Олег Балашов) зачем-то подстреливают раньше времени, но, покорчившись на полу, он чудесным образом протягивает еще два действия. Не менее алогична история с загадочной длинноногой особой, развлекающей престарелого ловеласа Мазепу (Николай Путилин).

Главное, что есть в спектакле, — это череда монументальных цыпинских картинок, из которых первая — ВДНХ, самая запоминающаяся. Ближе к концу, в сцене казни Кочубея, ее остов возвращается, только заполненный уже не белыми изваяниями, а одетыми в белое живыми людьми, изображающими, похоже, души в раю. Из земли в этот момент торчат головы манекенов (наверное, это ад), по которым мечется хор в кровавых одеждах (наверное, это страшная жизнь).

Опера превращена в выставку сувениров и забавных страшилок из России и ее окрестностей, где все свалено в одну, намеренно аляповатую кучу. Тут есть и балет в золотых пачках, из-под которых торчат какие-то народные кружева, и дивчины с косами а-ля Юлия Тимошенко, и казаки с чубами с картины Репина, которые пишут письмо, но только не турецкому султану, а царю Петру, и даже в некотором роде сам Петр в виде чубастого Медного всадника в натуральную величину, которого амбициозный Мазепа, мечтающий об украинской независимости, держит в собственном кабинете.

Чего в спектакле нет, так это эмоций. Никто, включая самую удачную в вокальном отношении Ларису Дядькову в роли жены Кочубея Любови, не вызвал сочувствия. Голосистой, но не добирающей верхов Павловской удалась только сцена ревности. Мужчины выглядели не живее истуканов из ВДНХ и пели все с большими трудностями. Им, конечно, пришлось нелегко. Стоявший за пультом Валерий Гергиев, видимо, понадеясь на звездный состав, не счел нужным уменьшить громкость оркестра.