Архитектор Норман Фостер: "Нужно найти баланс между историей и коммерцией"

Крупнейшее архитектурное событие года - реанимация проекта строительства башни "Россия". Задуманная более 10 лет назад как доминанта суперсовременного делового центра "Москва-Сити", башня до недавних пор оставалась красивой идеей. Инвесторов и архитекторов отпугивали неординарность объекта и сложность его воплощения - здание должно стать самым высоким небоскребом в мире. Обнародованный недавно проект, разработанный самым знаменитым архитектором мира - англичанином Норманом Фостером, стал сенсацией. Об особенностях своей работы гуру мировой архитектуры рассказал корреспонденту "Города" Наталье Сергеевой.

город: Вы реализовали множество проектов по всему миру. В чем состоит, по вашему мнению, специфика работы в Москве?

Норман Фостер: В Москве мы проектируем несколько объектов, и каждый из них может стать знаковым. Особенно тот, о котором уже публично заговорили, - проект строительства башни "Россия". Это действительно новаторский проект - с социальной, эстетической, визуальной точек зрения.

город: Вы встречались с мэром Москвы Юрием Лужковым на обсуждении самого высокого здания в московском "Сити" на Краснопресненской набережной, проектировать которое вас пригласили. Есть ли у вас вопросы, которые вы хотели бы обсудить с Лужковым, но не имели возможности?

Фостер: Учитывая важную роль, которую играет мэр в процессе возрождения Москвы, было бы крайне важно обсудить с ним проблему сохранения памятников архитектуры и все с этим связанное. Москва сейчас переживает уникальный исторический момент, и мне было бы приятно иметь возможность быть очевидцем ее изменений, наблюдать процесс изнутри.

город: Современную столичную архитектуру, которую часто называют "лужковской", многие ругают. Как вы оцениваете то, что видите у нас? Могли бы назвать несколько объектов, вызвавших у вас если не одобрение, то профессиональный интерес?

Фостер: Мне хотелось бы провести больше свободного времени в Москве, чтобы открывать и изучать ее богатую историческую архитектуру, но пока такая возможность мне не представилась. Современные дома я видел только из окна машины. Я не посещал их специально. Это нормально — архитектор нередко настолько мысленно погружается в то место, которое связано с его непосредственной работой, что потом ему нужно отключиться от всего, расслабиться. У меня будет возможность провести больше времени в Москве по делам, и тогда, надеюсь, я смогу совместить эти два мира — работы и отдыха. Пока же у меня даже нет времени на паузу.

город: Кто впервые предложил вам работать в Москве?

Фостер: Это был Шалва (Чигиринский. — "Город") — он действительно был первым. Я согласился, потому что мне очень нравится Москва как город. И нравятся возможности, которые там представляются.

город: Над сколькими проектами вы работаете в настоящее время?

Фостер: Обычно у нас в разработке около 100 проектов.

город: И вы непосредственно занимаетесь...

Фостер: Я непосредственно занимаюсь всеми.

город: Если бы вас попросили сесть и записать свои проекты, вы смогли бы вспомнить все?

Фостер: Да. Некоторые уже прошли стадию проектирования и практически завершены, другие только обсуждаются. Сегодня, скажем, я могу выделить час одному проекту, полчаса — второму, полтора часа — третьему, пять минут — четвертому... Сегодня утром я обошел офис за полчаса и поработал с пятью или шестью проектами. Я уделяю больше времени тем объектам, которые проектируются сейчас. Работы, в которые я был погружен месяцы или годы назад, теперь строятся, и я только наблюдаю. Пекинский аэропорт откроется для пассажиров только через два года. Я, конечно, навещу стройплощадку, но вся работа по проектированию завершена. Это не значит, что я не слежу за ней. Проект занимает от 2 до 20 лет. Это большой отрезок времени.

город: Большинство объектов, над которыми вы работаете сейчас, — высотки. Многие москвичи считают, что строительство небоскребов не соответствует исторической традиции города, что они неорганичны для Москвы. Нужно ли считаться с этими аргументами?

Фостер: Каждый город неповторим, но, по-моему, вопрос совместимости исторической застройки и высотного здания очень сильно зависит от местоположения здания. Множество городов, которые теперь воспринимаются как родоначальники небоскребов, в какой-то момент своей истории задавались подобными вопросами. Если речь идет о городе такого масштаба, как Москва, нужно решить основополагающий вопрос: где допустимы высотные здания, а где нужно, напротив, сохранять малоэтажную историческую застройку. Необходимо найти баланс между историей и коммерцией.

город: Вам предложили участвовать в городской программе строительства небоскребов "Новое кольцо Москвы" — в какой стадии эта работа?

Фостер: Действительно, мы принимали делегацию из Москвы и поделились с коллегами своим опытом работы с высотными домами. Мы помогали составить перечень существующих высоток, которые, на наш взгляд, необходимо изучить тем, кто будет заниматься программой. Думаю, это было полезно. Что касается программы "Новое кольцо", то, если мы получим возможность построить хотя бы одну башню (а то и не одну), это будет замечательно.

Лорд Фостер на Волхонке

С 25 апреля по 2 июля 2006 года в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина на Волхонке открыта выставка "Норман Фостер. Пространство и время", организованная ГМИИ им. А.С. Пушкина и :маркой:face:fashion: Это крупнейшая выставка за всю карьеру знаменитого архитектора, где представлены последние революционные разработки Фостера: самое высокое здание мира Millennium Tower (проект находится в процессе согласования с властями Китая, башня должна быть построена к 2010 году), уникальная многогранная башня Hearst Headquaters в Нью-Йорке (офисное здание с садами и водопадами, возведенное над зданием 1920-х годов — памятником архитектуры ар деко), инженерно-архитектурные шедевры — мосты Millau Viaduct в Мило (Франция) и Millennium Bridge в Лондоне (Англия).