Артур АРАКЕЛЯН: "Я не получал приказа усилить охрану госпиталя"

Единственным обвиняемым в гибели 50 человек, ставших жертвами страшного теракта у Моздокского военного госпиталя, является начальник госпиталя Артур Аракелян. Ему предъявлены обвинения по статьям 293 УК (халатность) и 332 (невыполнение приказа). Сразу после теракта приехавший в Моздок министр обороны Сергей Иванов заявил, что Минобороны и Главная военная прокуратура "смотрят на данные факты не с точки зрения халатности, безалаберности, разгильдяйства, а уже с точки зрения конкретной персональной ответственности конкретных командиров". Свое первое интервью в ответ на обвинения главы Минобороны Артур АРАКЕЛЯН дал специальному корреспонденту "Известий" Антону КЛЮЕВУ. - До перевода в Моздок вы возглавляли в Майкопском военном госпитале кожно-венерологическое отделение. И вдруг такое повышение. С чем оно связано? - Каков был критерий выбора моей кандидатуры, я не знаю. Меня вызвали в медицинское управление Северо-Кавказского военного округа (СКВО) в Ростов-на-Дону и сказали: есть предложение назначить вас начальником госпиталя в Моздоке. Я - человек военный, поэтому возражений с моей стороны не было. 4 июля этого года я вступил в новую должность. - Вас обвиняют в халатности и невыполнении приказа, касающегося усиления охраны объекта. Вы были знакомы с этим приказом? - В том-то и дело - не было приказа! Директива об усилении охраны из Минобороны, насколько я знаю, действительно поступила командиру гарнизона после теракта в Моздоке, когда смертница взорвала автобус с военнослужащими. В свою очередь, командир гарнизона на основе этой директивы должен был отправить приказ в госпиталь. Но когда я принимал дела, в том числе "секретку", такого приказа не видел. Первый раз я с ним ознакомился уже на допросе у следователя. Но даже без приказа за 20 дней работы я успел внести некоторые изменения в систему безопасности госпиталя. До меня здесь не существовало пропускной системы как таковой. Моздок - город маленький, все друг друга знают в лицо, поэтому всякий желающий мог спокойно пройти через охрану. Я ввел обязательные пропуска для всего персонала, а все посетители, прежде чем попасть на территорию госпиталя, обязаны были заказать разовый пропуск. Я лично каждый день, каждую смену инструктировал сторожей. Не военных, а своих - гражданских. К вооруженной охране я не имел никакого отношения - эти ребята были из гарнизона, из полка. У них свое начальство. - И какие были ваши первые действия на новом месте? - В первую очередь мне надо было организовать лечебный процесс, поскольку начмед (начальник медицинской части. - "Известия") Беликов, отвечавший за эти вопросы, ушел в отпуск. А кроме того, я сначала военный врач, а уж потом начальник военного объекта. Ко мне ежедневно поступали люди на лечение, особенно много солдат было из Ханкалы, я обязан был оказать им помощь. - А что было написано в том приказе, с которым вы ознакомились у следователя? - Общие слова об организации противотаранных мероприятий на всех военных объектах. Ни про блоки, ни про скаты, ни про пулеметное гнездо или еще что-то ничего сказано не было. Никакой конкретики. - Если предположить, что, принимая дела в госпитале, вы обнаружили такой приказ, установили бы те самые заградительные блоки, к примеру? - Сейчас анализируя все, я понимаю, что нет. По нормам бетонные блоки должны быть установлены в 150 метрах от КПП, чтобы во время тарана можно было успеть принять меры по обороне. Но сразу за забором госпиталя начинается федеральная дорога. Куда ставить блоки? Невозможно было бы поставить их на самой территории госпиталя. Между КПП и зданием всего метров сорок. Это слишком маленькое расстояние, чтобы въезжающие машины могли совершать маневры по так называемой змейке. Все это понимало и предыдущее руководство госпиталя. Поэтому еще до меня было принято решение укрепить въезд на территорию вторыми воротами, создать как бы шлюзовую систему: машина въезжает в первые ворота, они за ней закрываются, транспорт досматривается, а уж потом открываются вторые ворота. Они были уже даже сварены, их просто не успели установить. - Для дополнительных охранных мероприятий предусматривалось отдельное финансирование? - Нет, конечно. Финансирование направлено только на обеспечение госпиталя всем необходимым: на лекарства, препараты, питание, зарплату... Охрана в этот список не входит. - Вы согласны с обвинениями, которые вам вменяют? - Святых людей нет. Но приказ, который я не видел в глаза, исполнить все же не мог. Я не согласен, что из-за меня погибло 50 человек, что из-за меня нанесен огромный ущерб. Это я никогда не признаю. - Вам объяснили, чем обусловлена такая строгая мера пресечения? Почему на время следствия вас не оставили на свободе? - Потому что я бомж. Я выписался из квартиры в Майкопе, а за пару дней до теракта получил ордер на квартиру в Моздоке. Сразу поехал забирать семью: жену и сына. Приехал на руины госпиталя, хотел помочь, но на меня сразу надели наручники и посадили в камеру. Так что прописаться здесь я не успел. Суд решил: раз у меня нет формально постоянного места жительства, значит, я могу сбежать. Выяснили они также, что мои родственники живут в Армении, а родственники жены - на Украине. Посчитали, если я скроюсь в соседней республике, то достать меня оттуда будет проблематично. Бред, конечно. Если так рассуждать, то зачем я приезжал на "место преступления"? - Какими видятся перспективы вашего дела? - Я понимаю, что меня сделают крайним. Я смирился уже с тем, что даже в лучшем случае в армии мне не служить. Скорее всего меня будут судить. Что решит суд, не знаю. Но публичные обвинения министра обороны в мой адрес оптимизма, конечно, не прибавляют. Тем более что моим делом будет заниматься военный суд, люди под погонами, а для них слова министра - не просто слова, а практически указания к определенным действиям. Одного хочется: чтобы мою судьбу решал закон, а не политика. И.о. начальника Моздокского военного госпиталя Мурат Беликов: Бывший начальник госпиталя скоро станет генералом Марат Беликов, который возглавляет моздокский госпиталь в настоящий момент, рассказал "Известиям" о том, почему об охране госпиталя так никто и не позаботился. - Какие невыполненные требования по обеспечению безопасности госпиталя стали роковыми? - Много чего не хватало. Должны были быть блоки, "ежи", колючие средства, соответствующие ограждения, усиленная охрана и т.д. Не все это, конечно, отсутствовало, но до полного "комплекта" госпиталь недотягивал. - И что же мешало привести все в норму? - Я Сухомлинову (начальник госпиталя, сдавший полномочия за три недели до теракта. - "Известия") не раз напоминал о недостатках в охране. "Не надо пугать курочку, несущую золотые яйца!" - отвечал он мне всякий раз. Ему не до этого было. Сухомлинов заинтересован был только в одном - зарабатывании денег. То, что случилось первого августа, зрело давно. По госпиталю сплошь и рядом ходили чеченцы - больные, раненые. А у них на лицах разве написано, кто они: чеченские милиционеры, мирные жители или боевики? Главное для Сухомлинова было то, что практически все они лечились на коммерческой основе. В итоге из Москвы приехала ревизионная комиссия из главмедуправления Минобороны. Выяснилось, что благодаря коммерческой жилке Сухомлинов не внес в кассу госпиталя за оказанные медуслуги 934 тысячи рублей. Присвоил, другими словами. Комиссия составила акт в прокуратуру, но уголовное дело так и не возникло. Как и с кем договорился Сухомлинов, не знаю, но дело в прокуратуре решили замять, если он выплатит в течение месяца недостающую сумму. Что вы думаете: полковник выплатил почти миллион рублей, и сразу его перевели на другое место службы. Сейчас он преподает в Санкт-Петербургской военно-медицинской академии. Скоро станет генералом. - А с новым начальником - Артуром Аракеляном вам удалось познакомиться? - Познакомится только и удалось. Как только он приступил к своим обязанностям, так сразу своим приказом отправил в отпуск пять из девяти врачей-офицеров госпиталя. В том числе и меня.