"Режиссеры - они как дети. Не понимают, как устроен бизнес"

Спасательные работы в Кармадонском ущелье завершены, но добровольцы продолжают поиски: они хотят войти в тоннель подо льдом и хоть что-нибудь узнать о судьбе киногруппы Сергея Бодрова-младшего. Фильм «Связной», который в Осетии снимал Сергей Бодров-младший, был не единственным проектом студии СТВ, выпустившей самые заметные русские фильмы последних лет: «Брата», «Брата-2», «Про уродов и людей», «Войну» Алексея Балабанова, «Сестер» Сергея Бодрова, «Блокпост», «Особенности национальной рыбалки» и «Кукушку» Александра Рогожкина, «Сказ про Федота-стрельца» Сергея Овчарова, «Олигарха» Павла Лунгина, первый в новейшей российской истории полнометражный мультфильм «Карлик Нос» Ильи Максимова и еще не вышедший в прокат фильм «Бумер», только что показанный на кинорынке в Сочи (шесть человек из съемочной группы этого фильма тоже пропали в Кармадонском ущелье, так как работали и над картиной Сергея Бодрова). Корреспондент «Известий» Мария КУВШИНОВА попыталась узнать, как сегодня обстоят дела на студии, и понять, в чем секрет ее успеха и состоятельности. На самом деле никакой студии в традиционном понимании не существует. Нет ни павильонов, ни аппаратных, ни цехов, даже название не несет никакой особенной смысловой нагрузки: аббревиатура была придумана за пять минут, когда понадобилось срочно отправить факс с названием новой компании, и тогда, в 1992 году, Сельянов на слух выбрал звучное сочетание букв. Есть только два небольших офиса: питерский, на «Ленфильме», и московский, находящийся в здании старого ПТУ на Сущевском валу. Офис в Москве - это аванпост петербургской компании, выдвинутый в столицу с ее газетами, телевидением, прокатчиками, министерствами, финансистами и современными кинотеатрами. Вторую половину недели Сельянов обычно проводит здесь, два раза в неделю между городами курсирует автомобиль с документами и кинопленкой. Не так давно питерское СТВ расширилось: к прежним трем комнатам прибавился целый отремонтированный коридор. Теперь у Сельянова есть приемная, а сам он сидит в помещении, в котором есть место для большого стола и стеллажа, отданного под призы и дипломы студии. На столе блок сигарет, бюст Пушкина и фигурка девочки — та самая, которую можно увидеть в заставках всех фильмов СТВ. В этой комнате, где в углу стоит ящик с водкой, прошлой осенью находился штаб по спасению съемочной группы фильма «Связной», накрытой лавиной в Кармадонском ущелье. Можно придумывать любые мистические гипотезы, объясняющие две необъяснимые трагедии, которые произошли с СТВ и которые невозможно обойти молчанием: за два года до Кармадона, 21 ноября 2000 года, во время съемок фильма «Река» в автокатастрофе погибла актриса Туйаара Свинобоева — тогда Сельянов и Балабанов закрыли проект. Но прошло время, отснятый материал был просмотрен, и фильм, рассчитанный на широкий прокат, решили смонтировать для показа на фестивалях и выпуска на видео. Балабанов вспоминает, что уговорила его на это монтажер Марина Липартия, осенью 2002 года не вернувшаяся из Осетии. Когда сошла лавина, погребая под собой и «Связного», и отчасти «Олигарха», рекламную кампанию которого было невозможно продолжать, телефоны в офисах СТВ замолчали, а на месте красочного официального сайта в течение месяца можно было найти лишь черную страницу со списком съемочной группы. При этом Сельянов не отказывался от интервью, отвечал на вопросы о ходе поисковых работ, но беспокоить его становилось все неудобнее. О студии на какое-то время перестали говорить, но продолжали думать: что будет дальше, сможет ли Сельянов вернуться к работе, выйдут ли новые фильмы? Он появился на публике в декабре, во время вручения премии «Золотой овен», поблагодарил всех за сопереживание и назвал номера счетов, на которые можно перечислить деньги для поисковых работ и родственников пропавших без вести. Второй после Кармадона премьерой СТВ (первой был «Медвежий поцелуй» Бодрова-старшего, выпущенный на экраны тихо, без рекламной шумихи) стал полнометражный мультфильм «Карлик Нос» — его прокат начался в конце марта. На подходе давно уже снятый «Бумер» Петра Буслова. На «Мосфильме» Валерий Зеленский снимает экспериментальный телесериал «Любовные авантюры» по Мопассану. Сельянов по-прежнему прочитывает по пять сценариев в день, встречается с режиссерами и ищет то, что со временем станет новым фильмом и новым событием. — СТВ часто называют самой профессиональной киностудией в России... — Мне не очень понятно, что в России стоит за словом «профессионал». Ладно еще когда говорят «профессиональный водитель». А что такое профессиональный режиссер? В России достаточно талантливых людей. А вот профессионалов мало. У хороших режиссеров все заранее придумано. Что-то из реквизита не принесли, что-то разбили, приехали на натуру, а там — нечто не то. Это не повод сказать: «А, ну завтра снимем». В кино нет слова «нет». Человек, который может какую-то ситуацию оценить как безнадежную, в кино не работает. Другое дело — цена вопроса. Иногда думаешь: «Нет, двадцать тысяч что-то дорого для этого компонента фильма». — СТВ — это не только студия, производящая фильмы. Есть что-то вроде холдинга... — Я не очень люблю конкретизировать, какие еще структуры связаны с СТВ — это вопрос имиджа. Есть, например, «Премьер-Видео-Питер», оптовая продажа видеокассет. Есть вещи, которые не связаны с кино. Мне приходится заниматься несколькими бизнесами, в отличие от кино — прибыльными. Глупо заниматься оптовой продажей видеокассет с ежемесячным стабильным убытком. Офис в результате не ложится бременем ни на один фильм. — Вам приходится тратить деньги не только на производство... — Продвижение фильма забирает у меня в два-три раза больше времени, чем создание. Я бы предпочел передать это компаниям, специализирующимся на русском кино, но таковых пока нет. Это следствие отсутствия индустрии. Нам приходится искать обходные пути для того, чтобы сократить затраты на рекламу фильмов. — Не все фильмы СТВ могут появиться в широком прокате... — Ими тоже надо заниматься, какую-то жизнь им обеспечивать, но возможности ограничены. Ни один телеканал их не возьмет. Возьмут фестивали, можно выпустить кассеты для редких любителей, для тысячи человек. Но коммерческого смысла это не имеет. Должна появиться критическая масса зрителей, которая начнет делиться. Уже есть достаточно много людей, предпочитающих арт-кино. Но их количество должно стать пристойным — не пять тысяч человек. Тогда возникнет баланс между стоимостью продукта и тем, что можно за него получить. Маргинальное кино я и сам очень люблю. Можно, конечно, снимать для «боевых групп» в Москве и Петербурге, но хотелось бы большего охвата... Многие режиссеры — они как дети. Не понимают, как устроен бизнес. Вот он видит, сколько стоит кассета в магазине или билет в кинотеатр. И начинает что-то умножать в голове. Я пытаюсь ему объяснить, но он не понимает, как правило. Хотя у нас отношения вполне нежные. Я не работаю с людьми, с которыми у меня возникает какое-то глубокое непонимание — зачем? — Как вы нанимаете людей в компанию? — Мне трудно объяснить. Я делаю это редко, у нас нет текучки. Стараюсь минимизировать количество сотрудников. Предпочтение отдается людям, которые могут больше, чем работать на каком-то узком участке. Мне кажется, что люди должны системно понимать то, что происходит в компании, чего она хочет. Каждый берет столько, сколько в состоянии нести. Это важно. — Как вы понимаете, что будете работать с тем или иным режиссером? — Главное то, что он уже сделал. Возможны исключения. Если режиссер принес сценарий, то смотрю на сценарий. Имеют значение какие-то человеческие качества. Если я чувствую, что человеку действительно важно сделать именно этот фильм, то это плюс. То же с актерами. Иногда я сам звоню им, приглашаю. Если сценарий и режиссер его интересуют во вторую очередь, мне становится скучно. Думаю: «Да нет, он плохой, мне на самом деле не подходит». Поймите, я готов обсуждать условия. К самим торгам я отношусь абсолютно нормально. Но важно, с чем человек подходит к торгам. Я не к тому, чтобы все работали за копейки. Но в кино многое основано на любви. — Если результат работы режиссера вас не устроит? — Я никогда не жалею о принятых решениях. Ненавижу такое: «Ой, зачем я это сделал? Надо было бы...» Выражение «надо было бы» не-на-ви-жу. Такой тип. Истратил я деньги. Истратил и истратил. Кино — рискованный бизнес, и не только в финансовом смысле. Почему кино интересно заниматься? Потому что это трудно сделать. Запомните: хорошее кино сделать гораздо сложнее, чем это может показаться знающему о кино человеку. Гораздо сложнее. На порядки. Во всем мире процент хороших фильмов невысок. От силы процентов двадцать. И я отдаю себе в этом отчет. Пять по-настоящему удачных картин в год — это уже большой успех национальной кинематографии. — Кто на студии принимает решение, что такой-то фильм будет запущен? — Я принимаю решения, кто же еще? — Прокат ваших фильмов в России и за границей вы доверили Раисе Фоминой из «Интерсинема-Арт». Почему вы работаете с ней, почему сами не продаете свои картины? — Раиса Фомина занимается этим давно. Она лучшая из наших по продвижению русских картин на зарубежных кинофестивалях и кинорынках. Рядом с ней даже некого в России поставить. Я очень высоко ценю такой человеческий тип — она, без всякого сомнения, свое дело любит. Очень совпадающий со мной по отношению к делу человек. Наше кинематографическое пространство структурировано какими-то людьми. Даже компании часто персонифицированы. «Нику» придумал Гусман. «Кинотавр» — Рудинштейн. Фомина продвигает русские фильмы. — Существуют ли в вашем деле личные отношения, могут ли они быть решающими, существует ли «налог на дружбу»? — Разумеется. Дружба есть дружба. Но в отношении самого главного, то есть фильмов, я стараюсь этого не делать и не делаю. Просто каждый новый фильм должен быть хорошим. — Чего в вашем деле больше — художественной интуиции или жестких бизнес-приемов? Можете ли вы, к примеру, оценить проект по принесенной сценарной заявке? — Заявки я не читаю и не рассматриваю. О заявке можно поговорить с человеком, которого очень хорошо знаешь. Ему и писать ничего не надо, пусть просто приходит. Я на любую заявку могу сразу сказать: «Почему нет?» Сценарии же я читаю, все. Потому что дефицит стоящих идей очень велик. Его постоянно надо преодолевать, в том числе и таким механическим способом. Если бы у меня было двадцать пять проектов на выбор, и все страшно волнующие, я, возможно, передоверил бы чтение сценариев редактору, чтобы он делал первый отбор. Дефицит во многом объясняется малостью нашего рынка, всей совокупностью отношений, производства, фестивалей, проектов, идей. Есть проекты, которые можно было бы осуществить в условиях развитого рынка, когда у людей выработалась привычка ходить в кинотеатры, смотреть русское кино. Мы же живем в боевой адреналиновой ситуации, на которую надо адекватно отвечать. Сейчас, чтобы быть замеченным, нужно делать проекты с другими качествами. Не имеет смысла производить фильмы, которые не станут событием. Не потому, что мы добиваемся «события», а потому что иначе в теперешней ситуации нельзя. Я понимаю, прочитывая сценарий — хороший, хороший сценарий. Лет через пять можно будет поставить. Он и не устареет. — Вы никогда не делали телесериалов, однако взялись продюсировать «Любовные авантюры» по Мопассану, в котором герои при помощи компьютера переносятся в Париж начала прошлого века, восстановленный по фотографиям... — Мне понравилась технология. Непонятно, правда, кому «Авантюры» будут нужны. Ну а что касается сериалов, то я не чувствую этой материи, не чувствую, как время течет в кадре. Я не понимаю меры кинематографичности, необходимой сериалу. — Это правда, что вы страхуете свои картины? — Да. — «Связной» тоже был застрахован? — Да. Фильм, негатив, оборудование, реквизит — все идет по разным страховым договорам. И людей мы страхуем довольно давно. Но раньше не было возможности страховать что-то еще: страховые компании были к этому не готовы. Потом они созрели, и мы стали страховать и железо, и фильмы. В зависимости от фильма — разные подходы. — Значит, родственники получат компенсацию? — Наследники получат. — Вы продолжаете поисковые работы в Кармадоне? — Да. — И как долго еще будете это делать? — До конца. Что такое профессия продюсера в России Все серьезные кинопродюсеры в России (кроме тех, кто использует съемки фильма для отмывания денег) работают на отдаленную перспективу. Чтобы окупиться, фильм должен заработать в два с половиной раза больше своего бюджета (пятьдесят процентов доходов от проката уходят кинотеатрам и т.д.). Но даже «Брат-2» (фильм компании СТВ), который посмотрела чуть ли не вся российская молодежь, в прокате не окупился. При бюджете примерно в миллион долларов он собрал немногим больше. Правда, «Брат-2» выпущен на видеокассетах, и от показов на ТВ (а показывать этот фильм не устают) компания тоже получает доход, так что деньги в итоге вернутся. Российские продюсеры работают на перспективу еще и потому, что рассчитывают — наступят времена, когда зритель привыкнет смотреть в кинотеатрах наше кино, а в стране будет построено необходимое количество современных кинотеатров. Несмотря на все сложности, работать в этой отрасли интересно: показатели растут, наблюдение за динамикой рынка привносит в деятельность продюсера дополнительный азарт. В прошлом году новый прокатный рекорд для отечественных картин установил «Антикиллер», собравший — только в кинотеатрах — более 1,3 млн долларов. Уже сегодня, веря в перспективность рынка, деньги в производство наших фильмов начали вкладывать прокатные фирмы, прежде работавшие только с западным кино. Возникают проекты (молодежная комедия «Даже не думай»), где продюсер — автор и полновластный хозяин фильма — нанимает никому не известного режиссера и пытается за небольшие деньги произвести продукт, который принесет гарантированную прибыль. Техническая задача продюсера — наполнение бюджета. Среднехорошим бюджетом для отечественного фильма пока считается миллион долларов. Часть средств удается получить от государства. Расходы федерального бюджета на кинопроизводство растут: 1999 г. — 185,3 млн рублей, 2000 г. — 335,4 млн, 2001 г. — 476,7 млн, 2002 г. — 1 044,6 млн. В 2002 году господдержка была оказана 67 полнометражным и 7 короткометражным игровым фильмам, 195 неигровым, 24 анимационным (в том числе фильмам СТВ «Война» и «Кукушка»). Где найти остальные средства — забота продюсера. Успех поисков зависит от его фантазии и связей. Продюсер экономит везде, где можно: в ход идут и бартер, и челобитные губернаторам — чтобы позволили бесплатно снимать на необходимых по сюжету фабриках... Иногда деньги может дать телевидение (так, в один из кинопроектов «Продюсерской компании «Слово», известной по картинам «Небо. Самолет. Девушка», «Дневник камикадзе», «Гололед», сейчас вкладывает средства «Первый канал»). Если компания располагает «пакетом» фильмов, который пользуется спросом за границей и на телевидении, она может вкладывать в производство свои оборотные средства (этим занимаются те же СТВ, «Слово», так поступала и компания «НТВ-ПРОФИТ», активно работавшая на рынке некоторое время назад). Изменения затронули и сферу так называемого продукт-плейсмента — скрытой рекламы внутри фильма. Еще три года назад она приносила в лучшем случае $10—20 тысяч. Сейчас — уже до $200 тысяч. Тем не менее прибыли от проката пока что не стали основной частью дохода продюсерских компаний. Анни-Кристиина ЮУСО, финская актриса: — Мне говорили: осторожнее с продюсером, у него ужасные манеры. Но когда я встретила Сергея Сельянова, я увидела, что он милый человек. Совершенно не на что пожаловаться. Раиса ФОМИНА, генеральный директор агентства «Интерсинема Арт»: — Мы продавали «Войну», «Сестер». «Кукушка» продана в тридцать стран, «Брат» — в двадцать. Я стараюсь помочь СТВ настолько, насколько они нуждаются в моей помощи. С другой стороны, очень немногие наши фильмы конкурентоспособны за рубежом — я в некоторой степени примазываюсь к СТВ, потому что они делают продукцию, на которой дистрибьюторы могут сделать себе имя. Алексей БАЛАБАНОВ, режиссер: — С Сельяновым мы познакомились в 1987 году. Когда в конце восьмидесятых я приехал в Петербург, он оставил мне ключи от своей квартиры и уехал за город. Я покатался по городу на велосипеде, мне понравилось, и я переехал. В середине девяностых я написал сценарий «Про уродов и людей», но деньги на него найти было практически не реально — тогда как раз происходил переход от дотационного кино к коммерческому. Но мы были молодыми, нам хотелось работать. Тогда возникла идея сделать малобюджетный проект за свои деньги. Называется «Брат». Валерий ЗЕЛЕНСКИЙ, режиссер: — Мне рассказывали, что на СТВ как-то пришло по электронной почте письмо от человека, который очень хотел сниматься в кино. Он написал об этом в таких сильных и простодушных выражениях, что мы решили — если он еще и телефон свой пришлет, мы его позовем и посмотрим. Иногда люди пробиваются просто потому, что очень хотят. Но телефона он пока не прислал. В Голливуде прибыль приносит лишь один фильм из восьми Главное отличие наших продюсеров от американских в том, что кино США отделено от государства. Это исключительно частный бизнес. Продюсеры под проект берут кредиты у банков. Некоторые фильмы (прежде всего о Бонде) финансируются рекламодателями, поскольку в каждом из них есть новая «машина Бонда», новые «часы Бонда» и пр. Кроме того, всегда считалось, что важные для имиджа Америки фильмы иногда тайно спонсируются Пентагоном, а то и ЦРУ. Американский кинобизнес в отличие от нашего приносит сверхприбыли. От года к году уже больше десятилетия побиваются все рекорды: общих сборов за год, общих сборов за лето, количества фильмов, собравших в прокате больше $100 млн, и т.д. Абсолютный прокатный рекорд одного фильма держится уже пять лет («Титаник», более $1 млрд 800 млн). При этом бизнес считается и высокорисковым: в американском прокате окупается лишь один фильм из восьми, зато каждый восьмой приносит такие доходы, что оправдывает появление остальных. Прибыль американских продюсеров складывается из нескольких компонентов: 1) от проката фильмов по всему миру; 2) от развитых вторичных рынков (продажа и прокат фильмов на видео и DVD, показ фильмов на авиалиниях, продажа прав кабельным сетям и национальному ТВ); 3) от третичных рынков: выпуск компьютерных игр и книг на основе фильмов, выпуск сувенирной продукции; 4) не забудем про принадлежащие голливудским компаниям парки аттракционов. Тем не менее американские продюсеры иногда разоряются. Так, разорилась студия «Каролько», произведшая ряд главных хитов конца 80-х — начала 90-х: всех «Рэмбо», «Вспомнить все», «Терминаторов» и т. д. Теперь бывшие совладельцы «Каролько» Эндрю Вайна и Марио Кассар организовали новую студию C 2 Pictures, первым проектом которой стал «Терминатор-3». Французские продюсеры в отличие от американских получают помощь от государства. Существует Национальный центр кинематографии, который получает небольшую часть денег из госбюджета, а главную — от двух налогов: примерно десять процентов от стоимости каждого проданного билета в кино (даже от билета на голливудский фильм) и от спецналога на телевидение. Чем успешнее фильмы данного продюсера, тем больше денег он получит на будущие проекты. Александр РОГОЖКИН, режиссер: — Фирма, с которой я поначалу затевал «Кукушку», стала ставить какие-то совершенно неприемлемые для меня условия. Сельянов, прочитав сценарий, принял решение за двадцать минут. Он, правда, предполагал, что это будет чисто фестивальный проект — коммерческого успеха мы не предвидели. Он пришел в продюсерскую деятельность не традиционным способом, как становятся продюсерами директора картин. Ведь по первой профессии он литературный редактор, сценарист, потом режиссер. Поэтому к решению вопросов он подходит нетрадиционным путем, не боится рисковать. Успех его продюсерской деятельности определяется не количеством выпущенных им картин, а небоязнью людей давать деньги под проекты Сельянова. Сергей ОВЧАРОВ, режиссер: — Со сценарием «Сказа про Федота-стрельца» я пришел к нему, и он очень быстро принял решение. Сказал только: «Подожди немного, я найду деньги». Деньги нашлись, и мы сняли фильм. Из продюсеров, с которыми я работал, Сельянов вмешивался в процесс меньше всех. Должен сказать, что даже большие киностудии, у которых есть база, павильоны и оборудование, не могут соперничать с Сельяновым. Он сценарист, режиссер и талантливый продюсер. Хотя я думаю, что ему пришлось пройти через очень тяжелые, кризисные моменты, ходить и унижаться перед инвесторами. Многие сломались на этом, а он нет. Сельянов — суровый, с виду закрытый человек, в котором есть ощущение надежности, стабильности.