Корыто страсти

Конкурс архитектурных проектов провели еще на исходе девятнадцатого века. В нем победил Иванов-Шиц (победа, впрочем, не особенно престижная, ведь претендентов было всего трое). Архитектору велели уложиться в 35 тысяч рублей. Он честно выполнил условие. Когда же заседатели городской думы познакомились с теснейшими актерскими уборными, узенькой, кармашком, сценой, низенькими потолками и заасфальтированными полами (паркет дорог, а линолеум в то время еще не изобрели), они расщедрились и выделили на строительство еще немножко денег. Следующая преграда была преодолена с такой же легкостью. Состояла она в том, что причт Введенской церкви (находившейся на той же площади, но в наши дни уже не существующей) подал протест - дескать, "соседство театра с храмом будет оскорбительным для религиозного чувства". Рабочие с окрестных предприятий, узнав о том, направили на имя городского головы трогательную петицию прямо противоположного свойства: "Мы давно слышали об этом доме и с нетерпением ждали, что вот наконец-то и в нашем Преображенском будет возможно, где провести праздничный день. Мы в нашей местности лишены возможности, где проводить свободные от работы дни и вечера. Весь день сидеть на скамьях - это скучно и утомительно, а выйдешь за ворота, по тротуару пройти нет возможности, потому что такая скученность... и вот после этого невольно идут люди в трактиры, пивные и винный. Там есть все: вино, пиво, гармонисты, акробаты, проститутки..., а после 11 часов вечера цены на все удвоены. Бульваров в нашей местности нет ни одного. Поэтому и просим Вас, Ваше Высокородие, похлопотать в городской думе, чтобы разрешили постройку этого давно желаемого дома". В результате нашли компромисс. Дом построили, но раз в неделю зал отдавался под православную агитацию и пропаганду - с "религиозно-нравственными чтениями" и показом кинолент с изображениями святых мест. В основном же программа Народного дома состояла из четырех направлений. Первое - так называемый детский клуб, где не только проводят досуг, но также и "получают горячую пищу и привыкают к порядку". Второе - читальня, в которой "беднейший класс мог бы бесплатно читать книги и газеты". Третье - дешевая столовая-чайная. И четвертое - просветительские вечера и спектакли. Это четвертое и составляло основную славу учреждения. Были даже жалобы насчет того, что местные барышники скупают все билеты и торгуют ими втридорога. С теми барышниками разбирались строго. Труппа Народного дома участвовала и в съемке первых российских кинолент. Именно здесь будущий киномагнат Александр Ханжонков снимал свои первые фильмы - "Песнь про купца Калашникова", "Выбор царской невесты" и "Русская свадьба XVIII столетия". Он вспоминал о том, как оператор "установил съемочный аппарат в середине прохода перед сценой, и так, не меняя места, сняли все три картины". По его же словам, "съемки производились в театральных декорациях, поэтому некоторые из них плохо вышли на экране. Кирпичная кремлевская стена на экране выглядела черной". После революции Народный дом, конечно же, переименовали (ведь все дома с тех пор стали как бы народными). Он превратился в Рабочий дворец. Однако же характер этого учреждения - просветительско-увеселительный - за ним бесспорно сохранился. Москвичи по привычке называли его именно Народным домом. А поэт Н. Заболоцкий посвятил ему веселое стихотворение: Народный Дом, курятник радости,/ Амбар волшебного житья,/ Корыто праздничное страсти,/ Густое пекло бытия!/ Тут шишаки красноармейские,/ А с ними дамочки житейские/ Неслись задумчивым ручьем./ Им шум столичный нипочем! Разве что просмотры фильмов о святых местах новые власти категорически велели прекратить. А что Вы думаете об этом?