Дом "России"

Дом "России" - один из прекраснейших в городе. Высится он над Тургеневской площадью, выходя своими роскошными боками сразу на четыре разные дороги: Бобров переулок, Фролов переулок, Милютинский переулок и Сретенский бульвар. Это - доходный дом, построенный столетие назад для страхового общества "Россия". Он олицетворяет роскошь и покой, и кажется, что в этом доме можно только отдыхать от дел насущных, хлопотных. Что никакой активной социальной жизни здесь происходить никак не может. Этакий спальный район, только маленький и для очень богатых людей. Увы, но впечатление обманчиво. Достаточно взглянуть на вывески. А раньше дом и вовсе был одним из центров культурной жизни города Москвы. Собственно, это место отличалось беспокойным жизненным укладом еще до постройки дома. Здесь, например, в восемнадцатом веке находился так называемый старый почтамт или "двор, где почтальоны живут". Затем тут разместилась увеселительная панорама под названием "Царь-град", а после - театр общедоступных и народных представлений "Скоморох". Народ в то время еще не имел элементарных театральных навыков, и на стенах "Скомороха" приходилась вешать пояснительные надписи: "С места на место не переходить: отовсюду видно хорошо", или "Бис - означает повторить". Когда дом был уже построен, в нем гостил художник Репин (он даже писал здесь портрет некоего доктора Лызина). В квартире номер восемьдесят пять было правление Футбольной лиги. А после революции в доме "России" разместился Наркомпрос. Одним из руководителей Наркомпроса была Крупская ("первые леди" тогда еще подвизались на ниве культуры и образования). Состоял он из множества профильных подразделений, носящих коротенькие и смешные названия - всяческие "изо", "тео" и прочие. Одно из них - Лито (то бишь подразделение литературное, точнее, литературный отдел) описано Булгаковым в его "Записках на манжетах". Если верить Михаилу Афанасьевичу, делать там было, вообще говоря, нечего, а денег тоже не платили. Да и вообще это Лито отнюдь не походило на серьезное и важное госучреждение: "Плетеный дачный стул. Пустой деревянный стол. Раскрытый шкаф. Маленький столик кверху ножками в углу. И два человека". Вскоре после поступления в Лито, Булгакова уволили оттуда. С резолюцией трагической и даже патетической - "за расформированием". Тем не менее там все же проходила некая литературно-художественная жизнь. Устраивались, например, так называемые литературные пятницы. Их вел поэт Валерий Брюсов, и другой поэт, Иван Грузинов, вспоминал об этом более чем колоритном ведущем: "Он очень долго, чуть-чуть грассируя, читал свои новые стихи, сопровождая чтение обычными для него телодвижениями и жестами: мелкими шажками движется вперед, такими же шажками отступает назад. Точнее - Валерий Брюсов движется по диагонали четырехугольника эстрады. Вот он размеренно поднимает руки, вот опускает их. Изредка, особенно в паузах между окончанием чтения одного и началом чтения другого стихотворения, Валерий Брюсов принимает позу, которая придана ему на бессмертном портрете работы Врубеля". С тем же Брюсовым (и с тем же госучреждением) связана одна не то чтобы трагедия, но неприятность в жизни Марины Цветаевой. Именно здесь, в Лито, отвергли первый, собранный уже при новой власти, сборник цветаевских стихов. Она принесла этот сборник по совету Владислава Ходасевича: - Лито ничего не печатает, но все покупает, - напутствовал ее коллега по перу. Однако, поэтессе ничего не заплатили. И только через год вручили написанную как ни странно очень скверным русским языком брюсовскую рецензию: "Стихи М. Цветаевой, как не напечатанные своевременно и не отражающие соответственной современности, бесполезны". А в конце сороковых именно здесь открылся первый в Москве пункт проката. Но к литературному и вообще культурному процессу этот факт имеет только косвенное отношение.