Дом, где ходил идиот

Она останавливалась на квартире у писателя Виктора Ефимовича Ардова и его супруги Нины Антоновны Ольшевской. Говорят, что Маяковский, проходя мимо окон Нины Антоновны, обычно говорил: - Здесь живет самая красивая женщина Москвы. Нина Антоновна с Анной Андреевной были давнишними подругами. Когда приезжала Ахматова, жизнь в доме преображалась. Борис Викторович Ардов вспоминал: "Что греха таить, на Ордынке рассказывалось всякое. Но над столом и самим разговором зачастую высилась величественная фигура Ахматовой, а при ней никому и в голову не могло бы прийти сказать какую-нибудь непристойность". Именно в этой квартире Анна Андреевна принимала гостей. Здесь ее навещал Солженицын. Здесь состоялась ее весьма странная встреча с Мариной Цветаевой. Инициатива той встречи принадлежала самой Анне Ахматовой. Реакция Цветаевой ее довольно сильно удивила: "Я позвонила. Она подошла. - Говорит Ахматова. - Я вас слушаю. (Да, да, вот так: она меня слушает)". Впечатления Ахматовой об историческом свидании были не более лестны по отношению к Марине Ивановне: "Она приехала и сидела 7 часов". Однако, по воспоминаниям хозяина, Анна Андреевна перекрестила гостью на прощание. Возможно, кстати, что натянутость той встречи объяснялась не одним лишь сложным отношением друг к другу двух великих поэтесс, а еще и более материальными причинами. Надежда Мандельштам в "Книге второй" писала: "...сидя на скамейке в церковном садике на Ордынке, куда мы с Ахматовой убегали для разговоров, которые боялись вести в квартире у Ардовых..." Этот фрагмент, конечно, грубо вырван из контекста, но его достаточно, чтобы понять: Анна Андреевна и вправду опасалась, что квартира Ардовых прослушивается. И, соответственно, беседу двух полуопальных поэтесс следовало вести предельно аккуратно. Но это не единственная тягостная и наряду с тем литературная страница в жизни дома на Ордынке. Дело в том, что он до революции принадлежал семье Куманиных. Они приходились родней Достоевским, и Федор Михайлович, будущий писатель, а тогда - всего лишь сын бедного доктора, бывал здесь в гостях у зажиточных родственников. Описание жилья Куманиных спустя десятилетие возникло в романе "Идиот" уже как описание рогожинского дома. Князь Мышкин "отворил стеклянную дверь, которая шумно за ним захлопнулась, и стал всходить по парадной лестнице на второй этаж. Лестница была темная, каменная, грубого устройства, а стены ее окрашены красною краской. Он знал, что Рогожин с матерью и братом занимает весь второй этаж этого скучного дома. Отворивший князю человек провел его без доклада и вел долго: проходили они одну парадную залу, которой стены были "под мрамор", со штучным дубовым полом и с мебелью двадцатых годов, грубою и тяжеловесною, проходили и какие-то маленькие клетушки, делая крючки и зигзаги, поднимаясь на две, на три ступени и на столько же спускаясь вниз, и, наконец, постучались в одну дверь". До сих пор в правом крыле куманинского дома можно видеть перепады в рядах окон - следы тех самых спусков и подъемов, которые с раннего детства запомнил впечатлительный Федор Михайлович.