Школа для девочек и мальчиков

Всем пожалуй что известно, что до революции в российских школах и гимназиях обучение велось раздельно. Мальчики - налево, девочки - направо. Как бы чего не вышло, как бы психика детишек не отяготилась любопытством, не относящимся ни к греческому языку, ни к божьему закону, а к одной лишь анатомии. Однако же была в Москве одна-единственная школа, где этим опасением пренебрегали. Там и мальчики и девочки сидели в одних классах и без всяких задних мыслей постигали общеобразовательные дисциплины. Это была гимназия Кирпичниковой, и находилась она в маленьком особнячке на Знаменке, угол Крестовоздвиженского переулка. К счастью, дом тот сохранился. Более того, в нем в наши дни также располагается образовательное учреждение, но, правда, узкопрофильное, музыкальное

Озвучить текст

Выделить главное

Вкл

Выкл

А старая гимназия Кирпичниковой пользовалась опасной славой самой либеральной в городе гимназии. Тут, сказать к примеру, обучались дети профессиональных революционеров - Скворцова-Степанова, Арманд, Малиновских, Смидовича. Неудивительно, что московские власти самым пристальным образом за ней наблюдали и время от времени даже порывались закрыть. Однако госпожа Кирпичникова была дамой ушлой и умела так изящно "обойти закон", что вызывала даже уважение у репрессивных органов царской России. Она, к примеру, перерегистрировала свое детище на подставное лицо, на одну из учительниц. Затем гимназия вообще официально перешла в ведение объединения родителей и почему-то стала называться "Гимназия общества гимназии П.Н. Поповой". Однако сути это не меняло. Ученики все также обсуждали полузапрещенные труды, гуляли на переменах (один из гимназистов вспоминал: "Перед фасадом был большой двор, частично обрамленный деревьями. На каждой перемене мы обязательно должны были выходить во двор: размяться, подышать воздухом"), учились ("Преподавание, в частности, обучение иностранным языкам было поставлено хорошо. Кроме французского и немецкого... в школе занимались латинским языком, а в четвертом классе - и древнецерковнославянским") и играли в театре. А театр был одним из лучших гимназических театров города Москвы. Неудивительно, ведь здесь, помимо революционных отпрысков, обучались дети Лужского, Качалова и Москвина. Владимир Шверубович (сын Качалова) писал в своих воспоминаниях: "Это была традиция - каждый год один из классов (а иногда и два класса) ставил какую-нибудь классическую пьесу. Играли "Недоросля", "Ревизора", "Горе от ума". Теперь был решен "Борис Годунов". Сам Владимир поначалу должен был играть эпизодические роли - Курбского и пристава в корчме. Но незадолго до генеральной репетиции актер, игравший Годунова, заболел, и роль решили передать качаловскому сыну. "Я умолял освободить меня, не идти на риск провала всего спектакля, но собрание было непреклонно, оно было уверено, что я просто ломаюсь, "как пьяница пред чаркою вина", и мне пришлось согласиться - не портить же двум классам праздник," - жаловался Шверубович в мемуарах. Но наступил 1917 год. Тот же Шверубович писал о событиях этой эпохи: "Начались занятия в гимназии, репетиции и спектакли в театре, все по внешнему виду обычно. И в гимназии, и в театре шли яростные споры. Спорили главным образом о том, как пойдет дальше жизнь страны. Что большевики пришли к власти навсегда, что они сумеют ее создать и осуществить, - в это в нашем кругу мало кто верил". Однако же расчеты гимназистов не были подтверждены историей. Оправдались прогнозы иных политических сил. Гимназия сделалась школой, притом школой самой обычной, ничем не выдающейся. А впоследствии она сменила статус и сделалась школой музыкальной. Лучшей в Москвы, имени сестер Гнесиных.