РОДИНА МОСКОВСКИХ ФЛЯКОВ

Он возник благодаря простому жульничеству, столь популярному в нашей стране. В 1859 году, когда подрядчик Скворцов занимался строительством моста через Москву-реку, одной из главных трудностей был демонтаж старых конструкций. Материал был прочен настолько, что их приходилось взрывать пороховыми зарядами. Это обстоятельство и натолкнуло мудрого Скворцова на простую в общем мысль - стройматериал притырить и построить из него меблированные комнаты. Что без особого труда и было сделано. Меблированные комнаты сразу прозвали "скворечником", а жильцов их - конечно, "скворцами". Попасть в число "скворцов" было большой удачей: хозяин славился своей не то чтоб щедростью - скорее все-таки участием в судьбе своих клиентов. Некоторые годами жили у Скворцова в долг. - Со всяким бывает, - объяснял квартирохозяин столь странную для первопрестольной политику. - Надо человеку перевернуться дать. И должник в конце концов "переворачивался", быстренько гасил свою задолженность и продолжал с удовольствием "гнездиться" у Скворцова. А есть, конечно, ходил в трактир, который располагался в том же доме. Владелец заведения, некто Разживин, был во многом пионером. Во-первых, в том трактире можно было познакомиться с национальной кухней множества народов и народностей. А во-вторых, он анонсировал свое меню заранее в газетах: "Сегодня, в понедельник, - рыбная селянка с расстегаем. Во вторник - фляки... По средам и субботам - сибирские пельмени... Ежедневно шашлык из карачаевского барашка". Конечно, речь идет не о зеленом современном доме. Здесь во времена Скворцова и Разживина стояло здание попроще и поменьше высотой. То, что мы видим в наши дни, было построено в 1901 году. Опять же для гостиницы, которую по старой памяти тоже назвали "Петергоф". Эта гостиница была довольно дорогая, там жить в долг, естественно, уже не позволялось. Один из номеров снимал, к примеру, Максим Горький - уже вошедший во славу и не знающий в средствах нужды. Он поселился в "Петергофе" в 1905 году, как раз перед декабрьским восстанием. И еще с осени в его апартаментах начались приготовления к этому эпохальному событию. "Помню атмосферу кипучей сутолоки в квартире. Видно, что постоянно приходят посетители, знакомые и незнакомые, и ведет их сюда обаяние имени, облика хозяина", - романтизировал писатель Борис Зайцев. В действительности их вело сюда другое. Революционерка Феодосия Драбкина писала, что квартира сочинителя "как бы стала центром, куда стекалась информация со всех районов, местом, где люди могли встретиться и поговорить о делах, связаться с кем нужно". По другим воспоминаниям, "московская квартира Горького... была своеобразным опорным пунктом восстания. Отсюда при его широком содействии шло вооружение рабочих фабрики Шмита и других боевых групп..." Самую же яркую характеристику жилища сочинителя оставил Шаляпин: "На квартире Горького ждали не то обысков, не то арестов. По-видимому, сдаваться так просто они не захотели, и в квартире писателя дежурило человек 12 молодых людей, преимущественно кавказцев, вооруженных наганами и другими того же рода инструментами, названия которых я не знал, так как я играю на других..." Вряд ли господин Скворцов открыл бы столь беспокойному жильцу кредит.