А У НАС КИНОПОКАЗ - А У ВАС?

Суперпризом подарки, впрочем, не ограничились: нечетные фестивали вообще получаются у оргкомитета лучше четных. Кусочек Николсона достался и нам (вот сблизи, как тебя, руку протянуть, мамой клянусь), а кусочек нас - Николсону. Наипризнаннейшего американского актера мужского пола (три "Оскара" не шутка) приятно подивило знание москвичами английского и его фильмов. "Москва - не Россия", - любят гордо повторять в России. Да, Москва - не Россия. В Москве языки учат. Слухи о скверном характере гостюшки, как и ожидалось, оказались преувеличены: на пресс-конференции он отвечал на вопросы с толком-расстановкой и без обид на мнимую бестактность. Отдельно позабавило, что не только блондинка из "Кинопанорамы", но и шатенка из Boston Globe вместо вопросов пустилась в рассуждения на тему "Место артиста Николсона в моей жизни". Присутствовавший президент Михалков, втайне считающий всех журналистов ослами, довольно улыбался в усы, наблюдая зримое подтверждение своих спорных концепций. То есть настроение у всех было лучше некуда. Каталог напечатали и раздали в первый же день. Сеансов не отменяли. Обещанных звезд не аннулировали. "Так не бывает", - сказали все, искренне ожидая подвоха, какой-нибудь выдающейся подляны, стихийного бедствия и безобразной фиги с маслом, - но так и не дождались. Теперь бывает. В конкурсе были Этторе Скола для ностальжи, "Фанатик" - для Гран-при, Ким Кидук - для бон-аппети, и старший Бодров для соединения в одном кадре Машкова и Дженнифер Джейсон Ли. Великое счастье, когда актриса такого класса не чинится сниматься в независимом кино за сравнительно небольшие деньги. Вне конкурса - все лауреаты и бомбы ближайших фестивалей: от скоромного "Интима" Шеро до отмороженной "Комнаты сына" Моретти. Много Ближнего и Дальнего Востока - иранского, тайского, японского, корейского, вошедшего в снобскую моду в 1987-м с "Красным гаоляном" и "Последним императором" и не вышедшего из нее по сю пору. Сепаратная ретроспектива двух Корей, мозаичные портреты Ким Чен Ира в смену с самым откровенным софт-порно, умные глазенки девочки Амели, кровь бангкокского киллера, затекающая в ложбинки кафельного пола, враждебные крестные отцы, в обнимку кружащие по пустыне, чтоб сбить с прицела собственных снайперов, напугавшая даже быков из секьюрити японская "Кинопроба" - ритуальный балет членовредительства, негр-копилка, забрасывающий в рот монеты, и бесподобная фраза "жертва неблагоприятной комбинации лекарств". Филе-дефиле-божоле, адажио с пистолетами, знак Зорро на двери лавочки и добрый Николсон в очках и усах, читающий падчерице сказки Андерсена, как последний Том Хэнкс, - да за одно это можно полжизни отдать, особенно когда Сам в зале, как живой с живыми. Найти бы только того гения, который поставил северокорейское кино про массовые стадионные живые картины одновременно с трэш-ретроспективой Роджера Кормена, узнать, зачем он это сделал, проклятый фашист, - и спать спокойно, прижимая к сердцу зеленую пресс-аккредитацию. Деление прессы на привилегированную зеленую и рядовую синюю стало качественным семимильным шагом в отношениях фестиваля с шакалами ротационных машин. Конкурировать за пригласительные билеты с проживающей через площадь от фестивального штаба пишущей саранчой из "Волжского прибоя" и "Черноморского отдыхая" центральная печать не в состоянии. Присуждение зеленого баджика-"вездехода" немедленно вознесло профессионалов над братией, уходящей с корейского кино через 15 минут, потому что "все косоглазые на одно лицо", и спрашивающей Софи Лорен, как она в сто лет ухитряется выглядеть всего на пятьдесят четыре. За что оргкомитету великая и письменная благодарность (Волобуев с Кувшиновой тычут в бок, что от них тоже). Наконец-то, как два года назад, все сложилось. И "ушей" для перевода хватило, и самые лакомые программы не ушли к черту на куличи в район пединститута, и за звезду бессмертной величины не выдавали Билли Зейна. Да и нынешний массовый визит настоящих экранных светил выглядит крайне своевременным. Перестроечные делегации голливудских киноработников оказались явным фальстартом: в 87-м их никто не знал в лицо, негде было селить (не в "Москву" же, где туалет на этаже), негде кормить и нечего, кроме Красной площади, показать. Сегодня, когда центр любимого города ночами неотличим от Вены, вкусная и здоровая пища доступна круглосуточно, президентских люксов не счесть на любой набережной Москва-реки, можно немного побороться со стереотипом страны, где ослик на дедушке едет верхом, а кишка кишке бьет по башке. Как говаривали президентов папенька: "Входишь - чисто и светло, всюду мрамор и стекло, а из крайнего окна площадь Красная видна". А из нашего окошка - только "Пушкинский" немножко.