Болтливые музы: группа Muse и их многословные гимны хаосу
Биографии рок-звезд, похоже, становятся всё более ходовым и востребованным товаром на книжном рынке: если раньше ими занимались маргинальные издательства, то теперь за дело всё чаще берутся гиганты бизнеса. Среди свежих поступлений — биография знаменитой британской группы Muse. Критик Лидия Маслова, как старый фанат рок-н-ролла, не могла пройти мимо и ознакомилась с эпическим описанием карьеры трио — специально для «Известий».
Марк Бомон
Muse. Electrify My Life. Биография хедлайнеров британского рока
Москва: Эксмо, 2019. — 448 с. — Пер. с английского А. Захарова
Музыкальный журналист Марк Бомон начинает биографию группы Muse, описывая впечатление, которое могут подтвердить многие его коллеги. А именно, что этот коллектив может уверенно претендовать на первое место в рейтинге рокеров, наиболее визуально невзрачных в обычной жизни. «Когда я впервые увидел Muse, — пишет Бомон, которому «трое суетливых, румяных парней-модников из Уэст-Кантри» дают второе в их жизни интервью в январе 1999-го, — они показались мне самой незапоминающейся группой из всех, что мне доводилось встречать».
Раскаиваясь в своей недальновидности, заставившей его задаться вопросом «Как эти парни могут играть такую музыку?», автор принимается старательно опровергать первое унылое впечатление. Зрелищных метафор для передачи титанического калибра описываемого явления Бомон не жалеет:
«Это, безусловно, была музыка, которую сочиняли гиганты — восьмидесятифутовые чугунные рок-гиганты с голосовыми связками визжащих гарпий, гитарами из дымящейся адской серы и яйцами из чистого гранита»
Автору этих пламенных строк хочется предложить немного охолонуть и взять тон пониже. Такие старания превознести любимую группу, таланта которой никто не отрицает, могут произвести обратный эффект: когда кого-то без удержу нахваливают, это подозрительно. Когда читаешь книги про действительно великих музыкантов, реже наталкиваешься на такие высокопарные обороты, на столь напряженно взбиваемые словесные сливки. Потому что в них просто нет надобности поддавать вербального жару — и так всем понятен истинный масштаб личности, скажем, Дэвида Боуи или Фредди Меркьюри.
В оригинале книга Марка Бомона называется Out of this world: The Story Of Muse. Русские фанаты группы, выложившие в Сеть несколько лет назад свой любительский перевод, назвали ее «Невероятная история Muse». Официальные же издатели вместо напрашивающегося варианта «Не от мира сего» (который перекликался бы с торжественным финальным аккордом книги), решили присочинить свое дополнение, почему-то на английском: Electrify My Life.
Со статическим электричеством непосредственно связана забавная и поучительная практика из девонского детства лидера группы Мэтта Беллами, уже тогда проявлявшего изобретательность мышления, в итоге вознесшую его на музыкальный олимп:
«В зал игровых автоматов он приходил исключительно в резиновых тапках. Шаркая ими по улице, он накапливал на себе статику, чтобы потом передать ее на 10-центовую монетку. Слот-машина всегда выдает 1,5 фунта в качестве джек-пота, если к отверстию для ключей поднести наэлектризованный металлический предмет»
У наших издателей хватило здравомыслия не выносить слова «гиганты» или «титаны» на обложку русского перевода, обойдясь скромной констатацией: «биография хедлайнеров британского рока». Погружаясь в книгу, всё больше ощущаешь, что эпоха звезд и правда сменилась эпохой «хедлайнеров». Соответственно, заботы у них не звездные (как бы не слишком ослепить публику исходящим от тебя сиянием), а более скромные, хедлайнерские: как бы с кем не перепутали и не подвергли унизительному сравнению.
Особые душевные муки причиняет участникам Muse группа Radiohead, которая проходит через всю книгу красной нитью, как проклятая Вандербильдиха сквозь жизнь Людоедки Эллочки. Вроде бы Muse уже успешно гастролируют со вторым альбомом Origin Of Symmetry, а все равно приходят в ярость при каждом упоминании «слова на букву R», и даже такое определение их творчества, как «Radiohead пополам с Вагнером», едва ли кажется им достаточно лестным.
Басист Radiohead Колин Гринвуд, встретившись с Muse на этих гастролях, со смехом советует им «расслабиться». Однако хедлайнерам, в отличие от звезд, расслабляться нельзя ни в джакузи с шампанским, ни в стриптиз-клубах, ни в прочих злачных местах, по которым они гарцуют, чтобы почувствовать себя настоящими звездами. И вроде бы получается очень похоже, угар выглядит неподдельным, как и творческий раж, настигающий после каждого выступления Мэтта Беллами, который «на аппаратуру в конце каждого концерта набрасывался, словно мясник, который очень спешит нарубить тушу». Уж больно заразительным оказался пример Джимми Хендрикса. В 15 лет Беллами был потрясен видео, в котором Хендрикс сжигает гитару на концерте в Монтерее: «Увидев горящую гитару, Мэтт Беллами понял, что его музыка должна быть о хаосе».
Однако при всех этих крайне эффектных подробностях, читая книгу, трудно отделаться от ощущения явного измельчания личностей на рок-сцене. Тем более что и сам автор в начале второй главы констатирует: «случилось так, что в 1998 году рок перестал быть крутым». К тому же переводчик не понимает негативных коннотаций самого частого в книге эпитета «помпезный», синонимом которого является пафосная напыщенность и ложная многозначительность. Впрочем, и автор имеет в виду скорее роскошное, пышное, оперное звучание Muse в самом комплиментарном смысле слова.
Настоящие звезды светят своим внутренним светом, хедлайнеры изо всех сил ловят внешний, и одна из первых глав о начале славных дел Muse заканчивается так: «софиты, которые повернулись в их сторону, как раз зажглись». Логично предположить, что капризные софиты вполне могли повернуться иначе и выхватить из толпы претендентов на звание «Битлз» ХХI века» кого-то другого. Тогда уже этот кто-то придумывал бы своему ВИА название, «в котором передается чувство, что новые песни словно ежедневно падают с неба», ну скажем, Inspiration.
Верткие софиты, о которых пишет Бомон, — это, скорее, метафора, обозначающая алчные глаза продюсеров, которым надо кого-то продавать, и в условиях, когда реальные суперзвезды больше не рождаются, можно взять в оборот любых испуганных подростков, освоивших гитару. Именно такими выглядят будущие Muse на двух продюсерских конференциях — In The City в Манчестере и College Music Journal в Нью-Йорке, где в 1998-м девонскому трио удается обратить на себя внимание песней Muscle Museum. Название находчиво сложено из двух слов, стоящих в словаре до и после Muse, а по содержанию Марк Бомон в результате подробного анализа интерпретирует Muscle Museum как «песню о битве между мозгом и чреслами».
Если не полениться внимательно изучить текст этой композиции, то нужно отдать должное изобретательности Бомона как толкователя рок-лирики. Довольно трудно вычитать фрейдистские намеки на борьбу между телесным «низом» и духовным «верхом» из текста Muscle Museum, который в общем-то сводится к ламентациям подростка, впервые брошенного девушкой. Текстом довольно незамысловатым, хотя и создающим определенное мрачное настроение (за которое так ценятся Muse) и вызывающим искреннее сочувствие в сочетании с теперь уже знаменитыми «фальцетными завываниями» Мэтта Беллами. Человека, безусловно, неординарного («с необычными мыслительными процессами», как выражается Бомон), хотя порой слегка комичного со своими вычитанными из конспирологической научно-популярной литературы страхами перед вечно врущими СМИ, энергетическим кризисом, «войной всех против всех» и неизбежным апокалипсисом.
