На ушко: как Walkman изменил привычки любителей музыки
1979-й вошел в историю человечества как год великих потрясений: в Иране произошла исламская революция, случилась первая война между двумя социалистическими странами — Китаем и Вьетнамом, СССР ввел войска в Афганистан. Эпоха разрядки подошла к концу, и мир снова балансировал на грани всеобщей катастрофы. Все эти события глобального масштаба вошли в учебники истории, но, как заметили когда-то Ильф и Петров, «параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами». Небольшой гаджет, выпущенный 1 июля 1979 года в продажу фирмой Sony, советские сатирики однозначно отнесли бы к миру маленьких вещей — но, удивительным образом, он во многом изменил и большой мир. Бирюзовая с серебристым краем коробочка называлась Sony TPS-L2, но уже очень скоро стала известна почти всем на земле просто как Walkman. Первое мобильное индивидуальное устройство для воспроизведения аудиозаписей — говоря энциклопедическим языком. «Известия» вспомнили о том, как кассетный плеер предвосхитил появление смартфонов и навсегда изменил наши привычки в деле прослушивания музыки.
Полна коробочка
По меркам конца 1970-х, эпохи повального увлечения улучшением качества звука, комбинированными устройствами (тогда появились первые двухкассетные магнитолы, а многие производители встраивали в свои «комбайны» самые невероятные дополнения типа телевизоров и музыкальных синтезаторов) и максимальной громкостью, Walkman был на редкость странным устройством. Никакого технологического прорыва не предлагалось: по сути, это был лентопротяжный механизм от диктофона, втиснутый в коробочку 130×90×30 мм и снабженный одной магнитной головкой для воспроизведения и выходом на наушники. Никакого обязательного тогда динамика, никакой возможности записи звука — сплошная аскетика. Революция, которую произвел Walkman, случилась не в сфере технологической, а в сфере социальной. Внезапно музыка стала делом сугубо личным, закрытым от окружающего мира.
Пассажиры метро слушают музыку через плеер Walkman, Нью-Йорк, 1981
Испокон веков «потребление» музыки было социальной функцией — практически в любом обществе. Посещение концерта, домашнее музицирование, участие в религиозных ритуалах, да хотя бы просто простонародные посиделки за околицей, где, словами Гоголя, «детина в красной рубахе бренчит на балалайке перед дворовой челядью и плетет тихие речи разночинный отработавшийся народ». Появление в конце XIX века звукозаписи мало что изменило — если раньше собраться вокруг пианино было уделом относительно небольшого числа образованных людей, то теперь вечеринки под патефон стали возможными в самых разных кругах общества. Даже ставшие популярными в конце 1960-х высококачественные Hi-Fi-системы не изменили парадигму: слушание в «консервах» было уделом «ночных жителей» и просто тех, кто боялся потревожить покой соседей, — остальные соревновались в мощи усилителей и размере многополосных акустических систем. Собственно говоря, никакого потребительского запроса — по крайней мере проявленного — на индивидуальное аудио не наблюдалось. Напротив, едва ли не самым ярким культурным феноменом эпохи появления на свет «уокмена» (слово Walkman в 1986 году было включено в Оксфордский словарь английского языка, а затем перекочевало практически во все языки мира, хотя сегодня, пожалуй, уже заслуживает пометки «устар.») были спонтанные уличные вечеринки под грохочущие «бумбоксы» и самодельные «саунд-системы» на улицах Бронкса и Гарлема — провозвестники грядущей эры хип-хопа. О том, что можно в буквальном смысле слова носить музыку с собой — и слушать ее сугубо индивидуально, — не задумывался, кажется, никто. Ну или почти никто.
Барин велел
Как и во многих других случаях из истории техники, поводом для создания «уокмена» стал не выявленный спрос, а каприз начальства. Сооснователь Sony Масару Ибука любил в деловых поездках слушать музыку в наушниках, но использовавшийся им для этого полупрофессиональный магнитофон TC-D5 был тяжеловат, да и количество «лишних» функций явно раздражало 70-летнего бизнесмена. Он поручил разработать портативное устройство только с функцией воспроизведения и оптимизированное под наушники. Что и было сделано — первый прототип был, как и говорилось выше, собран из узлов диктофона, с заменой монофонической магнитной головки на стерео. Дальнейшее уже история: в первые же два месяца в одной Японии было продано более 50 тыс. экземпляров модели TPS-L2 (всего за годы выпуска кассетных «уокменов» Sony продала около полумиллиарда экземпляров различных моделей; последний «сошел с конвейера» аж в 2010 году), название модели стало нарицательным, а, главное, потребители вдруг поняли, что именно этого-то им и не хватало — возможности отгородиться от окружающего мира «заслонками» головных телефонов и слушать музыку не только в уюте дома, но и на улице, в транспорте, среди других людей.
Первый плеер Walkman TPS-L2 — на выставке компании Sony, Токио
При всем том практически никто не верил в успех нового продукта — кроме, разумеется, самого Ибуки. После шумной презентации гаджета (что само по себе было еще в новинку — и случившаяся несколько лет спустя первая рекламная кампания Apple во многом была вдохновлена именно «уокменовской») японские журналисты скептически писали, что никто не захочет покупать магнитофон, лишенный возможности записывать. Сперва скепсис опровергли молодые японцы, бросившиеся скупать TPS-L2, затем под очарование «уокмена» попали американцы, далее последовал весь мир. Даже довольно приличная цена ($150, эквивалентные нынешним 500) не отвращала от покупки — «уокмен» стал одним из символов 1980-х, эпохи «яппи», крайнего индивидуализма и погони за удовольствиями. Любопытно, что первые плееры оснащались двумя выходами на наушники — чтобы слушать с другом, но очень скоро от этой идеи отказались. «Уокмен» слушали в одиночку, нарциссически, с девизом «и пусть весь мир подождет». Само название, несмотря на все усилия Sony, было в 2002 году признано родовым — по иронии судьбы, кассетному плееру оставалось жить всего несколько лет. «На пятки наступали» мр3-проигрыватели, а затем случилась и новая технологическая революция — смартфоны заменили для пользователей и ТВ, и коллекции музыки на физических носителях, и книжную полку.
Уйти в себя
Сегодня кассетный «уокмен» смотрится милой архаикой; YouTube изобилует забавными роликами, где современные дети пытаются понять, как работает диковинный прибор. Тем не менее мы до сих пор в массе своей слушаем музыкальные записи именно тем способом, что пришелся по вкусу пожилому японскому бизнесмену четыре десятилетия назад — в одиночку, в наушниках и на ходу. «Уокмен» оказался идеальным спутником западного городского жителя, обитающего в максимально разреженном и атомизированном социальном пространстве, — сегодняшние портативные аудиоустройства, впрочем, позволяют, не останавливаясь, сообщить миру через соцсети, что ты слушаешь. Миру — но не соседу в метро или встречному прохожему. Характерно, что в СССР импортный магнитофон, джинсы, телевизор были социальными маркерами достатка, но «уокмен» воспринимался именно как знак «западности» его владельца, вписанности в некий иной, достаточно чуждый советскому человеку мир «чистогана», где «человек человеку волк». Это точно прочувствовал в те годы Петр Мамонов, превративший невинный японский прибор в жутковатый «Волкман», смутный объект желания и одновременно символ абсолютного отчуждения:
Если я стану взрослым,
Я буду жить один.
Взрослому очень просто
Забыть, что ты чей-то сын.
Мама ушла на работу,
Папы дома нет,
Папа вторую субботу
Уходит на свой объект.
Купите мне Волкман.
Ну купите мне Волкман.
Эта мантра, в слегка измененном виде, повторяется в миллионах семей и сегодня — разве что теперешние дети уже редко знают, как назывался объект мечтаний их родителей, ставший провозвестником глобальной эры «закрытых ушей». Финал которой, похоже, в ближайшие годы и даже десятилетия не предвидится.
