Сборная Йорданса: Эрмитаж соединил все российские полотна фламандца
В Эрмитаже проходит крупнейшая российская ретроспектива Якоба Йорданса. Это совместный проект с ГМИИ им. А. С. Пушкина. Помимо двух главных отечественных сокровищниц зарубежного искусства в выставке участвуют Александро-Невская лавра, Екатеринбургский музей изобразительных искусств, Нижегородский художественный музей и Пермская художественная галерея. 18 картин (еще одна работа приедет позже) и 31 рисунок представляют всего Йорданса из наших коллекций.
Начало экспозиции — прелестный автопортрет с семьей: художник, которому слегка за 20, изобразил себя с лютней в окружении родных, не забыв о трех умерших во младенчестве сестренках (они парят в воздухе). Ничего от этой лиричности нет в холодноватых картинах позднего периода, созданных при все более активном участии мастерской. Но в лучших произведениях мастера, таких, как, например, эрмитажный «Бобовый король», налицо и колористическая тонкость, и филигранная прорисовка, и чарующая игра светотени.
Героя этой выставки неизбежно сравнивают с его старшим современником Рубенсом, у которого тот, конечно, многое почерпнул, недаром некоторые работы Йорданса фигурируют в старых каталогах как рубенсовские. Но он нашел свой самобытный стиль. Йорданс более укоренен в земном, его «крестьянская» рука грубее, при этом лучшие его картины дышат теплом, как свежеиспеченный деревенский хлеб. Всю жизнь мастер прожил в родном Антверпене и обезоруживающей витальности, блеску и лоску других великих фламандцев может противопоставить обаяние «домотканости». Кстати, московский «Одиссей в пещере Полифема» когда-то входил в личную коллекцию Рубенса, и это доказывает, что тот ценил младшего коллегу.
Благодаря полотнам из других городов эрмитажный Йорданс заиграл рифмами, тематическими перекличками. Пронизан фривольностью местный «Пир Клеопатры», где Марк Антоний, глядя на египетскую царицу, держит фаллическую рукоятку в виде птичьей головы. Схожий сюжет и у написанной на 35 лет раньше картиной из Екатеринбурга, на которой Мелеагр отдает амазонке Аталанте голову вепря. Здесь нет иронии, взгляд прикован к дерзкой красавице — европейской женщине. Это полотно, подаренное Эрмитажем музею Свердловска в благодарность за хранение ленинградских ценностей во время войны, считалось копией картины из Антверпена. Но когда в 2013 году сотрудники музея реставрировали «Мелеагра и Аталанту», обнаружилась подпись Йорданса: скорее всего, сам он считал главным этот вариант.
Есть здесь и пара «ламентаций» — изображений плача над снятым с креста Спасителем. Петербургская картина дополнена огромным полотном из лавры: сама же Екатерина подарила его Троицкому собору. Картина провисела там до наших дней, правда, в 1930-е живопись закрытого собора была отправлена в музейный фонд и возвращена уже после войны. На картине сказалось нахождение в действующем храме: краски более тусклые, чем на музейных полотнах, различимы подтеки.
— Картина загрязнена, но нельзя сказать, что она в плохой сохранности, — объяснила «Известиям» завсектором живописи XIII–XVIII веков Отдела западноевропейского изобразительного искусства Наталья Грицай. — Специалисты Эрмитажа сделали обеспыливание. Любопытна история атрибуции картины: она была занесена в каталог собрания Гоцковского как работа Рубенса, под его именем выставлялась и в галерее Екатерины II. После того как картина оказалась в соборе, она выпала из поля зрения специалистов. Несколько лет назад профессор Арнаут Балис, специалист по фламандской живописи, пришел в собор как турист и опознал полотно Йорданса.
Рядом с пермской картиной с изображением апостолов, принятых язычниками за богов, — эрмитажное полотно на тот же сюжет, созданное тремя десятилетиями раньше, на этом фоне еще больше заигравшее красками. В позднем варианте вся многофигурная композиция устремлена на святых, что придает холодноватой композиции привкус назидания, в то время как на эрмитажном полотне «правит бал» язычество: мы не видим лиц полунагих мускулистых мужчин, развернувшихся к нам спиной, но именно они, вытеснившие праведников на периферию, завладевают зрительским вниманием.
В городе на Неве шедевры Йорданса пробудут до конца мая, а затем отправятся в Москву, где почти всю осень будут демонстрироваться в Пушкинском музее. Так что оценить богатство российских собраний смогут жители обеих столиц.
