Искусство, сэр: ГМИИ собрал самых дорогих британских художников XX века
Увидеть человека по-новому — к этому призывает выставка британской живописи XX века, проходящая в ГМИИ им. А.С. Пушкина и претендующая на статус музейного события года. Дело даже не в астрономической стоимости привезенных работ Фрэнсиса Бэкона, Люсьена Фрейда, Франка Ауэрбаха и других представителей лондонской школы. Просто у нас этот важнейший пласт искусства никогда не демонстрировался в такой полноте.
Еще при жизни большинство этих художников были признаны классиками и обрели коммерческий успех, ну а после смерти цены на их работы стали совсем уж заоблачными. Так, триптих «Три наброска к портрету Люсьена Фрейда» Фрэнсиса Бэкона входит в пятерку самых дорогих произведений мирового искусства: он был продан за $142,4 млн. А «Социальный смотритель спит» самого Фрейда — за $33,6 млн. Правда, этих рекордсменов и других частных произведений на выставке нет. Все экспонаты приехали из крупнейшего государственного собрания — Галереи Тейт. Но они ничуть не хуже, а, может, и лучше, чем аукционные хиты.
Это фигуративная живопись, но не реализм в чистом виде — фигуры и лица искажены с целью наиболее рельефно высветить психологическую подоплеку. Показателен «Триптих. Август 1972» Бэкона: на полотне слева художник изобразил своего близкого друга Джорджа Дайера, покончившего с собой, справа — себя самого. Тела обоих мужчин будто распадаются на части: мерцающие розовыми оттенками «лужицы» на полу выглядят кусками, «выпавшими» из фигур (частицы души?). Центральный холст отсылает к фотографии борцов Эдварда Мейбриджа, но Бэкон избавляется от всякой конкретики, сохраняя лишь напряженную динамику форм.
Помимо «Августа 1972» здесь демонстрируется еще один шедевр Бэкона — «Вторая версия триптиха 1944 года» (1988). Квинтэссенция позднего стиля художника: со странных конструкций, лишь отчасти напоминающих реальные столы и стулья, на зрителя смотрят жутковатые персонажи — кричащие, извивающиеся монстры. Абстрактный красный фон усиливает экспрессию, но «остраняет» образы, подчеркивает их метафорическую сущность — то не вариации на «Чужого», как можно подумать, а внутренние демоны человека.
Не менее знаковыми работами представлен и Люсьен Фрейд. Его «Девушка с котенком» (1947) неспроста попала на афишу выставки. Портрет возлюбленной художника притягивает и гипнотизирует. Лицо Китти и особенно ее глаза причудливо срифмованы с мордочкой животного (это и намек на «кошачье» имя девушки). Но главное, она так сжимает шею котенка, что, кажется, вот-вот его задушит. Хрупкость и жестокость, опустошенность и напряженность, подчеркнуто реалистическая подача в духе Северного Возрождения и подспудно ощущаемая неправильность, дисгармония — в одном небольшом изображении.
Есть в экспозиции и натуралистичные ню Фрейда, и коллажи Р.Б. Китая, и экспрессивные полуабстракции Франка Ауэрбаха, где в резких линиях, рассекающих жирные нагромождения красочных слоев, с трудом улавливается сюжет, и многофигурные композиции Леона Коссофа, увлекающие динамикой и ритмом выпуклых «скульптурных» мазков… При всех идеологических пересечениях эти художники все-таки очень разные, их сопоставление в одном пространстве как раз рождает те контрасты, без которых любая выставка кажется монотонной.
Но главное — сегодня это искусство кажется современным, хотя относится к прошлому веку. С одной стороны, оно примиряет ценителей реализма с адептами contemporary art, с другой — кричит о психологических проблемах мира. В конце концов, душа человека — тема, актуальная всегда.
