«Такого гигантского минного поля, как на Украине, нет нигде в мире»
История показывает, что любой, даже самый длительный, конфликт заканчивается миром. Но в земле остаются сотни тысяч неразорвавшихся боеприпасов, мин, хитрых ловушек, которые продолжают уносить жизни. Вопрос обеспечения безопасности и «обеззараживания» территорий от взрывоопасных предметов возникает и во время специальной военной операции (СВО) на Украине, а по ее завершении он приобретет глобальный характер, и решение может растянуться на десятилетия. О том, чего ждать после окончания боевых действий и как подготовиться к возвращению жизни в мирное русло, «Известиям» рассказал председатель совета директоров STT GROUP, генеральный директор АО «Группа защиты — ЮТТА» Владимир Ткач.
— Владимир Николаевич, ваша организация — разработчик и производитель приборов инженерной разведки и специальной техники с 30-летним стажем. Ваша техника применялась в Чечне, Сирии, Лаосе, Нагорном Карабахе и в настоящий момент в зоне украинского конфликта. Задачи разминирования в зоне СВО отличаются от того, с чем приходилось сталкиваться раньше?
— Полагаю то, с чем сталкиваются в этом конфликте все рода войск, — это новые вызовы. Формат военных действий уникальный в своем роде. Это гибридная война, которая ведется и на поле боя, и на дипломатическом треке, и в умах и сердцах людей. Логично, что всё внимание и усилия сегодня сконцентрированы на том, что происходит на линии фронта, и текущих нуждах армии, но если подумать на перспективу, после завершения активной фазы предстоит огромная, многолетняя работа на новых территориях.
Уже на сегодняшний день область предстоящего разминирования — это и новые и приграничные территории — исчисляется десятками тысяч квадратных километров. Изменился и характер опасностей.
Помимо привычных уже противотанковых, противопехотных мин или артиллерийских снарядов, появилось огромное количество малоразмерных целей, имеющих ряд характерных особенностей, которые необходимо учитывать при разработке средств поиска и противодействия: минимальное содержание металла в датчиках цели (графитовые стержни, «сирийская гирлянда») и дистанционные электронные датчики цели (датчики движения, магнитометрические датчики, оптоволоконные и т.д.).
В зоне СВО используется вся натовская номенклатура, применяются кассетные боеприпасы с огромным разлетом, дистанционное минирование с помощью БПЛА, минируются жилые дома, детские игрушки, предметы быта, водоемы. Задачи перед инженерными войсками, МЧС, Росгвардией, гражданскими саперными группами будут стоять глобальные. Такого гигантского минного поля, как на Украине, нет нигде в мире.
— И как же решать эту задачу?
— Здесь нужно разделять оперативное и гуманитарное разминирование. В боевой обстановке задача сапера — обеспечить безопасный проход отряда или колонны. При гуманитарном разминировании важна максимальная «чистота» земли. Здесь переплетаются многие вопросы. Это не только вопросы безопасности гражданских лиц, но и восстановления функционирования территорий, экономика: строительство инфраструктуры, жилья, предприятий, прокладка коммуникаций, восстановление дорог, возвращение в оборот сельскохозяйственных земель. Здесь идет работа по площадям, и ничего нельзя пропустить. Нужен человеческий ресурс, время и большое количество современного и надежного оборудования.
— Какие ресурсы потребуются и насколько мы к этому готовы?
— По очень приблизительным подсчетам, 10 тыс. специалистов будут разминировать уже имеющиеся территории как минимум 10 лет. Недооценка этих потребностей несет в себе серьезные риски. Коалиционным силам во главе с США в Ираке и Афганистане был преподан жестокий урок — до 80% потерь коалиция понесла именно от самодельных взрывных устройств. И нужно понимать, что с завершением горячей фазы конфликта по законам военной науки начнется диверсионная война. По сути, она уже идет, если следить за новостями о задержаниях и открытых уголовных делах. Важно именно сейчас, предвосхищая события, нарастить обучение специалистов и кратно увеличить производство средств поиска минно-взрывных устройств. Но пока мы далеки от идеала.
— Насколько российская промышленность в состоянии обеспечить силовые ведомства средствами поиска?
— Нашим производителям необходимо дать возможность нарастить мощности. Во-первых, нас не так много, особенно тех, кто занимается именно инициативной разработкой оборудования. Во-вторых, при резко возросшем спросе появилось много новоявленных изобретателей, предлагающих упрощенные «вундерваффе» с огромной маржой.
Нам приходится мониторить рынок так называемых дешевых металлодетекторов, в том числе изготовленных на основе коммерческих схемотехнических решений DIY (сделай сам), которые постепенно начинают называть миноискателями. Такие металлодетекторы (миноискатели), эффективные при обнаружении большинства штатных минно-взрывных устройств эпохи СССР, в разы проигрывают нашим изделиям в поиске новых малоразмерных целей.
Использование такого кустарного оборудования в начале спецоперации еще можно понять, тогда многое собиралось на коленке, а потребности были колоссальными. Но спустя почти два года СВО многое изменилось. Мы за эти два года запустили новое большое производство, вся цепочка полностью локализована в России, увеличили объемы. Наше предприятие с 2014 года неукоснительно выполняет гособоронзаказ в интересах инженерных войск Минобороны РФ и других силовых структур.
— А что с ценами на такое оборудование?
— Было бы странно, если бы профессиональное оборудование стоило столько же, сколько и дешевые металлодетекторы, подобные китайским, которые начинаются от 10–15 тыс. рублей. К закупкам таких «аналогов» стоит подходить с осторожностью, учитывая не только сиюминутные задачи сплошного разминирования, но и принимая во внимание перспективу диверсионной фазы. В этот период может стать критичным недостаточное количество нелинейных локаторов — изделий, доказавших свою эффективность по обнаружению электронно содержащих современных инженерных боеприпасов и датчиков целей типа «Джоник». Нужно учитывать качественное совершенствование противника. Нельзя на «голодном пайке» держать предприятия в части объема заказов. Думаю, не стоит говорить, что российский производитель — это не только рабочие места и налоги, но и технологический и промышленный суверенитет страны. В геополитике нет вечных друзей, а военные технологии — слишком чувствительная сфера, чтобы отдавать ее на аутсорс.
— Но вы, наверное, учитываете запросы ведомств?
— Разумеется. За последние два года мы представили как минимум два новых прибора собственной разработки, они уже прошли испытания. Это NR-MF — носимый металлоискатель, сопоставимый по характеристикам с ИМП-3, но легче за счет композитных материалов, а его стоимость удалось снизить почти в 2,5 раза. И портативный индукционный металлодетектор NR-PMD, разработанный на элементной базе принятого на снабжение в Минобороны РФ ИМП-3 совместно с Силами специальных операций России. Главное новшество и наша гордость — размер прибора совпадает с размером рожка автомата Калашникова и вмещается в подсумок.
Но дело не только в нашей адаптации к реалиям и запросам сегодняшнего дня. Мы начали наш разговор с того, что уже встает во весь рост глобальная задача разминирования гигантских площадей. Дело не только в объемах производства, но и в качестве средств разминирования.
На форуме «Армия-2024» мы выступили организаторами круглого стола «Задачи противодействия диверсионной войне и разминирование территорий в зоне СВО в условиях боевой и постконфликтной обстановки». Мы благодарны, что откликнулись практически все ведомства и межведомственные организации. Особенно ценными были выступления представителей Росгвардии, МЧС, Международного противоминного центра, Следственного комитета.
Перечень вопросов, озвученный на круглом столе, очень широк: учет и реестр разминированных территорий (сейчас его нет), контроль качества выполненного разминирования, категорирование и квалификационные требования к профессии «сапер», подготовка специалистов и частная инициатива в этой сфере, и многие другие вопросы, которые не будем озвучивать, поскольку формат мероприятия носил закрытый характер. Большинство участников сошлись во мнении, что для упорядочения работы необходимо сформировать национальный орган «Российский национальный центр по гуманитарному разминированию», который объединит работу всех ответственных ведомств и обеспечит координацию и контроль во всех вопросах. Надеемся продолжить работу в этом направлении.
