Профилактика и наказание: появится ли в России закон о домашнем насилии
Запрет пострадавшим от домашнего насилия отзывать заявления в полицию и введение охранных ордеров должны войти в пакет поправок, разработки которых анонсировали депутаты Госдумы. После резонансного убийства жительницы Екатеринбурга партия «Новые люди» заявила о поиске комплексных решений проблемы. В других фракциях к инициативе отнеслись настороженно, отметив, что пока в Думе нет единого понимания этого вопроса. При этом все опрошенные «Известиями» депутаты признают: ситуация с домашним насилием и сталкингом в России остается острой.
Реакция на убийство
18 мая 2024 года жертвой бывшего супруга стала сотрудница банка из Екатеринбурга Анна Кашина. Экс-партнер преследовал ее в течение трех лет. На видео, которое попало в Сеть, видно, как мужчина ударил женщину ножом на глазах десятков очевидцев. Она умерла на месте. 20 мая Орджоникидзевский райсуд Екатеринбурга избрал задержанному меру пресечения — Сергей Зуев был взят под стражу.
21 мая на заседании Госдумы заместитель руководителя фракции «Новые люди», зампред комитета по госстроительству и законодательству Сардана Авксентьева заявила, что многих жертв домашнего насилия удалось бы избежать, будь у правоохранительных органов необходимые полномочия.
— Нам необходима инициатива, которая даст правоохранителям новые инструменты для сохранения жизней, — отметила депутат. — Судебные приказы и охранные ордера могут стать действенными механизмами профилактики самых страшных преступлений.
Авксентьева напомнила, что еще осенью 2023 года вместе с коллегами внесла в Госдуму законопроект, который вводил в Гражданский кодекс запрет на приближение — для защиты жертв преследования.
Этот законопроект получил негативные отзывы и был отклонен. В официальном отзыве кабмина на инициативу отмечалось, что предлагаемые изменения дублируют уже существующие нормы. Кроме этого, в проекте закона отсутствовали положения, определяющие основания для установления судом подобных запретов, не были прописаны их сроки, отсутствовали механизмы принудительного исполнения решения суда.
— Мы готовим обновленный вариант законопроекта о сталкинге, — рассказала «Известиям» Сардана Авксентьева. — С коллегами по фракции Владиславом Даванковым и Ксенией Горячевой мы разрабатываем комплексную программу борьбы с домашним насилием. И законопроект о запрете на приближение — лишь первый шаг.
Она отметила, что «Новые люди» предложат участвовать в разработке такого комплексного пакета поправок всем фракциям Госдумы.
Что войдет в комплекс мер
Помимо закона о сталкинге в разработке депутатов инициатива о том, что обратившиеся в полицию жертвы насилия не смогут отозвать заявление. Об этом «Известиям» рассказала депутат от «Новых людей» Ксения Горячева.
— Мы будем предлагать поправки, чтобы даже при давлении на потерпевшего забрать заявление не получилось, — рассказала она. — Неважно, это бытовое насилие или нападение на улице. Когда возбуждают дело за умышленное причинение легкого вреда здоровью при примирения сторон, уголовное дело подлежит прекращению, и преступник не получает наказания.
Она также пояснила, что отклоненный законопроект, по сути, содержал понятие «охранного ордера» и пообещала, что эта инициатива будет доработана.
— Мы предлагаем конкретизировать, как и когда охранный ордер должен применяться судами. Есть позиция Конституционного суда: он позволяет вводить запрет на посещение мест работы и учебы. Но суды на практике этим не пользуются, — рассказала она. — С появлением отдельной нормы, которая понятна и правоохранителям, и судьям, и гражданам, ситуация может измениться.
Тема трудной судьбы
Идее о появлении в России законодательства в области домашнего насилия уже больше десяти лет — первый его вариант разрабатывала рабочая группа при Минтруде в 2013 году. В декабре 2014 года этот законопроект внесли в Госдуму сенатор Антон Беляков и депутат Госдумы Салия Мурзабаева.
В числе мер помощи пострадавшим от семейно-бытового насилия в нем предлагалось ввести понятие защитного предписания — профилактического и судебного. Такой охранный ордер должен был запретить получившему его преследовать пострадавшего, приобретать и пользоваться любыми видами оружия. Кроме того, он возлагал обязанность пройти специализированную психологическую программу. На время действия защитного предписания он должен быть поставлен на учет органами внутренних дел. На законопроект не было получено заключение правительства, поэтому его вернули авторам инициативы.
Вернулись к нему уже в следующем созыве Госдумы — в 2017 году им занялись парламентарии под руководством Оксаны Пушкиной и Ольги Савастьяновой. В 2019 году разработка закона была передана Совету Федерации — по инициативе его спикера Валентины Матвиенко.
В конце ноября 2019 года проект был опубликован на сайте Совфеда для общественного обсуждения. В нем также говорилось о необходимости введения судебного защитного предписания, который бы запрещал агрессору приближаться к его жертве сроком от 30 суток до одного года. Виновным в домашнем насилии запрещалось преследовать пострадавшего — выяснять его адрес, общаться с ним по телефону и интернету. Далее движений по документу не было.
В апреле 2020 года Валентина Матвиенко обещала, что работа над законом продолжится после пандемии коронавирусной инфекции. А в июле того же года сообщила, что ситуация непростая, и призвала найти компромисс между сторонниками и противниками инициативы.
В декабре 2021 года Валентина Матвиенко сообщила, что в работе над законом взят тайм-аут. «Есть два непримиримых пока полюса — одни считают, что наш закон слишком мягкий, другие уверены, что в нашем законодательстве уже достаточно норм, чтобы привлечь к ответственности за домашнее насилие, и это попытка вмешательства в семью», — объясняла она.
Трудности сотрудничества
Сардана Авксентьева заявила, что к разработке пакета мер по противодействию домашнему насилию приглашаются и другие думские фракции, но их депутаты настороженно отнеслись к такому приглашению. Опрошенные «Известиями» парламентарии сообщили, что пока к какому-то детальному сотрудничеству над идеями «Новых людей» не готовы.
— Я предлагал поправки в КоАП за навязчивое преследование, — напомнил «Известиям» представитель ЛДПР и глава комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов Ярослав Нилов. — Этот законопроект сейчас на отзыве в правительстве. Пока про совместную деятельность по разработке альтернативного проекта речи не идет.
Он подчеркнул, что проблема домашнего насилия в стране, безусловно, есть.
— Когда тема поднимается, как правило, это связано с определенными угрозами институту семьи. Поэтому к ее обсуждению надо подходить очень деликатно, — сказал Ярослав Нилов. — Считаю, что сегодня есть проблема правоприменения действующего законодательства. Жертвы насилия, которые получили серьезные травмы, говорят о том, что они обращались в полицию, которая бездействовала.
Очевидной назвала проблему сталкинга в России и председатель комитета Госдумы по защите семьи, вопросам отцовства, материнства и детства Нина Останина.
— Есть недостаток правового регулирования этого вопроса, но говорить о каких-то решениях пока рано, — сказала она. — Пока нечего обсуждать по этой теме, новые предложения пока никто не видел.
Первый зампред комитета Госдумы по защите семьи, вопросам отцовства, материнства и детства, член фракции «Единая Россия» Татьяна Буцкая отметила, что тема сталкинга требует обсуждения.
— Но я не говорила бы, что мы выходим на совместный межфракционный законопроект, пока мы не выстроим работающую модель, — сказала она. — Сначала надо понять, какой законодательный механизм мы хотим сделать.
Татьяна Буцкая добавила, что сейчас в России работают кризисные центры для женщин, в которые они могут бесплатно обратиться и получить там помощь.
— Для некоторых это уже спасение, но, конечно, мы должны работать дальше, — сказала она.
Что рассказывают пострадавшие
«Известия» поговорили с пострадавшими от сталкинга. Так, одна из них — жительница Ярославля — рассказала «Известиям», что познакомилась со своим партнером, а затем и преследователем в 2021 году в караоке-клубе.
— Вначале он показался нормальным парнем, потом начали всплывать новые моменты, меняться поведение, человек показал себя с другой стороны, — рассказала она. — Он начал ограничивать мою свободу, распускать руки.
Отношения пары продолжались год, и уже в 2022-м девушка решила прекратить отношения, но экс-партнер с этим не согласился.
— Он начал преследовать меня. Мог стоять у моей двери с утра до вечера. Если я выходила, он шел за мной, а когда я возвращалась домой, не пускал в подъезд, — рассказала девушка.
Бывший молодой человек сломал ей руку, а также неоднократно бил, но наказан за это не был — суд оштрафовал его на 5 тыс. рублей.
— При этом он и раньше избивал других людей, у него был суд — и тоже был штраф в 5 тыс. рублей, — рассказала пострадавшая.
«Известия» ознакомились с другими аналогичными делами. Так, Центр защиты пострадавших от домашнего насилия Консорциума женских неправительственных объединений предоставил информацию о ситуации Веры Ожерельевой из Оренбургской области. Бывший супруг сначала преследовал ее, а затем перешел к физическому насилию — избил и повез закапывать на кладбище. Женщине удалось спастись, выпрыгнув из автомобиля на полном ходу.
Ведет центр и дело жительницы Алтайского края Анастасии. Бывший муж преследует ее уже четыре года. За это время она переезжала уже шесть раз, но каждый раз ее экс-супруг находит ее новое место жительства. Мужчина даже покушался и на жизнь женщины. Так, он пытался задавить, наехав на нее на автомобиле. Кроме того, он присылал ей сообщения с угрозами. «Рой себе могилу», — было написано в одном из них.
Также бывший муж напал на Анастасию в торговом центре, за это суд приговорил его к десяти суткам административного ареста. Но это решение было оспорено — арест был заменен на штраф в 5 тыс. рублей.
Профилактический приоритет
Поскольку семейно-бытовому насилию присуща систематичность, нужны не только механизмы реагирования на состоявшийся акт насилия, но и инструменты его предотвращения, отметила в разговоре с «Известиями» партнер коллегии адвокатов Pen&Paper Екатерина Тягай.
— В России отсутствуют эффективные меры борьбы с семейно-бытовым и гендерно-направленным насилием, а также с навязчивым преследованием, — сказала она.
В итоге, по ее словам, растет не только число таких случаев, но и каждый последующий акт насилия внутри одной и той же семьи отличается всё большей жестокостью.
— Так было, например, в случаях Маргариты Грачевой, которой муж в 2017 году отрубил кисти рук. Это произошло после того, как ей отказали в возбуждении уголовного дела, — вспомнила адвокат. — Показательна история и Анны Овчинниковой, которая неоднократно обращалась в полицию с заявлениями в отношении супруга. В результате она была им задушена.
Екатерина Тягай обратила внимание, что российское законодательство предусматривает меры конечного реагирования на состоявшийся акт насилия, но в нем недостаточно инструментов для профилактики.
— Необходимо принятие комплексного закона, который должен внедрить систему защитных предписаний, выдаваемых при наличии опасности для жертвы и запрещающих агрессору любое преследование (физическое и информационное), а также системы профилактического учета и контроля за нападавшим, оказания социально-психологической поддержки обеим сторонам конфликта, — полагает она.
Полиция либо часто, либо никак не реагирует на заявления о домашнем насилии или делает это крайне медленно и неэффективно, рассказали «Известиям» в Центре защиты пострадавших от домашнего насилия. Там сообщили, что рассмотрение заявления о побоях может занять от двух месяцев до года.
— Процесс требует постоянного участия потерпевшей, при этом агрессор от нее никак не изолирован, никаких мер защиты для пострадавшей не предусмотрено, — отмечают юристы организации.
Механизм защитного предписания в таких ситуациях может помочь. Более того, сейчас такая практика введена в Белоруссии, указывают в центре, отмечая, что охранные ордера, в частности, предполагают и выселение опасного гражданина из дома, где он может проживать вместе с жертвой. Соответственно, и вероятность последующих актов насилия снижается.
