Языковой прессинг: в Эстонии продолжают убивать образование на русском
Эстонское государство постепенно изгоняет русский язык из школ и детсадов. Согласно плану, утвержденному в 2022 году, перевод всех учебных заведений нацменьшинств (а в них учатся дети почти 30% населения) на государственный язык должен завершиться к 2029-му. В частности, в новом учебном году на эстоноязычное обучение перейдут первые и четвертые классы школ нацменьшинств. При этом русским учителям поставлен жесткий ультиматум — в ближайшее время им необходимо доказать свою способность преподавать на госязыке. Тем, кто не сможет этого сделать, грозит увольнение — и таким образом многие учебные заведения нацменьшинств могут остаться вовсе без педагогов. Подробности — в материале «Известий».
Чисто политическое решение
Решение о ликвидации русских детских садов и школ — чисто политическое, оно было принято в рамках построения «национального государства», «Эстонии для эстонцев». Между тем специалисты-преподаватели говорят, что для ребенка крайне важно, что в детсаду, что в школе обучаться именно на родном языке. В соседней Латвии, где ликвидацию русских школ осуществили раньше, чем в Эстонии, протестовавшие против этого педагоги собрали в свое время солидную научную базу в доказательство необходимости учебы именно на родном. Ведь освоение единого объема знаний и навыков на родном и иностранном языках — задачи разного уровня сложности. Второе объективно сложнее. Учитывая необходимость перевода терминологии при выполнении домашних заданий на чужом языке, школьником приходится тратить на них в два, два с половиной раза больше времени. А когда у школьников появляется излишне много сложностей и нагрузок при освоении предмета, то у них формируется к нему негативное отношение.
Латвийский педагог, доктор психологии Олег Никифиров ссылается на мнение основоположника современной коррекционной психологии Льва Выготского, который в своей книге «Мышление и речь» писал, что у ребенка процесс мышления формируется исключительно на родном языке. «Если ребенок научился мыслить на родном языке, он просто не сможет мыслить на другом. При обучении на чужом языке он вольно или невольно начнет переводить полученную информацию на свой родной язык, а любой перевод требует времени...» — отмечал Никифоров. Приглашенная русскими педагогами из Латвии в качестве эксперта научный сотрудник Психологического института РАО Галина Цукерман однозначно подчеркнула, что ребенок должен постигать мир на родном языке — и лишь потом, получив базовые навыки, уже можно выучить хоть 28 других языков!
По итогам ликвидации русских школ в Латвии сплошь и рядом выясняется, что русские дети, вынужденные учиться на латышском, имеют серьезные речевые проблемы — они обладают крайне низким лексическим запасом родного языка и не знают многих абстрактных понятий, с которыми им не приходится сталкиваться в быту. Они серьезно отстают от своих российских сверстников, которые учатся на родном языке. Естественно, националистов проблемы русских детей не волнуют — они с готовностью приносят их в жертву «национальному государству». Ну а то, что из стен упраздненной русской школы выйдет невежественный «полуобразованец», заведомо неконкурентоспособный на рынке труда, способный лишь к малоквалифицированному труду, так даже лучше — не будет отбирать рабочих мест у «титульной» молодежи.
Проводимая в Эстонии «образовательная реформа» бьет не только по детям, но и по педагогам, от которых требуют готовности в ближайшее время работать только на государственном языке. К 1 сентября 2024 года все педагоги из учебных заведений для нацменьшинств обязаны получить сертификаты о владении эстонским на высочайшем уровне — что не так-то легко, ибо этот язык считается весьма сложным. Между тем, согласно свежим данным Министерства образования, только среди работников детских садов и школ Таллина и Нарвы (именно в этих городах наибольшая концентрация русского населения) эстонским языком на требуемом уровне не владеют свыше 1,3 тыс. педагогов. Всем им теперь грозит увольнение за «недостаточную квалификацию». Министр образования Кристина Каллас не готова детально рассуждать на эту тему: «На данном этапе невозможно спрогнозировать ситуацию к 1 сентября 2024 года, поскольку мы не знаем, сколько учителей успешно пройдут языковые курсы. Местные самоуправления сейчас вербуют персонал активнее, чем когда-либо...» На вопрос о том, что делать, если 1 сентября в школах не будет хватать учителей со знанием эстонского языка, министр отвечает однозначно: «И директор школы, и администратор образовательной системы этого муниципалитета должны уйти со своих должностей, потому что они отвечают за то, чтобы перед классом у детей стоял отвечающих квалифицированным требованиям педагог».
Никакого снисхождения для инвалидов
Особую боль сейчас испытывают родители тех русских детей, которые имеют какие-либо отклонения — умственные и речевые. С осени прошлого года папы и мамы детей-инвалидов напрасно умоляют министерство образования в виде исключения оставить их отпрыскам возможность обучаться на родном. Но в конце марта 2024 года вновь было объявлено, что послаблений для особых детей не будет. Одна из пострадавших от этой жестокости — русскоязычная эстонка Елена Кулль. Она рассказывает, что ее маленькому сыну поставлен диагноз «алалия» — это либо полное отсутствие, либо недоразвитие речи у детей при нормальном слухе. Причиной алалии чаще всего являются билатеральные повреждения коры головного мозга при родах, а также мозговые заболевания или травмы, перенесенные ребенком в доречевой период жизни.
По словам Елены, сначала она отдала своего ребенка в эстоноязычный садик, но там ему было плохо. Она перевела сына в русский детский сад — в усиленную группу с логопедической поддержкой. Сейчас ребенок уже учится в частной школе с русским языком обучения. Кулль подчеркивает, что детям с таким диагнозом необходимы педагоги особого профиля, по ее мнению, «таких специалистов на всю Эстонию где-то пять человек». Женщина беспокоится, что если ее сына вновь заставят учиться на эстонском, да еще и лишат возможности общаться с профильными специалистами (которым грозит увольнение за недостаточное знание госязыка), то судьба его будет незавидна.
Чиновники не желают идти ни на малейшие уступки. «Некорректно будет не дать такому ребенку возможности учиться на эстонском языке и выучить его. Это оставит ребенка в так называемой русской изоляции и в будущем сузит возможности его возможности справляться с обычной жизнью», — твердит министр образования Кристина Каллас. Она считает, что если «особые» ученики не будут обучаться на госязыке, то «лишатся общественной жизни и успешной карьеры в Эстонии». Однако те специалисты, кто посмелее, сетуют на полнейшее отсутствие методик и ждут конкретных рекомендаций от министерства — как именно обучать на неродном детей с отклонениями?
В таллинском районе Ласнамяэ есть школа, где учатся русские дети с особыми потребностями. Там свидетельствуют, что этим детям учеба дается непросто даже на родном языке — что уж говорить об эстонском?! Именно поэтому школа ходатайствовала о частичных послаблениях. «Мы попросили о том, чтобы 70% учебного материала преподавалось на эстонском языке и 30% — на русском. Потому что очень многие дети, которые попадают к нам, имеют серьезные нарушения — речи, памяти, внимания, мышления. И, конечно же, это предполагает усиленную коррекционную работу, прежде чем ребенок начинает полноценно овладевать знаниями», — объяснила директор школы Милена Погодаева.
Школа просила сделать исключение в отношении хотя бы двух предметов: математики и природоведения. «Если мы берем решение задач, то надо сначала прочитать, потом понять, затем выстроить логическую цепочку и решить эту задачу. Конечно, научить считать мы можем достаточно быстро, тем не менее это предполагает еще и какие-то текстовые задания. Что касается природоведения — это действительно сложный предмет на любом языке, и на русском, и на эстонском. И опять же те же самые проблемы. Пока мы не привели в порядок родную речь, пока мы когнитивные процессы — память, внимание, мышление, восприятие — не привели в порядок, крайне сложно воспринять учебный материал на любом языке», — подчеркнула директор. Но она нарвалась на отказ. В марте в горсобрании Таллина состоялся переворот — депутатское большинство отстранило прежнего мэра Михаила Кылварта, считающегося «прорусским», и назначило Евгения Осиновского, который не возражает против всемерной эстонизации. Осиновский дал понять, что при переходе на эстоноязычное обучение в таллинских школах никаких исключений сделано не будет.
Выхода нет
Любопытно, что даже некоторые эстонские националисты недовольны тем, как ведется ликвидация русских школ. Так, бывший министр образования Тынис Лукас выражает беспокойство тем фактом, что «вместо погружения русских детей в эстонский язык мы сталкиваемся с тем, что эстонские дети погружаются в русскую языковую среду». По его словам, когда дети разных национальностей учатся в одной школе, языком общения зачастую становится русский и это совсем не отвечает задачам нынешней «реформы образования».
На днях эстонское министерство юстиции получило жалобу от родителей, чьи дети обучаются в средней школе города Кивыэли на северо-востоке страны. Дело в том, что в волости Люганузе, где она находится, эстонский язык является родным лишь примерно для половины населения — остальные разговаривают на русском. Русская школа в Кивиыли со следующего учебного года перестанет принимать учеников в первый класс, а с сентября 2027 года, как ожидается, будет закрыта. Соответственно, русские дети вынужденно «мигрируют» в городскую 1-ю среднюю школу, где учатся этнические эстонцы. И теперь родители детей «титульной» национальности обеспокоены тем, что после наплыва юных «инородцев» в школе резко упадет качество обучения, так как педагогам придется тратить чересчур много времени на этих «пришельцев», слабо понимающих эстонский, подолгу разжевывая им самые простые вещи. Чиновники, впрочем, от этой жалобы отмахнулись. Сотрудница минюста Юлле Мадизе заявила, что, мол, учиться на государственном языке — это важнейшее право всех жителей Эстонии и лишать его русских детей «несправедливо».
Ликвидация русского образования происходит на фоне общего «усыхания» школьной системы Эстонии. Это связано с наблюдающимся в стране демографическим кризисом: численность населения падает, люди оставляют глубинку, перебираясь в большие города или сразу за рубеж. В апреле 2024-го было объявлено, что с нового учебного года 24 школы по всей Эстонии либо закроются, либо объединятся с другими учебными заведениями. «Жизнь в эстонских регионах всё больше напоминает пустырь», — с грустью констатирует по этому поводу депутат парламента Эстонии Александр Чаплыгин.
Политолог Максим Рева, уроженец Эстонии, сказал «Известиям», что власти страны совершенно не интересуются будущим русских школьников и педагогов. «От правящих политиков ожидать нечего — они в течение многих лет последовательно выполняют программу «дерусификации» Эстонии. Но русским, к сожалению, не приходится рассчитывать и на понимание и поддержку эстонского народного большинства. Этнические эстонцы в силу работы пропагандистской машины и поддерживаемого ею информационного «пузыря» имеют искаженное представление о проблемах и надобностях русской общины. Голоса в защиту русских школ подаются эстонцам как «проявление имперских амбиций русских оккупантов и их потомков, неспособных к восприятию другой культуры и языка». Правящая элита преподносит защиту русскими своих прав как угрозу эстонской нации. Сами русские запуганы и разобщены. Поэтому, к сожалению, государственный бульдозер беспрепятственно проедется по русскому образованию, перепахивая судьбы живых людей», — предсказывает Рева.
