«Пока, по большому счету, задача — выжить»
Спустя два года после прихода к власти в Афганистане движения «Талибан» (организация находится под санкциями ООН за террористическую деятельность) большинство населения страны всё еще живет впроголодь, но коллапса в экономике не произошло. Талибы навели порядок со сбором налогов и таможенных пошлин, прижали контрабанду, установили контроль над оборотом валюты и взяли «под крыло» самых обездоленных, собирая специальные налоги в пользу бедных и сдерживая цены на наиболее значимые продукты питания. Такой оценкой жизни в стране в интервью «Известиям» поделился посол России в Афганистане Дмитрий Жирнов. Дипломат также рассказал о том, какие планы на будущее имеются у режима в экономическом плане и что будет обсуждаться на новой встрече московского формата консультаций по Афганистану.
«Если деньги есть, купить можно почти всё»
— Два года назад талибы взяли власть. Как за прошедшее время изменилась жизнь в Кабуле, если судить визуально, исчезли ли с улиц женщины, стало ли больше нищих?
— Изменилась атмосфера. Самая яркая картинка: стоят те же американские броневики, которые еще два года назад защищали марионеточный режим, но теперь в них талибы, а на антеннах — белые флаги с арабской вязью. На стенах почти везде талибские лозунги и граффити. В городе стало чище, мэрия принялась разгребать мусор, оставшийся с прежних времен. Власти нанимают бедняков подметать улицы. Количество патрулей уменьшилось. Убрали много уродливых бетонных заграждений, но не все.
Больше порядка стало с общественным транспортом. Отремонтирован и «вылизан» аэропорт. Там цветут розы, бьют фонтаны. На улицах — строгий исламский дресс-код. Прежде всего он касается женщин. Выходить им можно только вместе с кем-то из родственников мужчин, хотя далеко не всегда это соблюдают. Под запретом яркие платья и платки, обувь на каблуках, украшения и косметика. Талибы так понимают афганские традиции. Женщин в Кабуле стало меньше. Кто смог — уехал за границу. Другие подались к родне в деревню, потому что жизнь в столице сильно подорожала.
Остальные сидят дома, большинство без работы. Для девушек старшие классы школ и университеты второй год закрыты. Поэтому и молодежь стайками больше не видно. Вот где женщин много, так это у пекарен — вдов в потертой черной парандже. Рано утром они терпеливо сидят на асфальте в очереди за бесплатными лепешками. Талибы смотрят за тем, чтобы семьям, потерявшим кормильца, помогали. Нищих визуально тоже поубавилось. Талибы борются с наркоманами. Под мостами они больше не сидят. Но в целом восточный город так и остался самим собой. Базары шумят, торгаши и носильщики снуют с тележками, лавочки, дуканы открыты. Если деньги есть, купить можно почти всё.
«Худо-бедно, но талибы пока удержали экономику от обвала»
— А что сейчас происходит в Афганистане с экономической точки зрения? Еще полтора года назад международные организации били тревогу о том, что многие миллионы жителей на грани голодной смерти. Сейчас ситуация такая же стабильно плохая или даже хуже?
— Плохая, конечно, но мора — в буквальном смысле слова — нет. Это главное. Боялись-то именно этого сценария. Худо-бедно, но талибы пока удержали экономику от обвала. Несмотря на разруху от 20-летней оккупации Афганистана войсками НАТО, западные санкции и грабеж американцами валютных резервов страны.
Очень выручили наши гуманитарные грузы — продовольствие, медикаменты, одеяла, палатки. Афганцы говорят нам спасибо и за бесперебойные поставки топлива.
Бюджет страны наскребается еле-еле, поэтому властям не до социальной сферы в нашем понимании. Впроголодь живет большинство — от чистильщика штиблет до работяги. В крупных городах получше. Неплохо подняли зарплату в университетах. Не знаю только, регулярно ли ее платят. Талибы стараются как-то защитить обездоленных. Это правда. Собирают специальные налоги в пользу бедных. Сдерживают цены на наиболее значимые продукты питания — муку, рис, сахар, растительное масло. Что-то из этого делается под дулом автомата, что-то — по законам восточного рынка, что-то — проповедью.
Власти не трогают тех, с кого нечего взять. Сидит старик у мечети, продает старые ботинки — на пару лепешек себе и внукам наторгует. И подобными заработками здесь перебиваются сотни тысяч.
Вообще афганское общество поразительно живуче. Натуральное хозяйство, в котором занято почти всё население, — реальный амортизатор в условиях кризиса. А сами афганцы привычны к трудностям. Нет дров согреть воду — обклеивают старые телевизионные тарелки на крышах осколками зеркала и вешают чайник так, чтобы он закипел на солнце. Нет холодильника — берут примитивные сушилки для фруктов, из глины лепят емкости хранить виноград, и он лежит свежим всю зиму. За всю историю хорошо народу здесь жилось, пожалуй, только во времена СССР, когда сюда эшелонами шла советская помощь и строилась инфраструктура, которая до сих пор служит экономической базой Афганистана. Поэтому в крови — традиции взаимовыручки.
Даже если они не всегда срабатывают, то зажиточных власти обязуют помогать тем, у кого нет куска хлеба. Так почти в каждом кишлаке. По стране свыше 150 тыс. мечетей, и это одна из опор той социальной системы, которую строят талибы. Нуждающихся там накормят и оденут, дадут приют.
«Власти понимают, что гуманитарной помощи хватит только затыкать дыры»
— На какие средства сейчас опирается режим «Талибана»? За счет чего в принципе держится на плаву госаппарат?
— Экономика вчерашних партизан, всю жизнь воевавших в подполье, — приземленная, по-своему непростая, со своими «коридорами» и «подвалами». Пока, по большому счету, задача — выжить. Страна такая: толком нет ни дорог, ни фабрик, жнут серпом, землю ковыряют мотыгой, хорошие семена и удобрения — роскошь, что ни год — засуха, падеж скота, гибель урожая. При этом надо выжить так, чтобы потом двигаться дальше. Поэтому раскулачиваний нет, у женщин, образно говоря, золотые кольца и сережки не отбирают.
Факт остается фактом: за два талибских года коллапса в экономике не произошло. Чутье подсказало талибам сделать ставку на торговцев с базара. Деньги крутятся там. Талибы навели порядок со сбором налогов и таможенных пошлин, поприжали контрабанду, взяли под контроль оборот валюты. В глубинке, например, если заплатить в казну нечем, то поделись тем, что растет на твоей делянке или чем торгуешь. Но палку с этим тоже не перегибают.
Власти понимают, что гуманитарной помощи — а западники не хотят платить за битые горшки — хватит только затыкать дыры. Нужна какая-никакая, а своя промышленность и инфраструктура, чтобы не зависеть от импорта электричества, поставок топлива, стройматериалов, продуктов питания. Пока приходится закупать это у соседей.
Талибы делают так, чтобы на родину вернулись испугавшиеся их два года назад бизнесмены, инженеры, технологи, механики, финансисты, теплоэнергетики. Специалисты, без которых не восстановишь строительные и перерабатывающие предприятия. Власти привлекают льготами деловые круги к разработке месторождений лазурита, мрамора, угля, золота, талька. С тендеров деньги идут в бюджет. Взялись за металлолом — мелочь, казалось бы, а после войны его по всей стране много, и на нем тоже можно поднять неплохие по афганским меркам деньги. Металлолом больше не гонят, как раньше, за рубеж, его стали переплавлять на месте. Толстосумов (в Афганистане такие есть) поощряют вкладываться в выпуск сельхозпродукции, цемента. Их «раскошеливают» на прокладку оросительных каналов: землевладельцы получат воду, а талибы заработают на развитии агросектора — где сейчас пустыня, будут сеять пшеницу, ячмень, кукурузу, хлопок. Во всяком случае, идея такая.
Когда пало зависевшее от США правительство, захлопнулись западные рынки сбыта афганского шафрана, каракуля, ковров. Талибы ищут новые — и небезрезультатно. Продвигают на экспорт орехи, мед, сухофрукты. В ту же Америку, к слову, стали отправлять газировку из гранатового сока. Ее там распробовали. С этого, конечно, не ахти какие доходы, но лиха беда начало.
Есть задумка посмелее — сделать страну транзитным коридором. Но с этим пока непросто. Эта задача даже не на завтра.
«Будь талибы мягче, не прогнали бы американцев»
— Главным требованием мирового сообщества к «Талибану» с самого начала было создание инклюзивного правительства. И первый год талибы, очевидно, ожидая международного признания и разморозки финансовой помощи, обещали всё постепенно выполнить. Но уже давно с их стороны не звучит даже обещаний. Можно ли сказать, что нынешним властям уже не так уж и важно де-юре признание их легитимности?
— Нет, важно. Талибы понимают, что легитимность необходима не только с точки зрения их статусности, хотя в мировой политике это тоже имеет принципиальное значение. На официализацию режима завязаны, например, перспективы крупных экономических проектов. Под них требуется серьезное финансирование, в том числе по линии международных структур, нужны гарантии страхования.
Чтобы талибы поначалу обещали безоговорочно выполнить требования мирового сообщества — такого, честно говоря, не припомню. После захвата талибами власти у меня были закрытые контакты с их вожаками. За ними тогда шла охота с американских беспилотников.
Встречи проходили поздно вечером, когда стемнеет, по каким-то подставным адресам, на окраинах Кабула. Куда приезжать и во сколько, нам сообщали в последний момент. Помню, меня встречали вооруженные до зубов бородачи в камуфляже и с винтовками М16, явно с натовских складов. Было холодно. В комнате горела буржуйка. Талибские вожаки гостеприимно пододвигали мне какую-то простенькую афганскую еду. Сидели долго, по несколько часов, сначала немного напряженно, потом уже по-свойски. Так вот, уже тогда талибы однозначно и ясно давали понять, что они не пластилиновые. Думаю, будь они мягче, не прогнали бы американцев. Так что отрицательной динамики я не вижу.
— На фоне событий вокруг Украины и дестабилизации в Африке афганская тема заметно отошла в тень. Тем не менее переговоры о нормализации в этой стране продолжаются — в конце сентября в Казани намечена новая встреча московского формата консультаций по Афганистану. Что главным образом там будет обсуждаться?
— Главных тем три. Это инклюзивность афганской госсистемы, борьба с терроризмом и наркотиками. С допуском во власть альтернативных талибам этнополитических и религиозных сил пока подвижек нет. Мы ждем, терпения не теряем. ИГИЛ (признана экстремистской организацией и запрещена в РФ. — «Известия») талибы бьют, это факт. По объему наркотрафика с выводами спешить пока, наверное, рановато, хотя что-то делается и цели продекларированы. Это в столице Татарстана тоже будет предметно обсуждаться. Мы работаем над тем, чтобы мероприятие получилось полезным.
