«Золото Рио-де-Жанейро поставило для меня все галочки в карьере»
Олимпиада в Рио-де-Жанейро – 2016 — последняя на сегодняшний день, где российская команда участвовала не в нейтральном статусе, а гимнастка Маргарита Мамун — одна из героинь тех Игр. Оглядываясь назад, спортсменка признается — да, ей тогда повезло выступать с флагом и гимном своей страны. В интервью «Известиям» и «Спорт-Экспрессу» Маргарита рассказала о жизни после Рио, родстве фигурного катания и художественной гимнастики, поразительных вопросах от детей и тяжести фильма «За пределом», который она не может пересматривать.
«Есть семейное дело, которое не афиширую»
— Насколько понимаю, у вас работа сейчас проектная, а не постоянная. Верно?
— Медийная, да.
— Значит, есть какое-то долгосрочное занятие?
— Да, просто я это не афиширую. Есть семейное дело, а есть медийное. Понятно, что не рассматриваю работу в офисе, но постоянная работа имеется.
— Сейчас не раскроете?
— Нет. Если мне это будет нужно, если пойму, что о нем необходимо всем знать и что это принесет больше пользы, то, конечно, буду об этом говорить. Сейчас не считаю нужным. Просто людям кажется, что если ты не выкладываешь свое дело в соцсети или о нем не говоришь, то, значит, ты ничем не занимаешься. А некоторые, наоборот, раздувают из мухи слона: почти ничем не занимаются, но очень громко обо всем разговаривают.
— Если брать медийную часть, какие самые безумные предложения по работе были?
— Когда я согласилась сотрудничать с Первым каналом и за два дня до контрольных прокатов в Челябинске мне предложили работать в прямом эфире. Я вообще до этого никогда не погружалась в фигурное катание. Наверное, это было самое безумное предложение в хорошем смысле этого слова. Это было очень сложно. Я достаточно ответственный человек. Нужно было выходить в эфир с самого утра. В результате всю ночь не спала, готовилась, изучала биографии фигуристов, читала все новости и не до конца понимала, что буду делать в прямом эфире. Особенно если учесть, что я не профессиональная телеведущая.
— Сегодня более-менее регулярным медийным занятием можно назвать проведение мастер-классов. Насколько это вам близко?
— Когда я приезжаю в регионы, то всегда девочкам рассказываю свои детские воспоминания. Я пришла в художественную гимнастику, после того как увидела выступление Ирины Чащиной на Гран-при в Москве по телевизору. После этого я абсолютно от нее зафанатела. На каких-то соревнованиях в Москве я увидела ее в нескольких сотнях метров, где-то вдалеке, но это было моим самым огромным счастьем. Даже не мечтала сфотографироваться или взять автограф.
Понятно, что теперь дети не испытывают такого дефицита своего кумира и не знают, как было раньше. Однако сейчас это не просто возможность увидеть кумира вживую. На мастер-классах я учу связкам из своих олимпийских программ, подробно объясняю, как и что сделать. Иногда дети сами спрашивают про то, что хотели бы выучить. Мне кажется, что это большая мотивация для детей, большое вдохновение: я получаю много положительных отзывов от родителей и тренеров. Мне приятно передавать такой опыт.
Конечно, это не тренерская работа. Но просто я счастлива, что вижу эти горящие глаза, эту радость. Причем не только от детей, но и от тренеров. Это живое общение, передача опыта, я рассказываю разные фишки, которые могут помочь, какие-то свои технические хитрости, которые мне помогали.
— Такой же восторг, как у вас был по отношению к Чащиной, видите у детей?
— Да, конечно, в основном дети очень счастливы, и у многих по глазам вижу, что они до конца не верят в происходящее. Я их понимаю, я бы тоже в своем детстве не поверила (смеется).
— О чем чаще всего спрашивают дети? Может, были какие-то неожиданные вопросы?
— Часто спрашивают: «Кто ваш любимый тренер?», «Как справиться с волнением?», «Любимый предмет». Из неожиданных больше всего мне запомнился вопрос от девочки с прошлогоднего мастер-класса в Болгарии. Подошла девочка и чуть ли не со слезами на глазах спросила, скучаю ли я по своему папе.
Когда закончился мастер-класс, я к ней подошла и спросила, всё ли в порядке в ее семье, есть ли у нее мама и папа. Она говорит: «Да, всё хорошо» — «Тогда почему ты так спросила?» — «Просто я смотрела фильм «За пределом». На вас так сильно ругались. Я подумала, что вам было очень-очень тяжело». То есть она настолько глубоко спрашивала о моих чувствах, поэтому я даже забеспокоилась.
Некоторые дети вроде бы маленькие, а так заботятся о чувствах. Причем не только своих, но и взрослых.
— Когда я смотрел этот фильм, то мне тоже было не по себе. Вы его сами пересматриваете? Какие ощущения он вызывает?
— Нет, конечно, не пересматриваю. Мне пришлось ездить в Польшу на доозвучку, несмотря на то что это документальное кино. Просто не всегда рядом оказывался микрофон, и звук не везде был чистым. Тогда я в первый раз посмотрела на всё со стороны. Когда ты тренируешься, то находишься в своих мыслях и абстрагируешься. Это было тяжело. Думала, что всё зарыла глубоко в душе, но это вылезло наружу. Поэтому на премьере смотреть фильм я не смогла.
Премьера была в Амстердаме, на ней присутствовали я, Амина Василовна (Зарипова), Ирина Александровна (Винер), ее сын, Ирина Борисовна Зеновка — мой хореограф-постановщик. Были все. Там я поняла, что просто не могу отвечать на вопросы зрителей после фильма. Для меня это было чувствительно. Поэтому на других показах стала уходить из зала в начале фильма, а в конце возвращаться.
«Злилась, когда в Рио отстранили наших паралимпийцев»
— Насколько сейчас пристально следите за художественной гимнастикой?
— Первое время смотрела почти всё. Приходила на Гран-при в Москве и ездила на чемпионат мира, который был первым после Олимпиады в Рио. Затем стала меньше появляться, потому что больше времени уходило на семью, но я всегда в курсе новостей, в том числе результатов чемпионатов мира и Европы.
— С какими чувствами смотрите соревнования?
— Когда смотрела Олимпийские игры, то, конечно, скучала по этим эмоциям и хотела бы их повторить. Но когда вспоминаешь весь тернистый путь, понимаешь, что повторить это невозможно, да и не нужно.
— Что такое международная художественная гимнастика без России?
— Конечно, жалко девчонок. Но там, думаю, не сильно скучают, потому что первые места освободились. Ну что такое мировая художественная гимнастика без сильнейшей сборной мира?
— Продолжаете ли вы общение с тренерами и гимнастками сейчас?
— В нашем виде спорта и в нашем поколении всегда была очень дружественная атмосфера. С уважением друг к другу относились и продолжаем относиться. Конечно, общаюсь с девочками, с которыми выступала, некоторые из них были на нашей свадьбе. Они же тоже давно закончили. Была рада видеть на Олимпиаде в Токио Нету Ривкин из Израиля, которая, как и я, комментировала соревнования, мы даже вместе выходили в прямой эфир израильского телевидения. Счастлива, что между нами остаются уважение и дружба.
— Дина Аверина намекнула, что хочет завершить карьеру. Понимаете ли ее решение? И ставили ли себя на место нынешних спортсменов сборной? Что им делать в сложившейся ситуации?
— Мне сложно поставить себя в эту позицию. Конечно, Дину понимаю. Они с Ариной повыступали после Олимпиады достаточно долго. У каждой из них есть собственные сложности и собственные травмы. Они большие молодцы: несмотря на то что нет международных стартов, они всё равно выходят, выступают и держат интерес к гимнастике.
Но рано или поздно всё заканчивается. У нас молодой вид спорта. Профессиональная карьера отнимает много здоровья. Поэтому все должны с уважением принимать любое их решение. А что делать, нужно спрашивать у действующих спортсменов, которые находят силы и мотивацию продолжать выступать.
— Вы друг благотворительного фонда «Мы выступаем как один» Никиты Мазепина, который помогает спортсменам в период отстранения и в других сложных ситуациях. Как оцените работу фонда в первый год существования?
— Я действительно рада поддерживать этот фонд. Даже когда ребята выступали на международной арене, всё равно рано или поздно приходило время, когда нужно было заканчивать спортивную карьеру. У нас есть с этим проблема.
Да, гимнастика молодой вид, и девочки рано заканчивают, но в других видах карьеры могут идти долго. Когда ты посвящаешь делу всю свою жизнь, потом можешь потеряться и абсолютно не понимать, чем тебе заниматься дальше. От этого гасло немало звезд.
Счастлива, что появляется такое сообщество, куда ребята могут прийти, как к себе домой, в свою семью, и не чувствовать себя одинокими. Им всем было очень тяжело после отстранений — а в фонде можно было получить поддержку психолога. Сейчас многие ребята думают или уже решили, чем заниматься дальше. Фонд помогает с обучением, переквалификацией, кто-то учит иностранные языки, а кто-то получает дополнительное образование. Здорово, что они все познакомились, общаются. Также благодарна, что фонд Никиты поддерживает спортсменов-паралимпийцев, которых, мне кажется, обижали больше всех.
— Начиная еще с Олимпиады в Рио.
— Да. Я так тогда злилась. Только не их! Ребята с такой силой духа, с такими преградами, но делают, могут и хотят показать себя. Просто дайте им этот шанс. Они вдохновляют всех, весь мир. Так, как было на последних трех Олимпийских играх, делать нельзя! Рада, что фонд «Мы выступаем как один» не остался в стороне. Недавно, когда фонд отмечал год, я пообщалась с ними. Все довольны, глаза горят, почувствовала у них прилив вдохновения. Это здорово.
— Если вспоминать Рио, не кажется, что вам в какой-то степени повезло выступать с флагом и гимном? Ведь в 2016-м была последняя на сегодняшний день Олимпиада, когда Россия выступала не в нейтральном статусе?
— Каждый раз, когда всплывает какая-то новость о тех или иных ограничениях, мы с мужем смотрим друг на друга и понимаем, что да, нам повезло в этом плане, хотя вообще-то выступление с флагом и гимном на Олимпийских играх — это норма при равных условиях.
— После Рио вы ездили на все Олимпиады. Насколько эти Игры были другими по атмосфере, учитывая нейтральный статус?
— Да, я ездила в 2018 году и брала интервью у спортсменов. Помню, им не нравилось, что сделали серую форму. Могли сделать просто красную, просто синюю или просто белую. Но серая экипировка сильно подчеркивала то, что они были в нейтральном статусе. Однако тогда трибуны были полные. Я стояла на стадионе на фигурном катании и смотрела, как выигрывают Алина Загитова и Женя Медведева. И весь мир знал, что это спортсменки из России, и весь мир им аплодировал. Конечно, нейтральный статус кому-то мог добавить лишних нервов и выбить из колеи, но от трибун шла большая поддержка.
В Токио и в Пекине стало сложно в первую очередь из-за ковидных ограничений. Это было не похоже на Олимпийские игры. Как будто проходит контрольная тренировка в большом зале с олимпийскими кольцами. Думаю, спортсмены полностью не прочувствовали олимпийских дух, когда тебя накрывает волна эмоций и поддержки публики. Этого очень не хватало. В Пекине зрителями были только граждане Китая, но они в основном хлопали своим, а к остальным оставались достаточно сдержанными.
— Ставит ли нейтральный статус спортсменов в неравные условия?
— Сложно сказать. Лучше спросить у тех, кто выступал под нейтральным флагом. Конечно, это забирает мысли и нервы. Даже мы, работая на трибунах, думали, чтобы лишний раз не крикнуть что-то в поддержку, боясь каких-нибудь штрафов в сторону сборной. Флаги нельзя, это нельзя, то нельзя — всё равно это напрягает. Ты, так или иначе, думаешь об этом, так как понимаешь, что из-за неосторожности, которая никак не касается твоих спортивных достижений, результат может быть аннулирован.
— Мне показалось, что вы довольно шумно болели на фигурном катании в Пекине.
— Мы старались компенсировать отсутствие наших зрителей. В Пекине было намного лучше, чем в Токио, так как были местные болельщики и различные делегации. На летних играх в Японии вообще никаких зрителей не было, от чего было грустнее. Могли хотя бы аплодисменты включить, чтобы создать видимость хоть какой-то поддержки спортсменов.
«Побаивалась работать в мире фигурного катания»
— Фигурное катание для вас — любовь?
— Да. Это очень красиво и очень похоже на гимнастику в плане творческой стороны.
— Вас удивляет, что при всей эстетике и красоте фигурное катание стало одним из самых токсичных видов спорта? Много скандалов, острых высказываний, болельщики грызутся в комментариях.
— Да, действительно удивляет. Но большая популярность провоцирует большое количество разносторонних мнений. Да, в фигурном катании болельщики более эмоциональны. Поэтому я немного побаивалась работать в этом мире, но на удивление было мало токсичности в мою сторону.
— Вы много общались с фигуристками. Насколько они похожи с гимнастками?
— Нас действительно многое объединяет, несмотря на то что одни «зимние», вторые — «летние». Творческая составляющая, молодые виды спорта, многочасовые тренировки, ну и, конечно, мы отлично друг друга понимаем как профессиональные спортсмены.
— Вы писали, что хотели поучаствовать в каком-то ледовом проекте, но не дала стопа. Как это было?
— Да, готовилась к участию в «Ледниковом периоде». Но после пятой-шестой тренировки я еле-еле смогла дойти до машины из-за стопы. Это давняя проблема. Я и на Олимпийских играх выступала с этой замотанной стопой. Когда закончила, то иногда забывала о ней. Но когда возвращалась к нагрузкам, она сразу давала о себе знать. Если бы я хотела продолжить свою профессиональную карьеру, то пришлось бы делать операцию.
Помню, что тогда очень расстроился Илья Авербух, потому что у меня хорошо получалось кататься. Говорил: «Давай мы тебя вылечим, поможем». Но я поняла, что не готова.
— Другие травмы дают о себе знать?
— Помимо стопы, это, конечно, спина и колени. Чувствую себя немного старушкой. Однако больше всё же стопа, потому что почти весь мой личный набор элементов во время карьеры приходился на левую ногу, поэтому она дает о себе знать. Буквально вчера ныла, потому что болело левое бедро. Но профессиональный спорт, он такой. Никто не должен ходить в розовых очках.
— Вы рассказывали, что фонд помогает перейти от спортивной жизни к неспортивной. Вам этот переход дался легко?
— Я с самого детства была ответственной девочкой, всегда думала о своем настоящем и будущем. Амина Василовна знала, что я закончу после Олимпиады. За два-три месяца мы это обсуждали. Понятно, что, когда выиграла в Рио-де-Жанейро, мои тренеры, Ирина Александровна и Амина Василовна, надеялись, что это даст мне эмоциональный заряд еще на несколько сезонов, и уговаривали меня остаться. А зачем? Я не гналась за титулом абсолютной чемпионки мира. У меня не было такого пункта. Для меня золото Рио поставило все галочки. Видела смысл только в следующей Олимпиаде, но четырехлетний олимпийский цикл — это чертовски сложно. А тут из-за ковида еще плюс один год.
Да, тяжело заканчивать, но у меня всё сложилось и дальше благодаря правильно выстроенному спортивному менеджменту. Я выиграла Олимпийские игры и продолжила работать, но уже в медийном поле. Как бы мне ни хотелось лечь пластом, закрыться и ничего не делать, я понимала, что надо продолжать работать. Видимо, сделала всё правильно, и получился плавный переход. Кроме того, я была не одна. Мы закончили спортивную карьеру вместе с мужем. При этом в любом случае моя жизнь, конечно, разделилась на до и после Олимпиады.
— Когда ты в спорте, то у тебя есть понятная и четкая цель. Я так понимаю, вы этой цели достигли. А что сейчас? Есть ли ориентир?
— Я пытаюсь с собой договориться, что Олимпийские игры — это здорово, но жизнь состоит из самой жизни, из процесса. Надо радоваться здесь и сейчас. Да, нужно ставить цели и сочинять мечты. Но мне нужно успокоиться, с тем чтобы постоянно искать цели, соразмерные с целью выиграть Олимпийские игры. Это сложно, но, безусловно, возможно.
