«Двери» открыты: культ Моррисона, альянсы бактерий и художники-бунтари
Джим Моррисон «зажигает огонь», экстрасенсы ходят по домам, чекисты воюют с азиатскими демонами, а советские нонконформисты пьют горькую. Книжные новинки июня помогут вам отправиться в путешествие во времени — как в прошлое, в том числе недавнее, так и в будущее. А «Известия» подскажут, как на этом пути не заблудиться.
«The Doors. Зажжем эту ночь. Мои воспоминания»
Робби Кригер
О легендарной группе The Doors и ее фронтмене Джиме Моррисоне написано много — и немало издано на русском, — однако именно эта книга едва ли не лучшая из всех. Робби Кригер — гитарист коллектива и соавтор множества хитов, в том числе культовой Light My Fire (строчка из нее и цитируется в заглавии). Стоит даже оговорить, что именно он — ключевой автор этой фирменной песни, чем явно (и заслуженно) гордится. Кригер крайне подробно рассказывает о ее создании, притом честно признает, что не будь вклада каждого из участников, ничего бы не получилось. На протяжении всей истории группы, несмотря на культ Моррисона, доходы музыканты делили поровну. Что и «спасло нашу группу от раннего распада из-за жадности», добавляет мемуарист. Лишь на поздних альбомах авторство песен расшифровано, на первых под каждым треком было указано просто — The Doors. Джим, даже став идолом, остался «великолепным командным игроком».
Иными словами, это «репортаж из гримерки», воспоминания непосредственного участника. Но кто из рок-звезд не пишет воспоминаний. Мемуары Кригера, написанные на закате жизни, подкупают удивительным сочетанием качеств. Хорошая память (пусть автор и жалуется на обратное), редкая честность в суждениях о себе и окружающих, а также драйв рок-музыканта и ностальгия по молодости, помноженные на трезвые оценки умудренного опытом человека, который повидал жизнь, боролся с раком и наркозависимостью, терял друзей. Яркие зарисовки складываются в цельное повествование про молодого парня, который был изгоем в школе, но стал хорош в музыке. Почти случайно прибился к неизвестной группе, увильнул от Вьетнама, прошел через соблазны 1960-х. И о некоторых вещах сожалеет до сих пор.
Как писались знаменитые мелодии, как Моррисон мучил себя и окружающих, чем феномен The Doors отличен от The Beatles и The Rolling Stones — об этом и многом другом вспоминает музыкант. Интересно, подробно, хотя не и исчерпывающе. Например, из текста так и непонятно, как все-таки сочинился текст про вурдалака из русского фольклора (песня Verdilac).
«Лисьи Броды»
Анна Старобинец
Четыре года назад Анну Старобинец признали лучшим фантастом Европы (ранее награды European Science Fiction Society получали братья Стругацкие и Сергей Лукьяненко), но пишет она не только и не столько фантастику — и антиутопии, и хорроры, и триллеры. Точнее, писала. До недавнего времени глагол приходилось употреблять в прошедшем времени — Старобинец поставила на десятилетнюю паузу свою «фантастическую» карьеру и полностью переключилась на детский жанр, причем крайне успешно. Серия «Зверский детектив», наверное, стала даже более известной, чем ранние «взрослые» книги писателя («Живущий», «Убежище 3/9», «Переходный возраст»). Оказалось, все эти годы и про читателей постарше Старобинец тоже не забывала, и вот после долгого перерыва выходит ее новый роман «Лисьи Броды» — 700-страничный, многофигурный, кровавый. И крайне напряженный.
Время действия — несколько месяцев лета-осени 1945 года. Великая Отечественная уже закончилась, а Вторая мировая еще идет. Место действия как раз недалеко от последнего театра военных действий — советско-китайской границы. Главный герой Максим Кронин сбегает с уранового рудника и направляется через тайгу к поселку Лисьи Броды рядом с Маньчжурией, где в последний раз видели живой Елену — его жену, самого дорогого для него человека. Но найти ее будет не так-то просто. Кронина преследуют чекисты, в этнически пестром поселении творится какая-то чертовщина, а в лесной чаще спряталась лаборатория, где японцы ставят эксперименты над людьми. И всё происходящее, как быстро выясняется, тесно связано с довоенным и зловещим прошлым Макса, которое ему под гипнозом приказали забыть.
Сюжет скручен в такой тугой клубок, что кажется иной раз — никак не распутать. Больше всего роман, как ни странно, напоминает бестселлер «Американские боги» Нила Геймана — по языку, подходу, здоровой наглости. В нашей же жанровой литературе аналога с ходу и не вспомнить.
«Эмоциональность. Как чувства формируют наше мышление»
Леонард Млодинов
Леонард Млодинов — профессор престижного Калифорнийского технологического института, известного среди прочего тем, что здесь трудоустроены гики-физики из популярного сериала «Теория большого взрыва». Млодинов и сам физик-теоретик, специалист по квантовой теории, и у нас его в первую очередь знают по научно-популярным бестселлерам, написанным в соавторстве со Стивеном Хокингом — «Кратчайшая история времени» и «Высший замысел». Тема его новой книги — эмоции — как будто бы далека от привычной области знаний, ближе к психологии, которую Шелдон Купер, вымышленный коллега Млодинова, даже не считает за науку. Но легкомысленность заглавия обманчива, Шелдон может быть спокоен за репутацию Калтеха — это в высшей степени респектабельный научпоп в лучших традициях автора, который опирается на строго доказательную экспериментальную базу.
Собственно, Млодинов и пытается отвоевать психологию у шарлатанов и коучей, а также реабилитировать в глазах серьезных людей эмоции, которые часто ошибочно воспринимают как нечто противоположное разуму, — то, что нужно преодолеть, приручить, то, что мешает мыслить рационально. Традиционное представление о психических процессах мы унаследовали еще от древних греков и не то чтобы кардинально реформировали. Для описания души Платон использовал образ колесницы, запряженной двумя лошадьми, — черной и белой — под управлением возничего. Ровно так же будто бы разумное начало, чтобы двигаться вперед, постоянно балансирует между низменными потребностями и высокими идеалами. На деле же всё обстоит совсем не так, утверждает Млодинов и привлекает в союзники крупнейших специалистов последних десятилетий, которые на экспериментах подтверждают: нет никакого противостояния, наше мышление всегда «эмоционально».
Из книги можно узнать, почему бактерии порой более расположены к альянсам, чем люди, где у нас находится «второй мозг» и что он собой представляет (и речь не о спинном!), а также о том, каковы шансы выжить и полноценно действовать после пересадки головы. В тексте приведены известные опросники и тесты для определения тех или иных аспектов эмоционального профиля и личностных характеристик.
«Вещная жизнь: материальность позднего социализма»
Алексей Голубев
Не самое очевидное следствие плановой экономики — материальные предметы предстали как активные экономические субъекты, влияющие или даже активно сопротивляющиеся реализации утвержденных плановых показателей. Понятно, всё предусмотреть невозможно, однако когда непредусмотренных факторов так много, когда сопротивление так активно, поневоле, хотя бы на уровне разговора, нет-нет да проскользнет мнение в своеволии вещей, их злокозненном саботаже. В своей книге доцент Хьюстонского университета Алексей Голубев исследует целый ряд разнообразных сюжетов того, как материальный мир формировал, структурировал социальную жизнь позднего Советского Союза — не столько даже вопреки задуманному, сколько за рамками «замысла». Грубо говоря, в фокусе его исследования — тайная (или непредусмотренная) жизнь домашних вещей.
С этого ракурса Голубев пишет и о движении любителей автомобилестроения, и о зарождении подпольного «культуризма», активисты которого впоследствии в годы перестройки пополнили первые ОПГ и субкультуру «люберов» — защитников нравственности и пропагандистов здорового образа жизни. Автор рассказывает и о подъездах как месте свиданий и свободного времяпрепровождения, и о культе телевизора в советском интерьере, а также о соперничестве знаменитых экстрасенсов Чумака и Кашпировского, которые благодаря голубому экрану проникли в каждый дом. В этих и других очерках обращает на себя внимание не только удивительная «адаптивность» и изменчивость материального мира. По прочтении также очевидно, что при всей специфике «развитого социализма» в каких-то базовых аспектах две «сверхдержавы» не так уж отличались друг от друга. Люди везде люди.
«Идеально другие»
Вадим Алексеев
Интерес к творчеству советских художников-нонконформистов в последние годы высок как никогда. И новый сборник интервью с героями той эпохи, большинства из которых, увы, уже нет в живых, — ценное дополнение к многочисленным каталогам, исследованиям и мемуарам. Собеседниками Вадима Алексеева были Владимир Немухин, Оскар Рабин, Лидия Мастеркова, Олег Целков, Эрик Булатов и многие другие, в том числе композитор Андрей Волконский, организовывавший первые выставки этих бунтарей, и коллекционер Александр Глезер.
Главная ценность бесед — их откровенность. Одни гении порой весьма скептически отзываются о других, опровергают укрепившиеся «романтические» мифы, рассказывают о пьянках, изменах, зависти и прочих не самых благовидных сторонах жизни друг друга. Таким образом, в сознании читателя формируется вовсе не «житие святых», а выразительный и непричесанный образ уникального сообщества, среды, в которой созревало великое (как мы сейчас понимаем) искусство. А еще это подчас сумбурная, но тем более обаятельная картина жизни СССР в периоды оттепели и застоя. Так что прочесть книгу будет любопытно не только ценителям живописи, но и всем, кто хочет немного лучше понять наше недавнее прошлое.
