Перейти к основному содержанию
Реклама
Прямой эфир
Мир
Песков заявил о готовности РФ приветствовать посреднические усилия по Украине
Мир
В конгрессе США отвергли просьбу Байдена по финансированию Украины
Общество
Синоптики спрогнозировали понижение температуры и гололедицу в Москве 5 декабря
Мир
Полиция Южной Кореи начала расследование в отношении президента
Мир
Bloomberg узнало об обсуждении в НАТО гарантий безопасности Украине
Экономика
Цена биткоина превысила $100 тыс. и вновь обновила исторический максимум
Общество
В России ужесточат оборот рыбной продукции из-за гельминтов
Мир
Пезешкиан заявил о намерении сотрудничать с РФ и Китаем для противодействия США
Армия
Расчет РСЗО «Град» нанес удар по скоплению живой силы и технике ВСУ в зоне СВО
Мир
В Польше указали на риск отказа Трампа выдать кредит Украине
Армия
Силы ПВО за ночь ликвидировали 16 украинских БПЛА над тремя регионами РФ
Общество
В ГД предложили ввести выплаты семьям с низким доходом перед Новым годом
Армия
Росгвардия с помощью дронов-камикадзе уничтожила до 10 бойцов ВСУ под Курском
Мир
Мерц раскритиковал идею Бербок по отправке миротворческих сил ФРГ на Украину
Происшествия
В Красноярске возбудили уголовные дела о взятках в особо крупном размере
Интернет и технологии
Мошенники создали «новогоднюю» схему обмана в Telegram
Общество
В «Автодоре» сообщили о восстановлении более 2 тыс. км дорог в новых регионах РФ
Мир
На Западе назвали отвратительными слова Блинкена о мобилизации на Украине
Главный слайд
Начало статьи
Озвучить текст
Выделить главное
Вкл
Выкл

Сергей Мокрицкий уверен, что ростки тепла и человечности можно сохранять в любых, даже самых жестоких реалиях, — именно поэтому все хорошие фильмы о войне на самом деле не о ней, а о личности, оказавшейся в крайних обстоятельствах. По случаю лидерства в российском прокате его новой ленты «Первый «Оскар», режиссер рассказал «Известиям» о поколении вгиковцев, прошедших Великую Отечественную, работе операторов на фронте и ленте «Разгром немецких войск под Москвой», ради которой первые продюсеры Голливуда учредили новую оскаровскую номинацию.

«Не взяв что-то важное в кадр, ты грешишь против истины и теряешь интонацию»

— Расскажите, как возник замысел фильма «Первый «Оскар», почему вы выбрали эту историю, насколько она документальна?

— Вероятно, все линии, векторы и направления моих жизненных траекторий привели к тому, что я не мог не снять этот фильм. Я учился на операторском факультете ВГИКа в мастерской Александра Владимировича Гальперина, который снял фильм «Трактористы» и был фронтовым оператором. В нашей мастерской работал и еще один фронтовой оператор — Анатолий Колошин. Какие-то детали своих военных будней они рассказывали, хотя в целом были немногословны. Но иногда кое-что все-таки проскакивало.

Это были прекрасные люди, потрясающие педагоги, великолепные операторы. Когда я уже работал на Центральной студии документальных фильмов (ЦСДФ), встретился еще с одним человеком — Игорем Гунгером, бывшим звукорежиссером на фильме «Разгром немецких войск под Москвой». Меня потрясало, что передо мной стоит человек, который получил «Оскар», но он о нем не говорит. Для этого поколения кинематографистов высшая награда американской киноакадемии была не очень значимой. Они радовались совершенно другим вещам, которые были для них, вероятно, более существенны: что фильм получился, что ему была присуждена Сталинская премия, что лента понравилась нашему зрителю. А «Оскар» — это там, далеко, где-то за океаном. Приятно, но не более.

— В фильме очень яркая романтическая линия. Она тоже взята из жизни?

— У моего деда в деревне под Житомиром была схожая история любви, которая меня всю жизнь очень волновала, потому как никаких шансов завладеть сердцем дамы у него не было. Дед был инвалидом, глухонемой практически с детства, но он добился возлюбленной, и та стала его женой.

Кадр фильма «Первый Оскар»

Кадр фильма «Первый «Оскар»

Фото: Централ Партнершип

Дедова история любви и история фильма «Разгром немецких войск под Москвой», ради которого знаменитые голливудские продюсеры, выходцы из России Дэвид Селзник и Луис Барт Майер, создали новую номинацию «Лучший документальный фильм», меня и вдохновили. До 1943 года номинации «Лучший документальный фильм» не существовало. В широкий прокат в Америке фильм вышел под названием «Москва наносит ответный удар» (Moscow Strikes Back). Он был переозвучен, адаптирован для американского зрителя, и вся Америка смотрела эту картину. Представляете, одно и то же кино смотрели в США и Советском Союзе? Вот такое было время.

— Кто стал прототипом Ивана Майского — напарника и соперника вашего главного героя Льва Альперина? Правильно ли, если у зрителей сложится впечатление, что молодые люди — антагонисты во всем и в подходе к работе тоже: Лев делает эмоциональную репортажную съемку, показывая правду жизни, Иван — духоподъемные постановочные эпизоды. Понятно, что зритель на стороне Льва, но ведь без постановок тоже не обойтись.

Это собирательный образ погибшего на войне кинематографиста. Когда читаешь дневники и воспоминания фронтовых операторов, которых на войне было 258 человек, понимаешь, что каждый из них достоин отдельного фильма: и Микоша достоин, и Школьников достоин, и еще 256 человек. Если говоришь о ком-то одном, поневоле обижаешь остальных. Вот мы и приняли решение, что у нас будет коллективный образ. В реальности студенты ВГИКа, выпускники, которые должны были выпускаться в 1942 году, попросили разрешить им отказаться от эвакуации в Алма-Ату (куда был отправлен ВГИК) и пойти на фронт. Так что Майский — это выдуманная фигура с выдуманной фамилией: беспризорник, найденный в мае и названный Иваном. А образ Льва Альперина — благодарность моему мастеру Гальперину, я ему таким образом передаю привет. Гальперина звали Александр Владимирович, Александром Владимировичем зовут папу Юны, которого у нас играет артист и режиссер Сергей Пускепалис.

Кадр фильма «Первый Оскар»

Кадр фильма «Первый «Оскар»

Фото: Централ Партнершип

Кроме того, Иван и Лев влюблены в одну девушку, и жребий вынуждает их работать в одной киногруппе. Операторы всегда работали парами, потому что запаса кассеты светочувствительной пленки хватало ровно на минуту, после чего ее нужно было менять. Это технически очень сложная процедура. Другой оператор в этот момент мог, к примеру, снимать другую крупность, потому что во время реального боя трудно менять объективы. Как оператор я прекрасно понимаю, что многое зависит от того, что в кадре ты так или иначе упаковываешь проявление жизни в рамку кадра. Это основа профессии оператора. Не взяв что-то важное в кадр, ты грешишь против истины и теряешь интонацию. Это творческие мучения, любой оператор и фотограф с ними знаком.

«Как в этих жесточайших условиях сохранить в себе ростки любви и человечности?»

Мог ли военный оператор снимать всё, что хотел?

Было несколько этапов цензуры, но называлось это редакторской работой. Думаю, что такой категории, как цензор, не было, но был политрук, который приводил операторов на точку и говорил, что важно снять. Второй этап — режиссер, у которого имелось несколько кинооператорских групп, и все они доставляли ему материал. У нас режиссера Копалина играет Андрей Мерзликин, и он приезжает к ребятам, говорит, какие кадры хороши, какие — не очень, что ему хотелось бы от них получить. Третий этап: когда материал уже снят, проявлен и смонтирован, с ним работают редакторы на студии. Всё это так или иначе можно назвать цензурой, но принимающие решения люди — не цензоры.

Кадр фильма «Первый Оскар»

Кадр фильма «Первый «Оскар»

Фото: Централ Партнершип

Прежде чем начать снимать это кино, я прочитал множество писем, записок, дневников фронтовых операторов. Они говорили, например, что когда летом 1941 года они снимали наши отступающие войска, бойцы на них кидались с кулаками, срывали злость, кричали: «Зачем ты это снимаешь? Зачем?!» Я понимаю и солдата, и оператора. Можете себе представить: раненые, голодные, морально убитые, они отступают, а тут стоит оператор с камерой. У него такая работа, а у солдата накипело, и он не хочет, чтобы видели эту страницу его жизни, эту страницу войны. У нас в фильме есть созвучная сцена. Потом уже Довженко произнес знаменитые слова в ответ на вопрос «что снимать?». Он сказал: «Надо снимать очень эмоциональные кадры. Плачьте и снимайте. Пока у тебя у самого не накатили слезы, не нажимай гашетку, этот кадр мне не нужен. Снимайте убитых, снимайте раненых. Зритель это должен видеть, снимайте, не бойтесь». Тогда все учились и воевать, и снимать, это шло параллельно. Мастерство, выработанное за четыре года, воплотилось в фильме уже 1945 года «Битва за Берлин», великом фильме. Хроникальные кадры из него я использовал в «Первом «Оскаре».

— Это уже ваш второй фильм про войну после «Битвы за Севастополь». Насколько важно сейчас говорить на эту тему?

— Нельзя снять фильм о войне, можно снять фильм о человеке в определенных обстоятельствах. У нас серьезная школа военно-патриотического кино, есть великие фильмы. У Германа это «Двадцать дней без войны» и «Операция «С Новым годом!», она же — «Проверка на дорогах» с Заманским в главной роли. Есть фильм «Иди и смотри» Элема Климова, есть «На войне как на войне» Трегубовича. И в центре каждого — человек.

Кадр фильма «Битва за Севастополь»

Кадр фильма «Битва за Севастополь»

Фото: КиноДело

Это фильмы о людях, а не о войне. Об Ивановом детстве, которое не состоялось, о журналисте, который получил двадцать дней отпуска, и как он ценит всё: жест, поворот головы Гурченко, рассказ офицера, который был на побывке дома... Когда я рассказал корреспонденту, что «Битва за Севастополь» — фильм о любви, о женщине, которую вот так вот история бросила в жерло и у нее неожиданно открылся смертоносный талант, а война — всего-навсего фон для этой истории... Ох, что началось! Повернули так, что для меня «наша война — это фон». «Первый «Оскар» — фильм о профессии оператора, а не о войне, и я это показываю в кадре, когда герои ставят штатив, и камера движется, смотрит, как они готовятся к съемке, а вокруг идет рукопашная схватка. Я не фокусируюсь на рукопашной схватке. Два студента, которые еще даже не имеют диплома, у которых весна и любовь должны быть в сердце, попадают снимать кино на фронт. Как в этих жесточайших для человеческой души условиях сохранить в себе ростки любви и человечности? Об этом я предлагаю зрителю порассуждать.

Наталья Мокрицкая - генеральный продюсер фильма и жена режиссера Сергея Мокрицкого

Наталья Мокрицкая — генеральный продюсер фильма и жена режиссера Сергея Мокрицкого

Фото: Анна Темерина
Справка «Известий»

Сергей Мокрицкий — режиссер, сценарист, кинооператор. Родился в Житомирской области в 1961 году. В 1991-м окончил операторский факультет ВГИКа (мастерская А. Гальперина). Работал на «Мосфильме» и Одесской киностудии. В 1997–2002 гг. — оператор-постановщик программы «Куклы» (НТВ). В 2000 году вместе с Кириллом Серебренниковым организовал киностудию «ЧБК-фильм». Режиссер фильмов «Спецгруппа», «Четыре возраста любви», «Черчилль», «День учителя», «Битва за Севастополь», «Черновик», «Первый «Оскар».

Скрытая часть

Читайте также
Прямой эфир