«Мы уйдем, а музей останется»: как сохранять историю в маленьком городе
Благовещенск — маленький город, расположенный в 50 км от Уфы. История его строится в буквальном смысле на заводах — первый появился здесь еще в середине XVIII века. Корреспондент «Известий» отправился в маленький город на книжный фестиваль «Сила слова» с московскими писателями, а познакомился с хранительницей городской истории.
Благовещенск
— Я считаю, что исторический рассказ — это как секс: прерывать нельзя. Так что быстро все убрали телефоны, — строго говорит круглолицая женщина лет пятидесяти в кокетливой алой косынке поверх завитых кудрей.
И журналисты, собравшиеся на пыльной после зимы улице небольшого городка, шуршат карманами, убирая телефоны. Женщину в алой косынке зовут Людмила. Ее пригласили рассказать о городе прессе, приехавшей на книжный фестиваль «Сила слова» вместе с писателями из столицы.
Благовещенск — город рабочий. Вокруг тянутся пятиэтажки, некоторые выкрашены в зеленый с белым, цвета башкирского флага, кое-где зеленая краска уже начинает облупляться. Всего здесь живут чуть больше 30 тыс. человек, большая часть из которых так или иначе связана с местными заводами.
Вдоль широкой улицы, пересекающей всю новую часть города, многие дома украшены красочными граффити. Рядом — торговые центры и неизменные ларьки «Быстрые займы». Все вывески — на русском и башкирском языках, на котором в Башкирии дублируют абсолютно все.
Но именно Благовещенск исторически скорее русскоязычный, считают местные и в доказательство указывают на название города, которое было выбрано в честь православного праздника по одной версии, или на названия церкви при заводе — по другой.
Вид на город Благовещенск в Республике Башкортостан
Первый медеплавильный завод здесь, на реке Потехе, основал уральский купец Мясников, приехавший из Симбирска еще в 1756 году. Вскоре после этого завод перешел семье Дашковых: с их именами связана львиная доля городской истории.
Это единственное предприятие в стране, на котором литье с тех пор не останавливалось ни разу, с гордостью говорит Людмила. «Да, бывало, сокращали объемы. Да, лили то медь, то чугун. Но не останавливались ни разу».
Остатки этой старой зауральской заводской культуры сохраняются в так называемом старом городе. По дороге к нему улицу с пятиэтажками, ларьками и торговыми центрами сменяет частный сектор: вдоль тянутся заборы и притулившиеся за ними приземистые дома с наличниками.
Основатель завода М.С. Мясников
— Если посмотрите налево — увидите русскую резьбу, она легкая, воздушная, наверху обязательно корона, внизу завитки, приземляющие дом, — спешит Людмила. — А правее — резьба башкирская. Видите, больше углов, многослойность, треугольники и ромбы?
То, что поначалу выглядело как частный сектор в разгар неприветливого марта, на глазах начинает обретать объем.
Машина подскакивает на колдобине, поворачивая вдоль типично деревенского зубчатого забора.
— Вот, за поворотом, посмотрите! — восклицает вдруг Людмила и голос ее наливается теплотой. — Это самые старые в городе наличники. Им больше 100 лет уже. Мы наследников умоляем просто: вы, пожалуйста, их не трогайте пока, а мы что-нибудь обязательно придумаем, чтобы вам помочь.
Машина проскакивает пузатую каменную мазанку, украшенную старинными наличниками, и впереди открывается вид на старый город — запруду, у которой когда-то построили первые заводские корпуса, невысокую белую усадьбу братьев Дашковых, многие годы заводом управлявших, здание основанной ими гимназии, старые особняки и улицу, прямой стрелой бегущую на холм.
Людмила
В уютном белом домике, который встречает машины из-за поворота, когда-то жили Дашковы — дом специально построен так, чтобы по утрам перед ними открывался вид на заводской пруд, а сегодня находится краеведческий музей.
Благородное прошлое небольшого здания с синим крыльцом под козырьком и покрытыми линолеумом полами выдают высокие, в полтора человеческих роста, и тяжелые двери. «Дореволюционные», — шепотом, чтобы не нарушить тишину в пустом музейном коридоре, говорит она и с гордостью покачивает дверью: петли, выкованные больше 100 лет назад, не издают ни скрипа.
Этой весной исполнился ровно год, как Людмила Путилова стала здесь директором.
Сама Людмила почти местная. Ее родители работали строителями, поэтому Люда родилась в Благовещенске, а потом вместе со стройотрядом объездила половину соседних регионов.
— Мы и в Марий Эл были, и в Удмуртии, — перечисляет она.
В конце концов семья осела в Стерлитамаке — еще одном заводском центре, из которого до Благовещенска пару сотен километров. Оттуда Людмила ребенком каждый год ездила на лето в Благовещенск, где оставалась ее «нэнэйка», говорит Людмила, по-русски белокурая и круглая лицом. Нэнэйка по-башкирски — бабушка.
Каждое лето Людмила вместе с сестрой ходила за молоком мимо старого педагогического училища — по официальной версии, старейшего профессионального училища на всем Дальнем Востоке, — и восхищалась барельефами, украшавшими фасад. Мечтала, как будет здесь учиться.
— Но после девятого класса мама мне сказала: «Нет, пойдешь в десятый класс». Я говорю: «Ладно, но отпусти меня хотя бы к нэнэйке в последнее лето». И когда мы ходили за молоком, сестра стояла в очереди, а я сдавала экзамены.
О поступлении Людмила узнала от матери: та позвонила и начала ее «ругать последними словами». Девочка долго не могла понять, в чем дело, пока мать не сказала, что на их домашний адрес пришло письмо из педучилища: «Поздравляем с поступлением».
Ни разу, говорит Людмила, она не пожалела о своем решении.
— Там меня, например, научили говорить. У нас была такая преподавательница, Людмила Александровна Зотова, и вот она говорила, что, чтобы тебя услышали, нужно говорить сердцем. Не важно, какой это предмет — история города, страны или какая-нибудь книжка. Если ты будешь говорить сердцем, люди тебя услышат, — вздыхает собеседница.
Музей
Отучившись, она уехала обратно к матери, вышла замуж и жила в военном городке вместе с мужем, сыном военнослужащего. В девяностые, когда часть расформировали, нужно было решать, что делать дальше. Они подумали и переехали туда, «где мне было хорошо», говорит она.
В Благовещенске женщина устроилась учительницей истории и обществознания в местную гимназию, муж вышел на завод. В школе она проработала больше 20 лет. А год назад ей предложили возглавить местный краеведческий музей. Первую годовщину в новой должности она отметила в конце этого марта.
Музею к этому моменту исполнилось всего 11 лет и десять лет, как он занял бывший особняк Дашковых. К этому моменту он переживал «переходный период», осторожно говорит Людмила.
— Это было сложное время для восстановления, но мы нашли выход, — сразу оговаривается она.
За выкрашенным в белый зданием по-прежнему видны голые кирпичи второй усадебный постройки — до ее ремонта дело не доходит, вздыхает директор.
Еще несколько лет назад, еще будучи учительницей, она начала подавать заявки на гранты. Только за последние несколько лет выиграла их четыре: один — от Фонда президентских грантов и три — от компании «Сибур», которой принадлежит местный завод «Полиэф».
Последние — вместе с небольшим коллективом своего музея.
В рамках программы «Формула хороших» дел, которая действует во всех городах, где присутствуют ее предприятия, компания выделила музею деньги на благоустройство территории. На эти средства в скверике перед ним поставили узорную беседку, которую директор теперь с гордостью показывает гостям. Кроме того, «Сибур» помог в работе над картой расположенных здесь озер. Как и в любом заводском городе, озер здесь много: они образовывались из-за запруд, которые ставили здесь на реке Белой. Школьники почистили территорию вокруг каждого из них и составили для каждого по паспорту, в котором указано название (чаще всего по имени местного жителя), история происхождения и состав воды.
На третий грант Людмила открывает при музее мастерскую, в которой желающих всех возрастов будут учить традиционным ремеслам. Комната для нее — с завешенным кружевом окном, выходящим на пруд, и аккуратно застеленным клеенчатой скатертью столом, — уже готова. Мастеров нашли здесь же, в Благовещенске.
— Мы за каждый урок мастерам будем платить, так что для них это тоже хорошо — поддержка и возможность заработать, — радуется Людмила.
Программа направлена на то, чтобы в городах, где есть предприятия компании, росло качество жизни, рассказала «Известиям» главный эксперт «Сибура» по поддержке инвестиционной деятельности и социальной политики, куратор программы социальных инвестиций «Сибура» «Формула хороших дел» Елена Снежко.
— Для этого мы поддерживаем основные сферы общественной жизни, в частности культуру. Это важный фактор формирования дружелюбной городской среды, — отметила она. — Мы привозим в регионы большие проекты с федеральными партнерами и в каждый проект стараемся включать образовательную составляющую, чтобы местные специалисты могли перенять опыт у коллег, а для местных учреждений мы проводим грантовый конкурс, чтобы поддержать и стимулировать их инициативы.
Пока в программе созданной Людмилой мастерской обучение керамике, гончарному ремеслу, деревообработке и вышивке из лоскута. Не исключено, что в ближайшем будущем при музее будут учить и резьбе по дереву — для изготовления тех самых наличников.
— Мы будем делать целый большой комплекс, Живой музей ремесла, потому что важно сохранить не только предмет, но еще и технологию, — рассуждает она. — Можно сколько угодно смотреть уроки в интернете. Но, пока не попробуешь руками, ты всего этого не поймешь.
Для этого, правда, потребуется отдельное здание, станки — «совсем другой ценник», подсчитывает на ходу Людмила. Поэтому на создание этого комплекса в музее в этом году подали новую заявку, на этот раз в Фонд президентских грантов, и еще ждут решения по ней. Пока же президентский грант удалось получить на создание иммерсивной экскурсии к Дню Победы. Для нее в музее специально перестроили часть экспозиции, а еще приобрели костюмы и позвали режиссера из Уфы.
— Мы даже специально сделали шкаф в полный рост, такой, именно военного времени. Начинаться экскурсия будет так — мы заходим в музейную комнату, там стоят манекены в старых костюмах. И вдруг один из них начинает говорить, — мечтательно закрывает глаза Людмила.
Люди
Пока в музее ждут запуска школы ремесла и новых грантов, по городу водят экскурсии. На небольшой город приходится до четырех экскурсий в неделю: детям показывают местную пекарню, подросткам и студентам вузов, которых привозят из Уфы — работу на заводе. Рассказывают о прошлом Благовещенска: «Сейчас, когда мы водим экскурсии по городу, многие люди просто присоединяются послушать. Мы не прогоняем. Они ведь тоже имеют право знать свою историю».
Отдельно, говорит Людмила, ей хочется пригласить на завод учителей, особенно из рабочих районов: «Потому что они должны увидеть, как работают родители детей. Понять, что, может быть, маме после тяжелой смены на сталелитейном не всегда есть возможность помогать ребенку с уроками. И не строить из себя белую кость, а стараться искать форматы, которые всем будут подходить».
Всего на маленький музей и такой же небольшой город стабильно приходится до четырех экскурсий в неделю.
— Местные люди любят свой город, — с некоторым нажимом говорит Людмила и глазами ищет на лице гостя следы недоверия. — Да, какой-то своей странной любовью. Да, они немногословные, они конкретные. Они рабочие — они не очень много говорят, но очень хорошо делают.
Если сделать замечание, говорит она, можно сначала получить ответку, но потом человек все равно пойдет и сделает.
— Вы посмотрите, как у нас перед домами чисто, — горячится собеседница. — У нас же каждую весну все убираются. Мы раньше с мужем жили в частном доме, и мне однажды соседка постучала в середине мая: «Люда! Вы одни остались, кто у нас еще на улицу не выходил. Мы все уже вокруг домов прибрали». Ужасно было стыдно. Но с тех пор мы с мужем первые выходим.
Становится понятно, почему накануне она, явно открытая и разговорчивая, настойчиво отказывалась от возможности продолжить разговор на следующий день, ссылаясь на субботник. Ее пришлось долго уговаривать. В итоге Людмила приехала к ДК, где проходил в это время фестиваль, прямо оттуда — запыхавшаяся, но в красном пальто и сапогах на каблуке.
Воспоминания
Почти каждый экспонат в музее отдавал кто-нибудь из жителей, говорит Людмила. Поэтому теперь для многих этот музей — место для воспоминаний.
— Очень приятно, когда приходит, например, бабушка со внуком. Она идет целенаправленно к определенной витрине и говорит: смотри, вот этот кисет — это твоей прабабушки кисет, то есть моей мамы. И начинает рассказывать историю. Я подхожу, встаю рядом и слушаю, — улыбается она.
Часто люди приносят оставшиеся в семьях вещи, которые больше не могут у себя хранить. В последнее время «приносят очень много», признает Людмила.
— У меня хранитель музея уже плачет: «Ну сколько можно! Может быть, мы не будем больше брать?» Будем, — режет она рукой воздух. — Будем, потому что выкинуть это на помойку они не могут, а отнести им некуда.
Она оглядывается на собравшихся в ДК на книжной ярмарке людей — фотографирующих, смеющихся, рассматривающих книги, как будто ищет здесь владельцев тех предметов.
— Да, у нас уже 15 горшков. Ну и что, пусть будет 16! А мы сейчас будем делать музей живого ремесла, и там эти горшки очень даже пригодятся. Потому что мы уйдем, а музей останется. И эти вещи, эти эмоции, которые с ними связаны, будут передаваться дальше.
