«Они не просто стреляют себе в ногу, а может, куда-то и повыше»
Россия — серьезный участник мирохозяйственных связей, и санкции против нее заметно ударят и по тем, кто ввел эти рестрикции. Такой прогноз «Известиям» дал заместитель министра иностранных дел РФ Александр Панкин. В интервью дипломат также отметил, что давление ударит и по союзникам России в Евразийском экономическом сообществе, более того, ближайших партнеров страны будут пытаться всячески «оттереть» от Москвы. Но заменить РФ на рынках стран ЕАЭС вряд ли кто-то сможет, поэтому есть основания рассчитывать на солидарность евразийских партнеров, резюмировал замминистра.
«Будут последствия для всех»
— Многие наши недоброжелатели восприняли российскую спецоперацию на Украине как повод разрушить экономические связи, которые строились десятилетиями. Как вы оцениваете влияние этих действий на мировую экономику в целом и на российскую в частности?
— Вы правильно заметили, что это повод, потому что попытки сжать, удушить, ограничить, отрезать предпринимались давно. И не только с 2014 года, но и раньше. Не будем углубляться в детали, но люди старшего поколения помнят, какие были всегда ограничения в отношении нас и какие были попытки ввести еще более существенные меры. Сейчас это всё зашкаливает беспрецедентно. «Взрывные санкции», «атомная бомба всех санкций», «мать всех санкций»... всевозможные прилагательные и коннотации приклеиваются к этому. Мы опередили по спискам мер, людей, действий все остальные государства, которые причислялись к так называемым странам-изгоям за те или иные провинности — мнимые или чем-то обоснованные.
То, что нам будет тяжело, это понятно. То, что мы готовы выстоять, это тоже понятно. С одной стороны, без паники, с другой стороны, без какого-то шапкозакидательства или без показного безразличия и самоуспокоения.
Какими будут последствия для других от того, что делается против нас? Конечно, будут последствия для всех, потому что мы не можем по росчерку пера, по закону одной из стран или группы стран взять и выпасть или быть отгороженными неким железным занавесом или каменной стеной от всего мира. Понятно, что у нас сохраняются связи и мы востребованы. Многие могут говорить, что роль России незначительна, ничтожна. Где-то это несколько процентов, где-то полтора десятка процентов, а где-то 30–40% или 50%. Вот вам диапазон того, как по различным товарам и услугам это повлияет на мировую экономику, европейскую прежде всего, ну и в широком смысле на глобальную экономику.
Глобальная экономика, которая уже имела шоковые последствия от пандемии, сейчас переживет огромный шок. Конечно, будут пересмотрены цифры экономического роста, торговых оборотов, цифры дефицита поставок. Россия — серьезный участник мирохозяйственных связей, поэтому просто так это незамеченным не пройдет. И это касается не только потоков энергоресурсов, сырья и продовольствия.
Какие пойдут волны? Волны эти вы уже видите — они пойдут и в сторону Западной Европы, зависимой от нас, но не потому, что мы используем поставки энергии как оружие, мы всегда выполняем свои обязательства, которые вытекают из договоренностей и соглашений. Они не навязывались под дулом. И мы свои обязательства будем выполнять в той мере, в какой они востребованы.
Но хочу сказать, что не только для Западной Европы — об эффекте на США судить не берусь — последствия будут для всех. Поскольку, как и в период пандемии, но намного больше, будут прерываться логистические, сбытовые, производственные цепочки. Шоковые цены на товары, которые по ряду позиций в несколько раз возрастают, уже видны по миру.
Выдержит ли Россия? Да, мы выдержим, будет тяжело, придется изменить образ жизни, какие-то бытовые привычки. Выдержит ли мировая экономика и население стран такой гнет в силу политических мер в отношении нас? Мне трудно прогнозировать, потому что мы знаем, что публика в западных странах более чувствительна к одному, двум, трем процентам ухудшения условий жизни, чем мы, прошедшие через многое.
Что касается нашей экономики, вы знаете, что у нас есть кризисный штаб при правительстве, предпринимается целый ряд выверенных мер поддержки в отношении нашего населения, которые при этом очень быстрые — времени реагировать долго у нас нет. На нас уже выпало испытание пандемией — стресс-тест, когда в силу других причин нам пришлось увидеть, как рвутся привычные связи, привычные алгоритмы взаимодействия с партнерами. Но из этого мы тоже будем выходить.
— МИД России уже говорил, что стрессовый сценарий, связанный с санкциями и ограничением поставок со стороны Запада, был проработан давно, в самом начале пандемии. Расскажите о нем подробнее, были ли учтены все те меры, с которыми сегодня сталкивается наша страна?
— Во-первых, эта тренировка была не запланированной, а вынужденной. Ситуация на нас упала, как и на другие страны мира. И каждый сделал свой вывод и вынес какие-то уроки. И по большинству направлений были приняты меры, которые позволили ситуацию удержать.
Что было учтено и не учтено — это скорее вопрос к финансово-экономическому блоку нашего правительства. Но, наверное, никто не рассчитывал, что такая «тренировка» или стресс-тест может мгновенно в течение недели скатиться в «атомную санкционную войну», как ее нарекают.
Думается, что по большинству вопросов были учтены и риски, и вызовы. Мы всегда говорили, что готовы к любым сценариям, в том числе самым худшим в экономическом и финансовом плане. Возможно, мы еще не дошли до самых худших сценариев. Хотя нашим партнерам свойственно грозить предпринимать крупные шаги, а потом немного откатывать, понимая, что они не просто стреляют себе в ногу, а может, куда-то и повыше. И это, может быть, если не убийство, то по крайней мере очень тяжелое ранение с учетом и состояния экономики, и политических факторов — желания удержаться у власти, чтоб не рухнула система, ведь у всех выборы служат ориентиром выживаемости.
— На Западе при введении санкций всегда акцентировали, что такие меры не направлены против простых людей. Однако очевидно, что де-факто они как раз нацелены именно на то, чтобы максимально усложнить жизнь россиян. Какую конечную цель санкции всё-таки преследуют?
— Самое главное, что за этой словесной казуистикой стоит абсолютно четкая цель — удушение страны, причем не только ее элиты и отдельных личностей, вносимых в списки, а удушение народа. Какие цели у этой задачи? Ну, конечно, минимизировать наше участие в мировой экономике, нанести существенный ущерб нашей обороноспособности за счет экономических факторов. И ударить по населению, а уж с какой целью — вызвать его протестные настроения или иные действия… Тут же всё всегда было понятно, для чего Россию зажимают и вытесняют, делают жизнь невыносимой.
— Ранее в МИД России заявили о том, что введенные властями страны меры экономического характера — лишь начало российского ответа на западные рестрикции. Каковы наши дальнейшие шаги на этом направлении?
— Для этого надо в режиме реального времени следить за тем, какие нами принимаются меры, которые оформлены в решения правительства и законодательные решения. Конечно, мы действуем зеркально в отношении действий недружественных стран. Но мы стараемся при этом быть в меру прагматичными, не наносить непоправимый ущерб самим себе, как это делают некоторые наши контрагенты. Лучше всё-таки подумать, чем потом одумываться.
«Трудно представить, кто заместит Россию на рынках ЕАЭС»
— Несмотря на чувствительность западных санкций для отечественной экономики, они при этом открывают и новые возможности как для внутреннего рынка, так и для евразийского сотрудничества. Что вы об этом думаете?
— Конечно, санкции против России не просто рикошетом, а, наверное, кувалдой ударяют и по нашим союзникам, ближайшим экономическим и торговым партнерам на евразийском пространстве. И тема санкций и их купирования присутствовала в нашей евразийской повестке уже долгое время.
Понятно, что российские трудности будут создавать волны и для наших партнеров. Но мы очень крепко завязаны друг на друга, у нас целый перечень стратегических направлений сотрудничества, касающихся всех основных сфер экономической жизни — энергобезопасности, продовольственной безопасности, мер в сфере цифровизации и транспортной связуемости. То есть мы очень увязаны друг с другом, но не насильно друг друга увязываем — это экономическая целесообразность.
Мне трудно представить, кто заместит Россию на рынках ЕАЭС, с учетом того что у нас свободное движение товаров, услуг, капиталов, рабочей силы. Конечно, разворот к Евразии был неминуем, и мы это поняли уже давно. При этом под Евразией мы понимаем не только членов ЕЭАС, но и более широкое пространство вокруг нас — АТР. И, конечно, это большой ресурс для восстановления того ущерба, который наносится и будет наноситься нашими западными партнерами.
Рассчитываем на солидарность наших евразийских партнеров, рассчитываем, что в эти тяжелые времена мы сможем выстоять. Есть целая масса инструментов, которые, как мы предупреждали, надо вводить, и они использовались — расчеты в нацвалютах, возможности привлечения наших региональных банков развития для финансирования.
Конечно, важно понимать, что наших евразийских партнеров будут всячески от нас оттирать — это не скрывается, это происходит в курсе на тотальную изоляцию России. Но мы рассчитываем, что взаимоувязанность наших интересов и неминуемость того, что мы должны развиваться вместе, возобладают в настроениях.
И вы знаете, что целая череда мероприятий проходит в рамках Евразийского экономического союза, СНГ, в наших контактах с Индией и Китаем, целым рядом стран АСЕАН, которых мы считаем и важными партнерами, и друзьями, и во многом союзниками в целом ряде вопросов. Они понимают, что нельзя поддаваться эмоциям, нужно всё просчитывать. Любой шок имеет взрывной характер в первые моменты, эти моменты могут быть растянуты, но потом происходит адаптация к условиям развития. Главное — сохранять трезвую голову, доверие, понимание и готовность к сотрудничеству.
— Вы уже упомянули ЕАЭС как один из примеров достаточно успешного сотрудничества. Какие перспективы могут открыться здесь с учетом состояния мировых рынков сейчас?
— Понятно, что мы хотели придать больший импульс нашей экономической интеграции в рамках ЕАЭС, а по многим направлениям этот импульс придан. Это разноскоростные направления — где-то есть барьеры, где-то существенные ограничения, которые можно назвать национальным эгоизмом. Но это всё преодолимо, на это требуются усилия, время, взаимопонимание и сознание выгоды.
Никто никого не гнет, никто никому ничего не навязывает — ни большие маленьким, ни маленькие большим. Мы все равноправны, поэтому многие из тех планов, которые положены на бумагу и снабжены дорожными картами и перечнем действий, будут усиленно и ускоренно осуществляться в условиях неимоверного санкционного давления на нас. И не только на нас, но и на Белоруссию, которая тоже член ЕАЭС, на нее вешается не меньше санкций, может, даже более болезненных.
Наши партнеры понимают, что никто не является неуязвимым и найти замену таким партнерам, как мы, очень сложно — и не в одночасье, и даже не в течение нескольких лет. И посулы, обещания, какие-то попытки давления [Запада] с тем, чтобы отстранить их от этих процессов, не будут удачными.
— К слову, у ЕАЭС есть еще богатый спектр стран-наблюдателей, как они будут вести себя в нынешней ситуации?
— Спектр не такой уж и богатый. В официальном статусе стран-наблюдателей находится несколько стран, и статус наблюдателей не повязывает их теми жесткими обязательствами, которые у нас существуют между собой в рамках союза. Конечно, они тоже будут испытывать давление, могут колебаться.
Но не будем забывать, что мы не зациклены на евразийскости и на евразийской экономической интеграции как единственном векторе общения. Мы не замыкаемся на себе, у каждой из наших стран очень широкие и успешные отношения с другими частями мира, включая западный мир, развивающиеся страны всех континентов. Никто никогда не говорил «давайте только друг с другом и больше ни с кем». Просто польза от взаимодействия и эффект намного выше, чем во многих случаях взаимодействия по этим вопросам с другими странами. Посмотрите, на фоне взрыва на энергетических рынках кто будет замещать нас с теми ценами, которые у нас оговорены? И по другим многим вещам мы от них зависим, и я бы сказал, что нам приятна такая зависимость от наших друзей, соседей. Главное — выстоять и не поддаваться грубому и беспардонному давлению.
— С учетом высокоэффективных действий ОДКБ в ходе урегулирования ситуации в Казахстане в январе этого года как вам видятся дальнейшие перспективы задействования потенциала организации в решении кризисов на постсоветском пространстве?
— Оборонительный потенциал ОДКБ ограничен только зоной собственной ответственности, и я недавно говорил, что мы не посягаем на соседнее пространство, тем более что оборонительный потенциал организации лежит в основе ОДКБ. И есть целый ряд инструментов для обеспечения обороноспособности и для задействования коллективных решений в тех случаях, когда это необходимо и когда существует внешнее деструктивное вмешательство.
Думаю, что опыт в январе подтвердил способность мгновенно сплотиться, принимать решения эффективно, начинать и заканчивать операцию быстро с учетом мнения стороны, которая запрашивала операцию. Хотелось бы, конечно, верить в то, что этот потенциал будет не востребован — что не будет тех кризисов, когда придется бросать коллективные силы для их купирования. Но в случае если это будет происходить, думаю, из отработанных методов и сценариев взаимодействия тоже будут извлекаться уроки при полном соблюдении международно-правовых и иных правовых атрибутов для такого рода действий. Всё это позволит организации позиционировать себя как надежного защитника интересов государств-членов.
