«Первые два Серегиных круга я отогревался и приходил в себя»
Российский лыжник Денис Спицов 13 февраля на Олимпийских играх провел важнейший третий этап в эстафете и фактически обеспечил нашей команде первый с 1980 года титул олимпийских чемпионов. Теперь уроженец Вожеги Вологодской области — самый титулованный действующий российский лыжник после Александра Большунова. Помимо эстафетного золота у него есть еще медали с двух разных Олимпиад. И это в 25 лет, когда вся карьера впереди. В разговоре со «Спорт-Экспрессом» и «Известиями» один из главных героев Пекина-2022 рассказал об отношении к критике своего тренера Юрия Бородавко, противостоянии с Хансом Кристером Холунном и заманчивом предложении побегать за завод.
«Это была самая тяжелая гонка в моей жизни»
— Олимпийский чемпион Денис Спицов — вы в это уже поверили?
— Я вчера даже жене сказал: «Это как будто счастливый сон, и я не хочу просыпаться». А она говорит: «Приезжай, я тебя ущипну!»
— У вас уже были не одна и не две олимпийские медали. Неужели золото так сильно отличается по ощущениям?
— Конечно. Это была самая тяжелая гонка в моей жизни. Я два дня почти не спал и думал о том, что это единственный шанс в карьере, когда я могу реально претендовать на золото. Наверное, из-за того, что сильно выгорел эмоционально, мне и функционально было очень тяжело. Тем более против меня норвежцы поставили Холунна — сильнейшего конькиста и дистанционщика. Может, сильнейший — Симен Крюгер (не приехал на Игры из-за положительного теста на коронавирус. — «Известия»), но они отличались буквально на секунды.
— Вы понимали, что привезенный вами отрыв Устюгов уже не проиграет?
— Я вообще почти ничего не видел. Очень тяжело отходил от своей гонки. Нереально замерзли руки, как будто на улице было минус 30. Первые два Серегиных [Сергея Устюгова] круга я отогревался и приходил в себя. Потом уже понял, что остаются 2,5 км до финиша и у нас преимущество в районе минуты. В этот момент у меня покатились слезы…
— Руки замерзли, потому что промахнулись с выбором перчаток?
— На скиатлоне мы только вдвоем с Саней [Большуновым] надели комбинезон на легкую футболку. Тогда было минус 10, но солнце и без сильного ветра. А на эстафете вроде было -12 градусов, но снег и ветер. В итоге, возможно, верх переохладился, и до рук кровь доходила уже холодная. Хотя я люблю бегать, когда мне свежо. Чтобы одежды поменьше, без шапки, ветер обдувал. Когда жарко, я сразу вареный.
— Вас не удивило, что Клебо на последнем этапе даже не попытался догнать Устюгова?
— Если бы он сходу бросился догонять, там могло не быть шансов даже на серебро. Слишком тяжелая трасса. Да и потом он в какой-то момент попытался, но быстро понял, что реально нужно думать о борьбе за второе место.
«Слишком много времени для дурных мыслей»
— Титул олимпийского чемпиона уже в кармане. Теперь до конца карьеры можно бегать в кайф?
— У меня много мечт. Нет ни одной медали с чемпионата мира, хочется когда-то покорить «Тур де Ски». Все-таки у Легкова есть эта победа, а у меня — нет. С дистанционным зачетом Кубка мира всё сложно, пока бегает Большунов — вряд ли он нам даст такой шанс.
— Почему нет? Вам даже президент федерации Елена Вяльбе говорит, что нужно больше верить в себя.
— Я недавно об этом думал. Возможно, Юрий Викторович [Бородавко] с Еленой Валерьевной [Вяльбе] сами меня на это натолкнули. После Олимпиады в Пхёнчхане они говорили, что я зазвездился, что у меня корона на голове, что те медали ничего не значат… И с каждым годом у меня в голове откладывалось, что по факту я ничего не добился. Я в это сам поверил.
— А почему они так говорили?
— Наверное, они думали, что после Пхёнчхана я буду бегать на уровне Сани. Но к сожалению, я не выдержал нагрузок. Сразу после олимпийского сезона вылезло очень много новых травм, болячек. Тяжело давались некоторые тренировки, я вроде делал всё как обычно, а эффекта не было. Но зато, наверное, всё было не зря, и хотя я не показывал результата в те годы, на главном старте четырехлетия, Олимпиаде, всё сложилось.
— На тренировке перед стартом Олимпиады вы обыграли даже Большунова. Да и в скиатлоне всё было реально.
— Сначала я реально поверил, что могу обыгрывать всех. Но проблема в том, что между скиатлоном и эстафетой было много времени. Слишком много времени для дурных мыслей!
— Когда после Пхёнчхана пошли проблемы со здоровьем, не пытались обсудить это с Бородавко и, может, снизить нагрузки?
— С Юрием Викторовичем сложно о таком разговаривать. Он ответит: «Смотри, раз Большунов выполняет — значит, все могут это выдержать. Вы просто не хотите этого делать!» На самом деле у нас с Бородавко возникало много споров и разногласий. Даже, наверное, слишком много.
— Его можно переубедить?
— Только результатом.
«Когда услышал, что я профессиональный спортсмен, очень удивился»
— Еще несколько лет назад вы считались чистым конькистом, а теперь больше любите классику. Как так?
— Я немного расстроен, что теряю позиции в коньке. Но сейчас на Кубке мира очень сильные норвежцы — Холунн и Крюгер — которые привозят всем по минуте. Пока не понял, что с этим делать.
— Кстати, о норвежцах. Вы же в одном месте с ними проводили сбор перед Олимпиадой?
— Меня тогда удивило, что норвежцы словно вообще ничего не делают. Мы их ни разу не видели в тренажерном зале. На тренировках они катались по часу — часу пятнадцати, а мы — по два часа, с интервальными и всё такое. Были такие мысли: «Ну вот, пахали-пахали, а сейчас приедем на Олимпиаду — и они у нас выиграют!» Оказалось, что не совсем так (смеется).
— Вас не смутил вопрос на пресс-конференции от американского журналиста про отношения с Украиной?
— Обидно немного было. Мы же приехали сюда показывать результат, доказывать всему миру, что мы сильнейшая лыжная команда. Никаких мыслей о политике даже близко нет, мне это неинтересно обсуждать. А журналисты постоянно пытаются зацепить, поддернуть. Когда я ответил на пресс-конференции, мне Холунн показал большой палец. Даже их это всё удивляет.
— Удивило, когда в анонсе эстафетной гонки на ТВ вас перепутали с Николаем Мориловым?
— Такое бывает, да. Серегу Устюгова вон с однофамильцем из биатлона постоянно путают. Поэтому хочется общаться с людьми, которые понимают в спорте и знают, что и у кого спрашивают. Но вообще, если тебя такие вещи выводят из колеи, лучше не читать. Мне вот перед Олимпиадой мама стала рассказывать, что про меня написали, я ответил: «Не надо мне ничего пересказывать. Если хочешь что-то про меня узнать — звони мне, я тебе всё расскажу!»
— А в Тюмени вас узнают на улицах?
— Я сейчас живу в поселке в 20 км от города. И я там постоянно по дороге бегаю кроссы, на велосипеде катаюсь или на роллерах. Однажды еду на велике, подходит тренер: «Я вот тут работаю, не хочешь за нас побегать?» Типа за предприятие какое-то или завод, не знаю. Когда услышал, что я профессиональный спортсмен, очень удивился. Спрашивает: «А как фамилия? Спицов? Да ладно!»
— Если позовут на «Вечерний Ургант», например, пойдете? Сергей Устюгов вот в прошлый раз отказался.
— А я бы пошел, почему нет? Хорошие знакомства никому не помешают. А Серега, кстати, после нашей эстафеты единственный не выложил ни одного поста, ни одной сториз. А количество подписчиков всё равно растет. Вот что значит спортсмен интересен людям!
