Некриминальное чтиво: книжный дебют Тарантино и Штирлиц как мем
Квентин Тарантино написал свой идеальный фильм, Юрий Рост собрал байки про знаменитостей, а советские анекдоты стали основой антропологического анализа. Среди авторов книжных новинок из нашей подборки — режиссер, художник, фотограф и даже мама кинозвезды. Литературного качества материала, впрочем, это не отменяет. «Известия» рекомендуют чтение для долгих зимних вечеров.
«Однажды в Голливуде»
Квентин Тарантино
Дебютный роман культового режиссера дает понять, как на самом деле мог бы выглядеть идеальный фильм «Однажды в… Голливуде» — если бы не было никаких индустриальных ограничений, бюджетных и студийных компромиссов. Если бы Тарантино мог снимать именно так, как требуют замысел и герои. Что ж, мы бы увидели сюжетно похожее, но всё же другое кино. Раза в три более длинное, более кровожадное, более откровенное. На порядок более жестокое. И настолько неполиткорректное, что оскорбились бы все. Особенно меняется впечатление о каскадере Клиффе Буте (его сыграл Брэд Питт). То, что на экране дано намеками, в книге проговорено прямым текстом: стальные нервы, жесткие принципы, руки по локоть в крови. Сексист, расист, убийца. Это могла быть лучшая роль Питта за всю карьеру.
«Однажды в Голливуде» — ни в коем случае не новеллизация или дополненный описаниями сценарий, как можно было бы подумать. Понятно, в романе полно фирменных диалогов, в том числе нам знакомых, но Тарантино иначе строит многие сцены, уже засвеченные в фильме, расширяет линии и добавляет новые, а точку ставит в совершенно другом месте (киношный финал он между делом, в проброс пересказывает уже в седьмой главе). Иными словами, это книга не режиссера, а литератора, который использует специфические литературные художественные средства. Пусть и цели его те же. Как и фильм, роман — сочувственная ода армии не очень талантливых и не очень успешных артистов, которым порой везло заниматься любимым делом. Это роскошные поминки по маскулинности старого Голливуда, когда суровые мужики играли в плохом кино, но играли самих себя.
«Мой адмирал»
Татьяна Хабенская
Удивительно и в то же время по-своему показательно, что первую биографию артиста Константина Хабенского написала его мама. Удивительно, потому что такое бывает нечасто. Пусть это и не уникальный случай (была же, например, книга «Мой сын БГ» Людмилы Гребенщиковой), но всё же обычно книги пишут профессиональные критики, коллеги. Еще чаще сами артисты берутся за перо. А тут мама. И всё равно при всей редкости книга показательная.
Взаимоотношения зрителя и артиста — интимные, почти семейные. Для миллионов людей благодаря любимым ролям они порой становятся живее и ближе иных знакомых и друзей. Константин Хабенский — наш друг и родственник уже много лет, начиная с сериала «Убойная сила» и кинохита «Ночной дозор», а для кого-то — и с первых громких ролей в Театре имени Ленсовета. Но сам книгу о себе он вряд ли напишет. Даже интервью артист дает редко, и то, как правило, по поводам, связанным с благотворительностью.
Но и в книге мамы едва ли треть посвящена благотворительным проектам сына — сети детских студий «Оперение», спектаклю «Поколение Маугли», именному фонду, помогающему детям с заболеваниями головного и спинного мозга. В целом же это калейдоскоп самых разных историй о Константине Хабенском — в том числе про детство, юность, первые шаги в карьере и первые успехи. Что не знает мама, дополняют монологи коллег: Михаила Пореченкова, Михаила Трухина, Юрия Башмета, Тимура Бекмамбетова и многих других. Что мама преувеличивает, путает или неточно вспоминает, сын сам поправляет на полях.
Среди рассказанных историй — как в детстве будущий артист провалился в открытый люк (и мама спасла ему жизнь), променял драгоценную сгущенку на катафоты для велосипеда, с цветами уходил из театра «Сатирикон» и как уроки вокала для роли Петра Лещенко ранили его самолюбие.
«Бобер, выдыхай!»
Вадим Михайлин
На наших глазах культура интернет-мемов фактически похоронила феномен анекдота — кажется, даже в компаниях сегодня не рассказывают истории, а показывают смешные картинки с телефона. Ну что ж, самое время разобраться в том, что же мы потеряли. Уже написано много исследований о специфике явления, формах и механизмах функционирования, составлены даже указатели сюжетов. В первую очередь, конечно, «повезло» политическому анекдоту, который раньше исследователей стали собирать и фиксировать специальные органы в те времена, когда за шутку можно было поплатиться свободой. Книга же антрополога Вадима Михайлина в первую очередь исследует анекдоты неполитические, в диапазоне от чукотского цикла до зооморфных историй — про зверей, настоящих и вымышленных.
Почему в конце 1970-х анекдоты про Штирлица были заразительны (собеседник спешил предложить в ответ что-то свое с тем же героем), а вот зооморфный анекдот такой реакции, как правило, не вызывал? Почему какие-то популярные мультфильмы (например, про Чебурашку и крокодила Гену) активно мотивировали народное творчество, а другие (про медвежонка Умку) — нет? Наконец, чем попугай похож на позднесоветского интеллигента? В книге много точно сформулированных вопросов и любопытных ответов, впечатляющий обзор возможных масскультных источников тех или иных классических ситуаций, героев анекдотов. Иными словами, это большой шаг в изучении темы, но немаловажно и то, что получилась очень смешная книга. Да, анекдоты надо рассказывать и слушать, но в нынешних реалиях и прочитать неплохо.
«Майская ночь, или Утопленница»
Николай Гоголь (иллюстрации Анатолия Зверева)
90-летие со дня рождения художника Анатолия Зверева российские арт-институции отметили с размахом. В Москве открылись сразу три его ретроспективы. Но если Музей AZ демонстрирует творчество нонкомформиста во всем жанровом разнообразии, да и галерея «Веллум» не стала сужать стилевые рамки и ограничила лишь период создания работ (1950–1960-е), то Art4 сосредоточился на единственном цикле — графических иллюстрациях к «Майской ночи» Гоголя. И совершенно логичным выглядит решение не только показать оригиналы в выставочном пространстве, но и издать репродукции вместе с повестью.
В середине 1950-х Зверев создал иллюстрации к целому ряду произведений Гоголя — увы, работа эта шла в стол, без каких-либо перспектив публикации. Потому многие из листов со временем разлетелись по коллекционерам и случайным людям. Циклу по «Майской ночи», включающему три десятка работ, повезло больше других: он сохранил целостность, и сегодня мы можем оценить не только диалог текста с изображениями, но и собственную зверевскую «драматургию». Так, например, ко многим мизансценам он делает по две картинки, чтобы показать персонажей в динамике — получается своего рода раскадровка.
И в то же время каждый рисунок прекрасен сам по себе. Это еще ранний Зверев, не успевший увлечься абстракционизмом. Все его образы вполне реалистичны. Потому-то рекомендовать книгу, выпущенную с коллекционным шиком — в альбомном формате, можно не только ценителям искусства, но и читателям, не привыкшим к арт-экспериментам. В том числе детям. Знатоков же интерпретация художника приведет в настоящий восторг. Ему чудесным образом удалось передать ироничную интонацию, обаяние и внутреннюю свободу гоголевской прозы.
«Свободные полеты в гамаке»
Юрий Рост
Всего через полгода после «Группового портрета на фоне жизни» писатель и фотограф Юрий Рост выпустил новый сборник увлекательных баек и ироничных литературных портретов известных людей. В отличие от предыдущего издания, здесь практически нет иллюстраций — от авторского жанра фотоальбома с развернутыми (и одновременно лаконичными) текстами Рост отказывается в пользу более традиционных, чисто текстовых мемуаров, хотя и сохраняющих излюбленную автором мозаичность повествования. Ряд историй, кстати, перекочевал из «Портрета», но порой возникающее ощущение дежавю не портит общее впечатление — это можно сравнить с посиделками за праздничным столом, когда даже известные всем присутствующим подробности вызывают взрывы хохота, как в первый раз.
Юрий Михайлович — как раз такой рассказчик-балагур, знавший всех, видевший многое и умеющий подать каждую деталь со смаком, начиная от обстоятельств собственного первого секса и заканчивая вступлением Георгия Данелии в Академию дураков, основанную Славой Полуниным. Когда режиссер фильма «Кин-дза-дза!», получивший высокое звание «полного дурака», позвонил похвастаться своему соратнику и другу — композитору Гии Канчели, тот потребовал написать и ему рекомендацию на вступление.
Предисловие к книге названо «Поверх голов (причитания после ковида)». Но это — единственная примета тревожного пандемического времени. Своими емкими эссе Юрий Рост переносит читателя в прекрасный мир, где смерть и болезнь остаются за кадром, а персонажи — реальные и выдуманные — сплошь красивые, талантливые и влюбленные в жизнь. Или хотя бы смешные, что тоже немало.
