«Тот «Локомотив» мог побороться за Кубок Гагарина»
Прошло ровно 10 лет со дня трагедии в Ярославле, когда при взлете из аэропорта Туношна разбился самолет Як-42, на борту которого находилась хоккейная команда «Локомотив». В результате аварии погибли 43 человека, включая хоккеистов, тренеров, персонал клуба и членов экипажа. Во вторник, 7 сентября 2021 года, впервые в годовщину авиакатастрофы «Локо» сыграет матч КХЛ. Он примет дома минское «Динамо». Именно с белорусской командой должны были играть «железнодорожники» в 2011 году, когда вылетали в Минск.
О тех событиях «Известия» поговорили со знаменитым российским тренером Владимиром Крикуновым. Сын его многолетнего помощника Ивана Кривоносова Николай работал в «Локомотиве» тренером по физподготовке и погиб с командой. Крикунов поделился мнением о проведении матча в Ярославле 7 сентября, вспомнил о Кривоносове-младшем, хоккеисте Руслане Салее, с которым работал в сборной Белоруссии, и капитане команды Иване Ткаченко, с которым пересекался в сборной России.
— Вы помните, как узнали об авиакатастрофе?
— Мне позвонил один знакомый и говорит: «Васильич, слышал, самолет в Ярославле разбился?» А у моего помощника Ивана Кривоносова сын Коля работал в «Локомотиве» тренером по физподготовке. С Ваней мы много работали вместе и до трагедии, и после нее, но в том сезоне я в «Ак Барсе» был без него. Я набрал его: «Вань, там в Ярославле вроде что-то не то, авария какая-то». Он ответил: «Я не знаю, но мне позвонили и сказали, что там что-то случилось». Он рассказывал, что они с Колькой разговаривали буквально недавно, тот прервал разговор: «Всё, пап, пока, мы взлетаем, я кладу трубку».
Болельщица ХК «Локомотив» у стадиона «Арена-2000» в Ярославле
— Они уже в салоне были?
— Да, мне это рассказывал Ваня. Потом ему позвонили, он ответил, перезвонил мне, и по голосу стало понятно, что всё плохо. Через несколько дней мы с «Ак Барсом» прилетели в Ярославль на панихиду, которая проходила во Дворце спорта. Там встретился с Иваном и его женой. До сих пор перед глазами, как они стоят перед гробом Коли. Он ведь только вошел во вкус как тренер по физподготовке, работу всю изучил. Его пригласили в Ярославль, насколько я слышал, главный тренер команды Брэд Маккриммон был доволен Колей. Это был новый шаг в его карьере. И всё оборвала та трагедия.
— Как Иван Кривоносов пережил всё это?
— Ну, как… Тяжело очень. Весь тот сезон мы с ним созванивались, пока в мае 2012-го не стали снова работать вместе, придя в «Нефтехимик». Он был всё время с женой. С ним также созванивался агент Геннадий Халецкий, у которого тоже сын погиб, когда случился взрыв в экспрессе Санкт-Петербург–Москва (в 2009 году в результате теракта на «Невском экспрессе» погибло 28 человек. — «Известия»). Он поехал вместе с Ваней в Ярославль на опознание Коли, они тогда общались много. Потом мы с Иваном работали в Нижнекамске и в «Автомобилисте», сейчас постоянно на связи. Он держится, как может. Смотрим с ним хоккей, разговариваем. Сейчас его приглашали на 7 сентября в Ярославль на матч с минским «Динамо». Он мне сказал: «Что я туда поеду, Володь, у меня Коля здесь, жена тоже рядом с ним, я лучше тут на кладбище схожу». Жена у него тоже скончалась, похоронена рядом с Николаем.
Иван Кривоносов и Владимир Крикунов (слева направо на втором плане)
— Вы с Иваном Александровичем работали с конца 1980-х годов, наверняка его сына знали еще ребёнком. Каким он запомнился?
— Коля — позитивный парень. В обычной жизни улыбался, но в работе серьезен был. Он всё время был рядом с Иваном. И работал с нами в московском «Динамо», но потом уже без нас проявил себя в «Атланте», когда их штаб во главе с покойным Милошем Ржигой довел Мытищи до финала Кубка Гагарина.
— Как он выбрал работу тренером по физподготовке?
— Коля сначала поиграл в хоккей. Вроде не особенно получалось. Хотя, может быть, потом и заиграл бы, если бы потерпел немного. Но во многом ему помешала травма в молодости, поэтому с хоккеем закончил. Дальше пошел в фитнес, в атлетизм, там преуспел и с накопленным опытом вернулся в хоккей, мы с Ваней с радостью взяли его в наш штаб в московском «Динамо». Коля смотрел за нами, отец ему подсказывал, я подсказывал. И как-то объединил свой опыт в фитнесе с тем, что увидел у нас, после чего работа у него здорово пошла. Поэтому, когда нас с Ваней уволили из «Динамо», Кольку пригласили сначала в Мытищи, а потом и в Ярославль. А в «Локомотив» так просто не приглашают — там очень тщательно подбирают людей. Не окажись он там, может быть, я его взял бы к себе в «Ак Барс». Тогда ведь тренеры по физподготовке еще не вошли в моду. Это сейчас нет разве что тренеров, которые учат завязывать шнурки на коньках. А Коля 10 лет назад был одним из первых в своем роде.
— Каким запомнился Руслан Салей?
— Мы не так много работали вместе. Он был у меня в сборной на Олимпиаде-2002 в Солт-Лейк-Сити, в то время играл в НХЛ. Мы тогда с Белоруссией заняли четвертое место на Играх. Руслан — серьезный парень, командный боец и настоящий мастер. И человек хороший, и игрок тоже.
Игрок ХК «Локомотив» (Ярославль) Руслан Салей
— Про него и другого белоруса из «Локомотива», Сергея Остапчука, в первые часы после трагедии пошли слухи, что они заранее поехали в Минск, отдельно от команды.
— Да, насколько я знаю, Руслана отпустили поехать отдельно. Он хотел добраться до Минска на машине. Но понял, что всего на несколько часов приедет раньше, чем прилетит команда. И отказался. Судьба. Отпустили же тебя! До сих пор тяжело об этом говорить. Так же как у Сергея Михалёва — был билет в кармане, а он поехал на машине (знаменитый тренер Сергей Михалёв погиб в автокатастрофе, когда ехал с похорон другого легендарного хоккейного тренера, Валерия Белоусова. — «Известия»). Никогда не знаешь, чего и откуда ждать. Как угадать, где правильное решение?
— Вы наверняка смотрели предсезонные матчи того «Локомотива». На что была способна команда?
— Они производили хорошее впечатление, выиграли предсезонный турнир. Уже после трагедии к нам в Казань приезжал Лукин (Юрий Лукин, генеральный менеджер «Локомотива». — «Известия») на переговоры по Егору Яковлеву, который сейчас в «Магнитке» играет. Егор тогда был у нас в «Ак Барсе» и ушел в «Локомотив», когда они воссоздавали команду. И мы с Юрой сидели, общались, обсуждали ребят и пришли к выводу, что способны они были побороться за Кубок Гагарина. Тогда уже шок от несчастья начал проходить, но от таких размышлений снова комок к горлу подошел. Всё как-то несправедливо по отношению к Ярославлю. Они собрали хорошую команду, пригласили хороших тренеров. И такое получить…
— С капитаном «Локомотива» Иваном Ткаченко вы вместе выигрывали серебро чемпионата мира – 2002, когда помогали Борису Михайлову в сборной России.
— Ваня играл в Нижнекамске перед моим приходом в «Нефтехимик». Я ребят спрашивал о нем, они говорили — «какой классный парень!» У нас заходил разговор позвать Ткаченко назад, если вдруг у него не пойдет в Ярославле. Все мои помощники были только за это. Но он закрепился в «Локомотиве», и вопрос отпал. В сборной же он проявил себя командным игроком. Ванька был еще молодым, но постепенно вырастал в мастера. Очень нам тогда помог на чемпионате.
Игрок ХК «Локомотив» (Ярославль) Иван Ткаченко
— Из той трагедии сделаны выводы?
— Да, в КХЛ очень серьезно относятся к выбору самолетов, к логистике, к компаниям-перевозчикам. Хотя я бы не сказал, что тот Як-42 был плохим. О нем много говорили потом как об устаревшем. Но я однажды, будучи игроком, летел из Риги до Киева на его предшественнике, Як-40. Меня пустили в кабину пилота. И видел изнутри, как он управляется, насколько надежен.
В случае с «Локомотивом», насколько я понял, сыграла роль ошибка двух пилотов. Один на газ давит, другой на тормоз. И еще зацепили столб. Может быть, не окажись этого столба, они бы набрали высоту и ушли. А он оказался уже за полосой взлетной. Какой-то рок. Мне один знакомый военный летчик потом рассказывал, как взлетал под Ярославлем. Аэродром был военный, и он говорил, что на полполосы можно взлететь. Собственно говоря, это и по итогам расследования подтвердилось, что условия для взлета были, хотя кто-то утверждал, что места для этого недостаточно. И самолет ведь взлетел, но череда трагических совпадений привела к тому, что не смог набрать высоту.
— В «Ак Барсе» в тот момент были опасения садиться в самолет?
— Были такие проблемы. Но как-то потом все успокоились. Тем более мы тот сезон начинали дома, и лететь никуда не нужно было. А позже уже свыклись с мыслью, что такие риски неизбежны, когда садишься в самолет. Лично я пережил неприятный случай в том же Ярославле, когда взлетал оттуда с командой на Ан-24. Вдруг всё на самолете погасло, надо было приземляться назад, а там уже свет на полосе отключили. Это было в 2000 году, когда я в первый раз работал в «Ак Барсе». Женщина-пилот у нас была, с трудом посадила самолет.
— Как отнеслись к решению КХЛ впервые за 10 лет провести матч «Локомотива» в Ярославле 7 сентября?
— Не знаю, честно говоря. Мы с Иваном Кривоносовым разговаривали, обсуждали. Вроде были слова, что больше не будет игр 7 сентября, но сейчас уже 10 лет прошло. Тяжело оценивать это решение. Может быть, хорошо, что сыграют. Напомнят этим о ребятах. Сейчас ведь уже подросли дети, которые еще не родились или просто не помнят той трагедии. Важно, чтобы они знали о тех людях. Хотя лучше бы просто таких катастроф не случалось.
