Неуловимое и «Мстители»: Стэн Ли, Леос Каракс и поэты андеграунда
Репродуктивные технологии меняют мир, советский поэт пишет стихи в жанре киберпанка, а Антон Долин рассказывает о своей любви. Все книжные новинки в нашей августовской подборке нон-фикшн. Это и понятно: главному роману месяца — Transhumanism Inc. Виктора Пелевина — мы посвятили отдельную статью, и к тому же вы его в любом случае прочитаете. А вот некоторые важные издания могут остаться незамеченными. «Известия» исправляют ситуацию.
«Стэн Ли. Эпоха Marvel»
Дэнни Фингерот
Американцы говорят «Marvel» — подразумевают «Стэн Ли». Говорят «Стэн Ли» — подразумевают Marvel. По крайней мере, так было еще полтора десятилетия назад, до того как эти комиксы превратились в огромную киновселенную и многократно расширили свою аудиторию. Какая-то часть представителей нового поколения, конечно, в курсе регалий Стэна Ли: редактор, сценарист, автор большинства культовых персонажей, многолетний идеолог Marvel. Но сейчас для многих из тех, кто впервые увидел Мстителей сразу на большом экране, это — смешной старичок, который то и дело мелькает в камео в очередном супергеройском фильме. А вот в жизни их родителей, бабушек и дедушек Стэн Ли занимал беспримерно огромное место. Для миллионов он, без преувеличения, стал лучшим и самым верным другом.
Книга Дэнни Фингерота, редактора и сценариста Marvel, — уже вторая на русском языке биография Стэна Ли, но наиболее фундаментальная. Автор подробно рассказывает, как еврейский юноша Стэнли Либер, мечтающий написать большой американский роман, в 17 лет был вынужден идти работать в семейное издательство комиксов. И очень этого стеснялся, поэтому взял псевдоним: настоящее имя он берег для серьезной прозы. Романа Стэн Ли так и не напишет, зато превратит комиксы в большую литературу. Как подчеркивает Дэнни Фингерот, успех Marvel принесли не только новая проблематика, гуманистический заряд и великолепные рисовальщики. Важная деталь пазла — личность самого Стэна Ли, который через редакторские колонки, комментарии и ответы на письма смог завязать личные отношения с читателями.
«Лианозовская школа. Между барачной поэзией и русским конкретизмом»
Лианозовскую группу, как известно, придумали сотрудники госбезопасности. А вот Лианозовская школа — как неформальное сообщество — безусловно, существовала. И возникла она стихийно. В бараке рядом со станцией Лианозово в 1950–1960-е жил художник Оскар Рабин. Художниками были и его жена, Валентина Кропивницкая, и тесть — Евгений Кропивницкий, который также занимался поэтическим творчеством. По воскресеньям к ним стали приезжать друзья — показать свои картины или почитать стихи. Кто-то наведывался чаще, кто-то реже (одно время к лианозовцам был близок и молодой поэт Эдуард Лимонов), общих манифестов никто не писал, однако дружеская и творческая коммуникация сделали свое дело — сродство поисков и художественных стратегий «гостей» и «хозяев» порой сложно отрицать.
Новая книга продолжает цикл «Неканонический классик», в котором уже вышли тома про других авторов, отверженных советской историей литературы, — Дмитрия Пригова, Владимира Сорокина, Владимира Шарова. Это пухлые сборники статей, воспоминаний и других материалов, как бы подводящие итоги современного состояния исследовательской мысли по данным темам. Книга «Лианозовская школа» (хотя тут есть небольшой раздел про переклички в творчестве поэтов и живописцев) — прежде всего именно про поэтов: Кропивницкого, Генриха Сапгира, Игоря Холина, Яна Сатуновского, Всеволода Некрасова. И про Лимонова есть две статьи. Жанры текстов — самые разнообразные: от разбора одного (!) стихотворения до мемуарного очерка о том, как в 1990-е в стихах Холина нашли киберпанк — и немолодой классик стал модным поэтом.
«Сделай меня точно. Как репродуктивные технологии меняют мир»
Инна Денисова
Книг о том, как бороться с женским бесплодием, в ином магазине наберется на целую полку, однако таких, как эта, там еще не было. Инна Денисова — журналист по профессии, и написала она журналистский нон-фикшн, где проблема встраивается в самые разные контексты. Каждая глава — очередная «логия». Начинается всё с истории вопроса, а заканчивается обещанной названием «футурологией»: как репродуктивные технологии меняют наш мир и пророчат более благополучное (?) будущее.
Всего глав 11, в каждой — много ссылок и цитат, есть интервью или комментарий спикера — ученого, священнослужителя, медика. И нередко — история успеха женщины, которая столкнулась с бесплодием, но не сдалась и победила. Инна Денисова — еще и кинокритик, поэтому в ход идут и примеры из фильмов.
Иными словами, в тексте присутствуют и широкий охват, и беспристрастность журналиста. Но главным образом его отличает другое — регулярное пренебрежение этой беспристрастностью. Автор не скрывает, что пришла к теме не случайно, постоянно переходит на разговор от первого лица и честно, с редкой откровенностью пишет о личном опыте. Такая интонация придает книге — и так, в общем, полезной и информативной — по-настоящему терапевтическое измерение.
«Леос Каракс. История(и) любви»
Антон Долин
Кинокритик и киновед Антон Долин выдает новые книги со скоростью, кажется, не меньшей, чем у Дарьи Донцовой, но при этом еще и умудряется синхронизировать свое литературное творчество с инфоповодами. Вот и свежий его труд — «Леос Каракс. История(и) любви» — вышел аккурат к прокату последнего фильма Каракса «Аннетт» в России. Антон Долин недавно видел картину в Каннах, где она получила приз за режиссуру, и можно только поразиться, как он успел в кратчайшие сроки написать два десятка страниц подробного анализа ленты для готовящегося издания.
Помимо «Аннетт» здесь, конечно, рассматриваются и остальные кинопроизведения французского enfant terrible. А еще тут есть интервью с самим Караксом и его актерами Дени Лаваном и Жюльет Бинош. Это, впрочем, ожидаемо, как и структура текстов о фильмах: верный своему принципу, Долин разбивает их на небольшие тематические разделы («Убийство», «Слава», «Водитель», «Сон» и так далее). Создается впечатление, что перед нами набор лаконичных эссе, а на самом деле это вполне цельное повествование.
Но что стало сюрпризом и особенностью конкретной книги — так это обширные цитаты-эпиграфы из философских работ Ролана Барта, а также мемуарные признания самого Антона Долина: он подробно рассказывает об увлечении творчеством Каракса, не стесняясь эмоциональной и личной интонации. Тогда и становится понятно название «История(и) любви». Каждый из шести полнометражных фильмов режиссера, при всей нетипичности и эксцентричности, — действительно, в сущности, love story. А всё вместе это — одна большая история киноманской любви Долина к творчеству Каракса в целом. Любви, которой автор книги заражает и читателя.
«Дебюсси. Энигма»
Евгения Кривицкая
Литературы о французском композиторе Клоде Дебюсси издано немало, в том числе на русском языке, но в основном это либо научные тексты, либо популярные биографии. В книге «Дебюсси. Энигма» доктора искусствоведения, профессора Московской консерватории Евгении Кривицкой оба подхода успешно соединяются. Широкая публика найдет здесь множество ярких фактов и увлекательных историй, поданных легким, прозрачным слогом. И уж точно читатель, привыкший к «блицам» в YouTube-интервью, порадуется анкете, заполненной композитором в 1889 году и полностью приведенной в книге. «Где бы вы хотели жить? — Не важно где, но вдали от людей».
В свою очередь, исследователям и меломанам-знатокам будет небезынтересно познакомиться с перепиской Дебюсси (среди адресатов — Эдгар Варез, Сергей Дягилев, Эжен Изаи), проштудировать подробнейший — более 40 страниц! — хронограф, где буквально по дням расписана жизнь композитора, а также посмотреть на знакомые музыкальные сочинения под новым углом. Последнее возможно благодаря восьми эссе Евгении Кривицкой, предлагающим оригинальный анализ разных аспектов творчества Дебюсси с опорой на множество документов, включая недавно найденные. Так же написаны и обширные вступления-комментарии к эпистолярному блоку.
Фактически это не традиционная монография, а авторский сборник, вовсе не требующий чтения подряд, — и это еще один плюс для современных людей, привыкших к вольному веб-серфингу. Но вместе тексты складываются в выразительный и объемный портрет гения, который всё равно во многом остается для нас загадкой, на что и указывает название труда.
