С чувством тактики: о чем Россия и США договорились в Женеве
Российско-американские консультации по стратегической стабильности были профессиональными и продуктивными. Так в Госдепартаменте США оценили первую после женевского саммита встречу по контролю над вооружениями. В МИД РФ назвали состоявшиеся переговоры деловыми и осознанными. Следующие такие консультации пройдут в конце сентября, а до того момента стороны будут общаться неофициально, готовя темы для экспертных рабочих групп. По оценке опрошенных «Известиями» политологов, уже их создание можно считать показателем успеха нынешних консультаций, поскольку это первый шаг к постоянному переговорному механизму.
Профессионально и предметно
28 июля в Женеве прошли российско-американские консультации по стратегической стабильности. К ним стороны подтолкнула встреча президентов РФ и США Владимира Путина и Джо Байдена, которая прошла 16 июня 2021 года в Женеве. Вопросы безопасности были в центре этого саммита — тогда лидеры переподтвердили ключевое российско-американское заявление 1985 года о том, что «в ядерной войне не может быть победителей, и она никогда не должна быть развязана», и договорились начать «предметный и энергичный» двусторонний диалог.
Российскую делегацию на нынешних переговорах возглавлял замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков, американскую — первый заместитель госсекретаря Уэнди Шерман. Накануне и эксперты, и сами участники консультаций говорили, что ждать конкретных договоренностей после этого раунда не стоит. «Это первая установочная встреча, где мы должны понять, насколько серьезно настроен коллега из США в плане налаживания сконцентрированного, энергичного диалога по стратстабильности, как о том условились президенты», — сказал журналистам Сергей Рябков, отметив, что свои предложения Москва заранее изложила Вашингтону на бумаге.
Если о конкретных шагах речи пока не идет, то что поможет оценить исход консультаций? По мнению научного сотрудника Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, сооснователя проекта «Ватфор» Дмитрия Стефановича, показательными могут быть официальные заявления МИД РФ и Госдепа.
— По тому, насколько они подробны и взаимно перекликаются, можно будет как минимум судить о настроениях. Также следует проследить за сливами от информированных источников — в первую очередь в американских СМИ, — отметил в беседе с «Известиями» эксперт. — Здесь важно как содержание этих сливов, так и сам факт их наличия или отсутствия.
Опубликованные ведомствами заявления дают повод утверждать, что одной встречей всё не ограничится: как говорится в сообщении Госдепартамента, следующий двусторонний раунд состоится в конце сентября этого года, а пока 29 июля американские дипломаты направятся в Брюссель, чтобы рассказать о ходе консультаций своим партнерам по НАТО. В Вашингтоне нынешние контакты назвали «профессиональными и предметными»; глава российской делегации Сергей Рябков охарактеризовал общую атмосферу встречи как «очень приземленную, деловую, сфокусированную, осознанную и здравую». В промежутке между раундами стороны будут проводить неофициальные консультации, чтобы определить темы рабочих экспертных групп на следующей встрече.
Специалисты считают создание подобных групп главным критерием успеха на нынешнем этапе.
— Они [рабочие группы] могли бы заняться проработкой вопросов «вглубь» — без этого ничего добиться вообще нельзя, — сказал «Известиям» ведущий научный сотрудник Венского центра по разоружению и нераспространению (VCDNP) Николай Соков. — Думается, что обе стороны это достаточно хорошо осознают, и постоянно действующий механизм будет создан. Стоит напомнить, что все переговоры, начиная с 1969 года, шли раундами по несколько месяцев. Только такая работа способна принести результат.
Разговор по сути
В интервью, которое Сергей Рябков дал «Известиям» месяц назад перед саммитом Владимира Путина и Джо Байдена, он обозначил, как Москва видит стратегическое «уравнение безопасности», которое должно лечь в основу российско-американских договоренностей. Оно сводится к следующим элементам:
— связь стратегических наступательных и стратегических оборонительных вооружений: Москва настаивает на том, чтобы регулировать сферу противоракетной обороны (ПРО), от этого зависят шаги в наступательной сфере;
— новая техника и новые технологии: с момента заключения СНВ-III прошло более 10 лет, за это время появилось оружие, которое работает на стратегическую дальность и может поражать цели без применения ядерных боезарядов, а это значит, что нужно учитывать и новые виды неядерного оружия;
— гонка вооружений в космосе: Россия настаивает на том, чтобы договориться, — размещать оружие в космосе никто не будет;
Замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков
— кибербезопасность;
— ракеты средней и меньшей дальности (РСМД);
— и дополнительный вопрос в том, как учесть потенциалы других ядерных держав: в то время как США настаивают на подключении Китая, Россия говорит о привлечении Великобритании и Франции.
США, в свою очередь, требуют сокращать тактические ядерные боезаряды (в отличие от стратегических, которые предназначены для поражения глубокого тыла противника, они подразумевают удары вблизи линии фронта и в ближнем тылу) — у России запасов этого вида вооружений больше, чем у Штатов. В Москве этот вопрос обсуждать готовы, но при одном условии: как рассказал «Известиям» высокопоставленный источник в дипломатических кругах РФ, для начала сам Вашингтон «должен вывести эти вооружения с территории пяти европейских стран» (речь о членах НАТО — Бельгии, Италии, Нидерландах, Турции и ФРГ).
По оценке Дмитрия Стефановича, оптимальный период, за который стороны могут выйти хоть на какие-то договоренности (в том числе и на политически обязывающие), — это ближайшие два года: в 2026 году истекает СНВ-III, а в 2024-м и в России, и в США пройдут президентские выборы. При этом для того, чтобы достичь новых договоренностей, одних лишь консультаций недостаточно, считает эксперт.
— Для этого нужны полноценные переговоры с конкретными указаниями первых лиц и целевых параметров будущих договоренностей (а лучше — договоров). Слишком частые консультации тут вряд ли помогут — скорее, нужен ритмичный процесс, с известными паузами для внутренних межведомственных согласований, — подытожил Дмитрий Стефанович.
Киберпаника
Тема кибербезопасности приобрела в последние месяцы особую актуальность в Соединенных Штатах. Сначала в мае члены группировки DarkSide, которая, по данным спецслужб США, может находиться в России или в другой стране Восточной Европы, взломали системы американской трубопроводной компании Colonial Pipeline. Чуть позже кибератаке подверглось американское подразделение бразильской мясоперерабатывающей компании JBS — в ней Штаты обвинили организацию REvil, которая также, возможно, находится в России. Эту же группировку обвиняют в атаке на международного производителя программного обеспечения — компанию Kaseya.
В Вашингтоне заявляют, что РФ лидирует в списке стран, где укрываются киберпреступники. При этом американское руководство не считает, что за атаками на США стоят российские власти, — по оценке Минюста, Москва, скорее, «не делает того, что могла бы делать», чтобы предотвращать инциденты.
Президент РФ Владимир Путин и президент США Джо Байден во время встречи в Женеве
Как показал женевский саммит, информационная безопасность находится в списке приоритетов как США, так и России — эта тема нашла отражение в пресс-конференциях обоих лидеров, которые договорились начать консультации по этим вопросам. Тогда же Джо Байден передал Владимиру Путину список из 16 критически важных секторов — от энергетики до водоснабжения, которые ни в коем случае не должны подвергаться кибератакам. В начале июля посол РФ в США Анатолий Антонов сообщил о том, что «закрытый, серьезный, конфиденциальный разговор» по кибертематике ведется.
— На саммите президенты договорились запустить два процесса — консультации по стратстабильности и контакты по информационной безопасности, — пояснил «Известиям» консультант ПИР-Центра Олег Шакиров. — О вторых известно гораздо меньше, они практически не анонсируются. При этом на нынешних дискуссиях в Женеве тема кибербезопасности также может возникнуть — а именно то, как информационно-коммуникационные технологии влияют на стратстабильность. Здесь часто говорят о риске того, что управление системами ядерного оружия может быть нарушено. Эта мысль существует в экспертном сообществе. Думаю, на государственном уровне с этим согласны, однако конкретных договоренностей и ограничений на этот счет до сих пор нет.
Россия готова обсуждать эту тему с США, но, как заявил в июле в интервью журналу «Международная жизнь» Сергей Рябков, к ней администрация Джо Байдена подходит избирательно: Вашингтон хочет говорить про ответственность РФ в связи «с кибернападениями на некоторые сегменты бизнеса, в том числе с целью выкупа». Москва же намерена подключить сюда и другие аспекты: кибератаки на российские организации («зачастую из американской юрисдикции»), а также «вредоносное воздействие из Сети на элементы систем управления вооруженными силами», подчеркнул тогда дипломат.
