Европейский союз столкнулся с самым масштабным миграционным кризисом со времен Второй мировой войны. Только за 2015 год в страны ЕС прибыло почти 2 млн мигрантов, преимущественно из стран Ближнего Востока и Северной Африки. Хлынувший в благополучную Европу неконтролируемый поток беженцев стал главной угрозой для европейского единства, не только продемонстрировав разность интересов простых европейцев и брюссельской бюрократии, но и создав раскол между «востоком» и «западом» ЕС.
Стремительное переформатирование европейского политического ландшафта связано с резким ростом популярности правых партий, которые являются ярыми критиками сохранения института Европейского союза в существующем виде. В случае победы на выборах они не собираются выполнять директивы Брюсселя, касающиеся вопросов миграции. Политические очки правым евроскептикам добавляют и террористические акты, произошедшие во Франции и Бельгии в конце 2015-го и в начале 2016 года, которые стали возможны из-за действий боевиков, сумевших проникнуть на территорию ЕС через миграционные каналы под видом беженцев, и многочисленные случаи сексуального домогательства в отношении европейских женщин со стороны мусульманских мигрантов. Именно правые политические силы с точки зрения руководства Европейского союза представляют главную опасность для будущего единой Европы, так как они заявляют о необходимости возврата к «истинным национальным ценностям» как альтернативе европейской идее. Но пресловутая «европейская солидарность» трещит по швам не только в результате правого политического разворота Европы.
Резкой критике подвергается сама схема «справедливого» распределения беженцев между странами ЕС, которую разработала Еврокомиссия в 2015 году. Первоначально она носила рекомендательный характер, однако под нажимом «западных» европейских стран, преимущественно Германии, Австрии, Бельгии и Швеции, которые продолжают принимать больше всего беженцев, стала обязательной для всех стран — участниц ЕС.
Однако Вышеградская четверка в составе Чехии, Венгрии, Словакии и Польши начала оспаривать это решение в Европейском суде, демонстрируя непривычную для «восточных» европейских стран непокорность и нежелание мгновенно выполнять директивы Брюсселя. Правительство Венгрии пошло дальше всех, организовав в октябре 2016 года всенародный референдум по вопросу целесообразности принятия на своей территории мигрантов. Хотя референдум был признан несостоявшимся ввиду низкой явки, его результаты (95% участников проголосовали против введения обязательных квот на распределение мигрантов) наглядно показывают солидарность между правительством и венгерским народом в этом вопросе.
Вероятно, похожие результаты при проведении аналогичного референдума показали бы Финляндия, Латвия, Литва, Эстония, Чехия, Словакия, Польша и даже Франция и Испания — страны, которые первоначально выступали против введения системы квот на распределение мигрантов. Это демонстрирует разность подходов в экзистенциальных для некогда единой Европы вопросах. В то время как одни страны по-прежнему отстаивают ценностные ориентиры европейского гуманизма: открытость границ, неприятие дискриминации и толерантность, другие предпочитают безопасность собственных граждан и право правительств самостоятельно решать, какое количество и каких мигрантов они хотят и могут принять. Ведь никто извне не вправе навязывать суверенным государствам и их народам свою волю по столь серьезным вопросам.
Отсутствие единой позиции по беженцам и мигрантам порождает тревогу среди европейских граждан и создает политическую турбулентность, которая открывает дорогу правым и левым популистским партиям. Брюссельская бюрократия, привыкшая принимать решения в политике, экономике и социальных отношениях на основе либеральных догматов, выгодных исключительно глобалистским структурам, уже очень давно не защищает интересы простых европейцев. Поэтому левые и правые популистские партии, находившиеся еще пять лет назад на периферии политических процессов в Европе, стали главными выразителями интересов простого народа.
Политические и экономические платформы крайне правых и ультралевых, естественно, не тождественны, однако их объединяет евроскептицизм. Правые националисты и левые антиимпериалисты одинаково не приемлют существующий проект европейской интеграции. Поэтому сегодня в странах ЕС можно увидеть триумфальное шествие партий правого и левого толка: «Истинные финны» в Финляндии, «Фламандский интерес» в Бельгии, «Национальный фронт» во Франции, «Лига Севера» в Италии, Партия свободы в Нидерландах, Конгресс новых правых в Польше, Народная партия в Дании, Партия свободы в Австрии, «Альтернатива для Германии» в ФРГ, греческая СИРИЗА, итальянское «Движение пяти звезд», испанская партия Podemos («Мы можем») и др.
Эпитет «популистские» только подчеркивает близость этих политических сил к простым европейским гражданам. Ведь слово «популизм» (от лат. populus — народ) — это политическая позиция, апеллирующая к нуждам народных масс в противовес нуждам элит.
Автор — замдиректора Института стратегических исследований и прогнозов РУДН
