Чжан Имоу: «Люди разных культур сражаются против абсолютного зла»

В российском прокате — масштабное голливудское фэнтези «Великая стена», снятое в Китае китайским же визионером Чжаном Имоу («Герой», «Дом летающих кинжалов»). По сюжету два европейца (Мэтт Дэймон и Педро Паскаль) отправляются в Китай в поисках пороха, а находят Великую стену, которую осаждают полчища монстров. Фильм стал крупнейшей копродукцией двух стран и одним из самых кассовых китайских релизов прошлого года. Накануне российской премьеры со знаменитым режиссером поговорил корреспондент «Известий».

— «Великая стена» кажется высказыванием-манифестом почти политического свойства: Запад и Восток объединяются, чтобы сообща побороть монстров, порожденных человеческой алчностью. Я прав?

— Мотив солидарности и взаимовыручки в фильме, конечно, есть, но я бы не сказал, что это политическое высказывание. Когда мы только начинали проект, эти смыслы не занимали большого места. Однако постепенно, по мере того как мы разрабатывали историю, этот мотив стал всё более отчетливым ― просто потому, что он интересен сам по себе. Люди разных убеждений и разных культур борются плечом к плечу против абсолютного зла ― мне кажется, это очень вдохновляет.

— Проект вначале разрабатывался в Америке. Вы многое поменяли, когда его возглавили?

— «Великая стена» разрабатывалась около семи лет, и за это время история сильно менялась. Когда в проекте появился я, она уже сложилась и окрепла. Я мало что внес именно в сюжет. Моей задачей было привнести туда китайскую культуру, мое личное видение и визуальное мышление ― особенно в плане изображения и постановки боевых сцен.

— А в итоге, как считаете, получилось китайское кино или американское? 

— Это настоящая копродукция Востока и Запада. С одной стороны, конечно, я делал фильм для голливудской студии и с перспективой международного проката. То есть «Великая стена» должна была быть понятна везде. В этом, собственно, и заключалась одна из функций западных продюсеров ― оценить, как та или иная сцена будет восприниматься западным зрителем. Они сделали много успешных фильмов и прекрасно понимают аудиторию.

В то же время я не хотел так уж сильно упрощать историю. Найти нужный баланс, наверное, и было самым сложным в этом проекте. Мы делали это кино три года, и могу сказать, что все работали на пределе возможностей (смеется).

— Реакцию мировой аудитории мы скоро узнаем. А как «Великую стену» оценили китайские зрители?

— Фильм, безусловно, вызвал большой интерес. Он вышел в прокат в декабре и показал один из лучших результатов бокс-офиса в году. Его много обсуждают, и в целом реакция положительная. Конечно, как я ни старался, есть доля зрителей, любящих мои прошлые фильмы, — они считают, что этот вышел слишком простым (смеется). Но по большей части ― отклики благоприятные. Надеюсь, «Великая стена» понравится и за пределами нашей страны. Это больше, чем голливудский проект в Китае, ― это настоящее уникальное китайское видение.

— В фильме вместе с китайскими актерами играют американцы ― Мэтт Дэймон, Педро Паскаль, Уиллем Дефо. Видите ли вы различие между западной и восточной манерой игры?

— Особой разницы нет. Есть определенная специфика, связанная с традицией, но вряд ли она принципиальна. Хороший актер на Востоке ― он и на Западе хороший актер. Талант всегда талант, и это видно. Самая главная проблема в таких международных проектах ― это все-таки язык. Если вы не говорите на родном языке актера, непросто обсуждать какие-то тонкости, трудно глубоко погрузиться в обсуждение персонажа. Приходится тратить больше времени и сил. 

— Поскольку наша тема ― встреча Запада и Востока, расскажите, как получилось, что несколько лет назад вы сняли ремейк фильма братьев Коэн.

— Речь о «Простой истории лапши»? Да, она действительно снята по мотивам фильма «Просто кровь». Я его увидел много лет назад на каком-то фестивале. Без перевода. Однако понял всё и мгновенно влюбился в эту картину.

Я большой фанат творчества братьев Коэн, и когда один продюсер предложил мне сделать ремейк, из всех я выбрал «Просто кровь». Конечно, я немного переписал сценарий, перенес действие из Техаса в Китай, добавил китайского юмора и китайского цвета. Лично я с режиссерами оригинала не знаком, однако после премьеры «Простой истории» они прислали мне письмо — фильм им понравился.

— Есть ли у вас еще какая-то «личная» классика, которую вы хотели бы переснять?

— Один из моих самых любимых фильмов ― «Кагемуся: Тень воина» Акиры Куросавы. И следующий мой фильм я сниму по его мотивам. Он будет вариацией на тему и моим посвящением Куросаве. Мне вообще очень нравится идея таких неочевидных ремейков. За долгую историю кино множество режиссеров рассказали множество прекрасных историй. Их можно перенести в другую страну и передать в другом стиле, но менее прекрасными они не станут. Великие истории ― они, как и великие актеры, великие в любой стране (смеется).

— Вы один из главных режиссеров «пятого поколения» в Китае. Считается, что на эту генерацию сильно повлияли советские фильмы. В вашем случае это справедливо?

— Безусловно. И не только советское кино ― и литература, и живопись, в целом искусство СССР и России невероятно повлияли на целое поколение китайских художников, тех, кто родился в 1950-е.

В моей школе были учителя, которые окончили университет в Москве и привезли с собой советские методы преподавания и соответствующий культурный багаж. Благодаря им я посмотрел невероятное множество советских фильмов. И они до сих пор со мной, ничего не поменялось ― я всё так же восхищаюсь советским искусством, особенно военными фильмами. Это сильно на меня повлияло и, думаю, влияет до сих пор.

Сегодня, когда я обсуждаю с молодыми коллегами картины, которые определили мое становление как режиссера, я упоминаю того или иного советского мастера. К сожалению, эти имена, как правило, мало что им говорят. Что, конечно, неправильно — такое нельзя забывать. До сих пор помню свой первый просмотр фильма «Летят журавли» Михаила Калатозова. Эта картина и феноменальная операторская работа Сергея Урусевского сегодня вдохновляют меня с той же силой, что и в молодости.

Справка «Известий»

Полнометражный дебют — фильм «Красный гаолян» — принес Чжану Имоу «Золотого медведя» на Берлинале-1988. Позже Имоу дважды покорил Венецию (1992, 1999) и получил Гран-при жюри в Канне (1994). На его счету также три номинации на премию «Оскар» и неоднократный коммерческий успех — мировой бокс-офис снятого в Китае исторического фэнтези «Герой» составил $170 млн. В 2008 году Чжан Имоу был режиссером церемоний открытия и закрытия Олимпийских игр в Пекине.