Мы с мужем достаточно долго шли к решению принять ребенка в семью: в 2007 году начали говорить об этом, и только через шесть лет у нас появилась двухмесячная Даша. Изначальная мотивация в нашей семье была помочь хотя бы одному ребенку обрести родителей. Но с появлением маленькой Даши не возникло ощущения, что мы эту задачу выполнили, скорее наша семья обрела очень многое благодаря маленькому ребенку, который моментально стал родным. Но ни для кого не секрет, что 77% детей в детских домах — это подростки и им очень сложно найти свою семью. Поэтому мы решили, что станем поддержкой для кого-то из них.
Так, через полтора года в нашей семье появилась Даша Большая. Ей было 13 лет. У нас не было цели сразу же принять ребенка-подростка в семью, мы задумывались о наставничестве. Дашино видеообращение сразу же привлекло мое внимание: в нем она говорила, что хотела бы просто приходить в гости. С этого всё и началось. Мы познакомились 9 января 2015 года, а в семью она пришла уже 28 марта. Это были очень бурные три месяца: она жила у нас все каникулы и выходные. А 18 декабря 2015-го в семье появился Гоша, которому на тот момент было 16 лет.
Проблема нашего общества в том, что оно настороженно относится к детям, которые оказались в детских домах. Все понимают, что сиротам помогать надо, но как? Задаривать, откупаться от них, но это путь в никуда, это неэффективно. Как ни странно, схожая ситуация и у приемных родителей, общество не готово воспринимать и поддерживать приемные семьи с их трудностями.
Когда люди узнают, что у меня в семье два приемных ребенка-подростка, у всех сразу же округляются глаза и начинаются вопросы: «А зачем? Они же уже взрослые, сложившиеся…» и всё в этом же духе. Но на самом деле именно в подростковом возрасте человек еще только формирует картину мира и принимает важнейшие внутренние решения. Помочь ему в этом, показать реальную жизнь и ее возможности — наша задача. Да, подростки — это не всегда легко, у каждого ребенка свой характер, свои проблемы, но со всем этим можно справиться. Главное — иметь мотивацию и понимание того, что ты должен делать.
Для меня одной из сложностей было то, насколько дети в учреждениях избалованы праздниками, подарками, поездками за границу. Человеку, не погруженному в эту проблему, кажется, что если детский дом, то ребенку не хватает чего-то материального. Сейчас это в подавляющем большинстве случаев совершенно не так. При нашем достаточно высоком уровне жизни было такое ощущение, что мы забрали детей из королевского дворца в скромную обитель и не дотягиваем до того уровня, к которому они привыкли. Но я и не ставила перед собой задачи «дотягивать» — наоборот, важно было показать, что материальные блага никогда не падают с неба, что все они — результат огромного труда, которому и нужно научиться. А у детей в детских домах картина наоборот: они получают всё без усилий, от чужих людей. Формируется иждивенческая позиция. Это и есть в том числе следствие системного задаривания. У общества большое желание откупиться, сделать доброе дело, не погружаясь в проблему.
Много времени у нас в семье ушло на то, чтобы перебороть иждивенческую позицию, а также, чтобы дети приняли правила нашей семьи. Основная сложность с подростками — это поменять устоявшиеся привычки детей, а заодно свое восприятие, образ жизни, сделать так, чтобы дети гармонично вошли в жизнь семьи. Мне было сложно привыкать к переменам, ведь в доме стали происходить вещи, которых раньше не случалось. Если эти изменения несли негативную окраску, то мы с ними работали, если же нейтральную — приходилось просто мириться. Например, у Гоши не было опыта жизни в семье, и это выражалось в незнании каких-то элементарных вещей. Он просто не понимал, что, выходя из дома, необходимо закрывать дверь на ключ, ведь в детском доме они этого не делали. Сложно стало и с принадлежностью вещей, подростки очень легко путают твое и мое. Делают они это не со зла, а просто потому, что так привыкли. Много было ситуаций неприятных. Но и счастливых моментов, когда видишь, что ребенок начал переключаться, услышал и хочет идти с тобой, тоже невероятно много. И они придают сил.
У каждого ребенка своя травма, и очень важно приемному родителю знать его историю, это поможет избежать многих проблем в будущем. У Гоши потеря семьи в младенческом возрасте, у Даши это травма в девять лет, когда маму забрали, а ее поместили в приют. Для моей семьи 1 сентября — это праздник. Моя мама всю жизнь преподавала, она профессор вуза. Я тоже по образованию педагог и в свое время учила студентов. Так что у нас принято День знаний отмечать. Но когда Даша пришла в этот день из школы, а моя мама, будучи не в курсе некоторых нюансов, поздравила ее с Днем знаний, то получила совершенно неожиданную реакцию — слезы, крик и уход в свою комнату. Чуть позже я объяснила маме, что именно в этот день Дашину кровную маму забрали в тюрьму. Моя мама не живет с нами, просто приехала в гости, а я не успела предупредить ее об этом заранее, поэтому и случилось то, что случилось. Такие вещи в общении с детьми нужно учитывать.
Отчасти понимание того, как правильно вести себя в той или иной ситуации, приходит после посещения школы приемных родителей. Это тот блок знаний, которого нет в нашей системе образования, это я говорю как педагог. У нас в институте была педагогика, детская психология, но мы ничего не изучали по теме сиротства, никогда не говорили о тех травмах, которые получают дети, и их последствиях. ШПР — это уникальный набор знаний, который просто необходим для приемных семей. Но сейчас сиротство — это подростки, а далеко не все школы ориентируют семьи на подростков. Школа «Формула семьи» в нашем благотворительном фонде «Арифметика добра» чуть ли не единственная в Москве, которая делает акцент на прием именно ребенка-подростка. Очень важно, чтобы не только школа готовила кандидатов, но было и логичное продолжение — повышение квалификации родителей, сопровождение семей в будущем. Эта потребность объективно есть — точно знаю, как человек, который работает с приемными семьями, и как человек, у которого есть приемные дети. В нашем клубе «Азбука приемной семьи» эти функции как раз выполняются. Поддержка всех приемных родителей, продолжение их обучения и индивидуальные консультации помогут сократить количество возвратов детей в детские дома, это очевидно. Но, к сожалению, в большинстве регионов России эти функции пока еще никто не выполняет.
На Всероссийском форуме приемных семей мы обсуждали важность такого сопровождения, но понадобится минимум лет пять, чтобы эта система начала работать, особенно в регионах. На сегодняшний день ситуация следующая — в регионе N на 2500 семей 20 психологов, не надо быть математиком, чтобы понять, что этого недостаточно. Безусловно, есть государственные центры сопровождения и фонды, которые пытаются помочь в этом направлении, но в регионах, к сожалению, их пока мало.
Автор — руководитель клуба «Азбука приемной семьи» благотворительного фонда «Арифметика добра»
