Парадоксально, но дискуссия о возможности ориентации страны на экспортный рост фактически не ведется. Мы сами признали себя неконкурентоспособными за пределами сектора производства сырья (но тут против нас пока конъюнктура на мировых рынках) и, пожалуй, сектора ОПК. Гражданскую продукцию мы, по общему мнению, производить не умеем. В реальности это не так.
Стоит присмотреться к тому, что уже происходит в российской экономике, чтобы заметить, что рост экспорта состоялся в тех секторах, от которых мы этого совершенно не ожидали. Часть экспорта обеспечили производства с иностранным капиталом. Для них не требуются внутрироссийские НИОКР, мы сразу получаем технологию, продукт, бренд и логистику.
Стоит присмотреться к новостям, чтобы заметить что-то интересное. P&G сообщает, что экспортирует 30% продукции российских заводов. Кировский завод Candy начал поставки в Европу, Австралию, Японию. Предприятие Bosch и Siemens сообщало о планах удвоить экспорт электроники из России. Завод Hyundai начал выпуск автомобилей для Египта и Ливана. Предприятие Continental начало поставки шин в Европу и Азию. «Ашан» начал экспорт российских продуктов в Таджикистан и сообщал о росте инвестиций в Россию в 2016 году. Оказывается, мы экспортируем парфюмерию, стиральные машины и много еще чего! После этого списка часто задают вопрос: «А нет ли хороших новостей от российских компаний?»
Да, Россия экспортирует и продукцию отечественных предприятий, пусть часто не такую высокотехнологичную, но ничем не хуже других. После окончания продовольственных санкций российские производители могут выйти на экспорт не только с зерном, но и с мясом, птицей и многими другими товарами. Такие примеры тоже есть. Но ошибочно думать, что экспортные возможности открылись только в сельском хозяйстве.
В условиях спада на строительном рынке, по данным Росстата, в 2015 году производство лаков и красителей выросло на 15,1%, листового стекла — на 13,9%, санфаянса — на 4,5%. На встречах с бизнесом в регионах встречаются совершенно неожиданные примеры роста экспорта: это и конфеты, и медицинские маски, боеприпасы для гражданского оружия, ткани, кожаные сумки, автомобильные шины. Каждая такая позиция экспорта — не так много в деньгах, но для конкретных компаний экспорт в итоге составляет уже 10–15% выручки, без него у них был бы убыток. А все вместе они дают довольно большую сумму.
Государство думает об экспорте, но большей частью в масштабах мегапроектов: самолетостроение, космос, атомная промышленность и прочая энергетика. Это важные проекты, но вполне возможно, что их экспортный потенциал меньше, чем возможности экспорта множества небольших компаний.
Экспорт — удел не только крупного, но и малого бизнеса. По данным ЭКСАР (Российское агентство по страхованию экспортных кредитов) по итогам 2014 года, количество российских экспортеров МСП, которые хоть раз экспортировали свою продукцию, составляет около 13,5 тыс. При этом компаний, экспортирующих на системной основе или готовых к системному экспорту, 2,5 тыс. В течение 2015 года количество экспортеров заметно выросло.
Хорошие новости для российских экспортеров состоят в том, что цена на нефть снова не вырастет много выше $60. В противном случае сланцевый бум вернет на рынок избыток нефти. А коли так, то и курс рубля укрепится только в ограниченной степени, и полученное преимущество не будет слишком коротким. Этим преимуществом надо воспользоваться для технического перевооружения.
Каковы должны быть действия властей в нынешних условиях?
Привлекать прямые иностранные инвестиции с прицелом не только на внутреннее потребление и импортозамещение, но и на экспорт. Это влияет, в частности, на отраслевые приоритеты при поиске инвесторов и подготовке площадок.
Совершенствовать экспортные процедуры. Российская таможенная и налоговая система привыкла жить за счет экспорта, а не развивать его. Возврат НДС, валютный контроль, сложность и клиентоориентированность экспортных процедур — все они эффективно борются с экспортом.
Внутренних ограничений на экспорт очень много. Это не только государство в чистом виде, но и «обязательные» посредники, необходимые для организации экспорта компаниями, которые только пробуют себя на мировом рынке. А еще есть и дефицит тепловозов, очереди в портах, рост стоимости перевозок по автодорогам.
Экспорт невозможен без соответствующей внешней политики. И США, и ЕС прежде всего создают торговые союзы, чтобы способствовать росту экспорта, а не только заманивают в союзы возможностью поработать на собственном рынке.
По счастью, мир большой. В Азии живет более 4 млрд человек, в Африке — миллиард, в Центральной и Южной Америке — 600 млн. И нас там почти нет. Наш бизнес, думая об экспорте, чаще имеет в виду США и Европу. Там все понятно и знакомо, но очень высока конкуренция. А Америка и Европа думают о новых рынках.
Мы о них мало знаем, у нас нет ни специалистов, ни исследовательских институтов. Между тем ведущие университеты США и Европы имеют большой международный раздел с сотрудниками из соответствующих стран, причем с большим практическим фокусом на анализ инвестиционного климата, политических рисков, рынков и условий торговли. Нам это направление нужно даже не возрождать, а создавать с нуля.
Большую роль должны сыграть наши торгпредства и посольства. Ключевой показатель их эффективности — рост нашего экспорта не только в долларах, но и по числу наших экспортеров.
Нельзя недооценивать важность информационной поддержки экспорта. Наши производители часто не знают, куда они могли бы выйти со своей продукцией, как не знают их и потенциальные импортеры.
Важна и прямая финансовая поддержка экспорта через ЭКСАР и кредитование покупателей российских товаров. В этом отношении есть большая ниша для новых продуктов российских банков.
Надо сказать, что при экспортном росте низкая доля России в мировом ВВП играет нам на руку. Небольшой экономике за счет экспорта расти намного проще, нет проблемы с ограниченностью внешних рынков (серьезная проблема для нынешнего Китая), и есть большой выбор торговых партнеров.
Результатом кризиса 1998 года стало отвоевание российским производителем внутреннего рынка у задавившего страну импорта, кризис 2014 года должен дать толчок к новому этапу — росту несырьевого экспорта.
Автор — старший управляющий директор, главный аналитик Сбербанка
