«Я вам покажу, что значит управлять державой», — сказал спикер Верховной рады Владимир Гройсман в заключительном слове перед голосованием за свою кандидатуру на пост премьера. И депутаты дали ему эту возможность, а затем быстро утвердили и состав, и программу кабмина, дав ему годичный иммунитет от вотума недоверия.
Но эти решение не ликвидируют, а лишь ослабляют кризис власти на Украине. И ослабляют заметно меньше, чем можно было ожидать еще несколько дней назад, когда Арсений Яценюк подал в отставку.
Во-первых, при формировании правительства возникли противоречия между кандидатом в премьеры и президентом, хотя до сих пор в спикере видели просто исполнителя воли Порошенко. Из-за этого и голосование было отложено на два дня. За это время Гройсман, угрожая отказом от претензий на новую должность, смог отклонить людей, которых навязывали ему из президентской администрации.
Но сам факт этого конфликта показал, что отношения Порошенко с новым премьером не будут беспроблемными. Тем не менее наличие противоречий не превратит главу кабинета в громоотвод для поддержания президентского рейтинга, каким был Яценюк. Все равно общество воспринимает Гройсмана как человека президента.
Во-вторых, правительство, созданное «Блоком Порошенко» и «Народным фронтом», сталкивается с жесткой оппозицией. Да, Гройсман получил 257 голосов, а состав его кабмина — 239 при необходимых 226. Но из них две упомянутые фракции дали лишь 206 и 197 голосов, хотя номинально у них и есть большинство. Оба результата обеспечили депутатские группы «Возрождение» и «Воля народа», в основном состоящие из парламентариев, на которых ранее опирался Янукович.
А вот три фракции партий евромайдана и бывшей коалиции объявили себя «проевропейской оппозицией» и заговорили о ползучем реванше старого режима.
А ведь накануне можно было ожидать, что «Батькивщина», Радикальная партия и «Самопомощь» выберут менее жесткую линию, то есть заявят о выборочной поддержке нового правительства и часть их депутатов поддержит Гройсмана. Но они дали за него только один голос.
В-третьих, обостряется конфликт Петра Порошенко с одесским губернатором Михаилом Саакашвили. Последний в понедельник обратился к президенту, заявив, что «старая коррупционная система шаг за шагом берет реванш», а правительство формируется непрозрачно. Он пригрозил, что если в течение ближайших дней ничего не изменится, то «все реформаторы, не только в Одессе, должны уйти, сформировать отдельную команду и пойти на то, чтобы поменять все в стране самым решительным, самым быстрым конституционным способом».
За всю четверть века истории независимой Украины ни один региональный лидер так не разговаривал с главой государства.
Разумеется, губернатор может быть уволен одним росчерком пера президента. И то, что этого до сих пор не произошло, не говорит о силе Порошенко. Но и будучи лишен должности, Саакашвили останется фактором украинской политики. Ведь он имеет гражданство, и на него ориентируется ряд депутатов «Блока Порошенко» (все они не голосовали за премьерство Гройсмана), которые вместе с ним стали лицом созданного экс-президентом Грузии антикоррупционного движения.
На базе этого движения партия имеет хорошие шансы на выборах, ибо воплощает ведущую идею евромайдана. Ведь за евроинтеграцию так боролись не потому, что верили в скорое обогащение украинцев, а потому, что вконец разочаровались в украинских политиках и думали, что только под надзором европейских реформаторов может что-то измениться в стране. А в легенду о «грузинском чуде» очень многие верят всерьез.
Конечно, силу условной «партии Саакашвили» не надо переоценивать.
Судя по соцопросам, она пока отнюдь не лидер рейтингов и может претендовать лишь на неплохое парламентское представительство. Ведь под антикоррупционными лозунгами выступает и вся «проевропейская оппозиция». Главная проблема в том, как Запад воспримет нынешние украинские расклады. До сих пор он был против досрочных выборов во имя стабильности в стране. Однако и новый состав правительства и база его поддержки в парламенте вызывают там опасения, что сохранение стабильности будет означать консервацию коррупции.
Впрочем, на деле речь идет не столько о коррупции в бытовом понимании, сколько о влиянии на власть национального капитала, обычно именуемого олигархатом, о влиянии, которое мешает развернуться западному бизнесу.
Показательно, что за день до голосования в Раде глава представительства ЕС в Киеве Ян Томбинский так же, как и одесский губернатор, осудил непрозрачность формирования правительства. Ведь, дескать, после выборов 2014 года происходило публичное обсуждение кандидатур на должности министров и их реформ. На самом деле это ложь. Кандидатуры министров появились тогда тоже накануне утверждения кабмина.
Но главное, что Евросоюз устами своего посла еще до создания правительства сказал, что по одному параметру оно уже хуже предыдущего.
В ближайшее время будет ясно, ограничится ли такая критика только подобными высказываниями или же ее подкрепят новые условия кредитов МВФ, новые разоблачения офшоров людей, близких к президенту, и главное — поддержка «антикоррупционной и проевропейской» оппозиции». И чем больше будет эта поддержка, тем меньше останется шансов на урегулирование конфликта в Донбассе.
Тлеющий политический кризис не создает благоприятной атмосферы для того, чтобы Порошенко смог провести через парламент документы, необходимые для реализации Минских соглашений. К тому же и у киевской власти не заметно желания работать в этом направлении.
Тем не менее президент сегодня впервые за долгое время заговорил об изменениях конституции в части децентрализации.
А вот для сил, которые оппонируют власти под антикоррупционными лозунгами, Минские соглашения — лишь средство, необходимое для временной передышки, которое изжило себя. Поэтому победа на Украине условной «антикоррупционной партии» будет означать и победу «партии войны».
