Турецкая засада для России
Власти Турции сейчас, безусловно, переживают тяжелый кризис, поскольку не смогли реализовать задуманный сценарий. Они, конечно, планировали сбить самолет над турецкой территорией, для того чтобы российские летчики оказались в руках их спецслужб, а Россия — в положении оправдывающейся стороны. Но турецкая армия провалила этот план. Как, впрочем, и турецкая военная разведка завалила предыдущий проект по свержению Асада.
Кроме военно-управленческой, турецкие власти допустили и очень серьезную политическую ошибку, когда вместо того, чтобы извиниться и отступить, они продолжили следовать ранее разработанному сценарию, хотя он с самого начала не задался. Всё это свидетельствует о кризисном состоянии турецкой политики в отношении Сирии, а сейчас и в отношении России. В этом заключается и главная претензия к турецкому руководству со стороны союзников по НАТО — США и Евросоюза. Они обвиняют Турцию в непредсказуемости действий и боятся, что она может сделать их заложниками какого-то чудовищного кризиса типа военного столкновения России со странами НАТО. Эта непредсказуемость уже сделала Евросоюз заложниками политики Турции в отношении волны беженцев, которая провоцировалась Турцией дважды: во-первых, когда страна выступила инициатором гражданской войны в Сирии, во-вторых, когда она в какой-то момент выгнала беженцев из своих лагерей, направив их в страны Евросоюза и создав миграционное цунами.
До сих пор нет четкого и однозначного ответа, зачем понадобилось Эрдогану сбивать российский самолет. Есть только версии, о правдоподобности которых до сих пор спорят специалисты.
Первая версия, которую озвучил сам Эрдоган, заключается в том, что Турция защищает от российских авиаударов тюркоязычных жителей северной Сирии. Здесь есть своя логика, поскольку эти жители рассматриваются Турцией как часть большого турецкого мира — точно так же, как Россия защищает представителей русского мира во многих регионах, например, на Донбассе. Отличие, однако, заключается в том, что жители Донбасса не организуют теракты во Львове или Киеве. В то время как «Ан-Нусра», использующая весь террористический инструментарий, получает полную поддержку турецких властей под видом покровительства туркоманам. Необходимость защиты тюркоязычного населения без сомнения является важной задачей для Эрдогана, и ее одобряет большинство населения Турции.
Вторая версия широка распространена в России. Ее суть в том, что Эрдоган мстит русским за уничтожение многомиллионного бизнеса его сына Билала, который занимался торговлей нефтью с подконтрольных ИГИЛ территорий. Это версия реалистична еще и потому, что подготовка операции по уничтожению российского самолета с целю сохранить нефтяной бизнес начались сразу, как только развернулась работа российской авиации по истреблению нефтяных колонн.
Третья версия заключается в том, что Эрдоган пытается не допустить создания действенной коалиции России и стран Запада. Такая коалиция сейчас активно продвигается Францией и другими государствами после терактов в Париже. Совместные действия в рамках коалиции могли бы привести в скором времени к поражению ИГИЛ и «Ан-Нусры», что помешало бы смещению Башара Асада и установлению дружественного Турции режима в Сирии.
Согласно четвертой версии, Эрдоган пытается вытеснить Россию из числа участников военного решения сирийского вопроса, так как Россия срывает планы той гибридной войны, которую против Сирии уже несколько лет ведет Турция с целью установления дружественного режима. Дело в том, что идеология внешней политики Турции на протяжении правления Эрдогана — это так называемый неоосманизм, то есть восстановление в стилистике XXI века подобия Османской империи путем формирования во главе с Турцией коалиции государств, территории которых ранее входили в состав Османской империи. Этот курс на протяжении предыдущих лет была относительно благожелательна к России, поскольку означала, что вектор активности турецкой внешней политики направлен на юг, а на севере с Россией Турция хотела установить стабильные отношения. Активная Россия, оказывающая решающее военное влияние на ситуацию в Сирии в пользу Башара Асада, которого Турция считает своим главным врагом, конечно, представляет огромную проблему для Турции.
Пятая версия связана с внутренней политикой Турции. В настоящий момент у Эрдогана важнейшая задача — добиться изменения Конституции, чтобы рычаги власти официально перешли от премьер-министра к президенту. Эрдоган два срока был премьер-министром и, пересев в кресло президента, хочет, чтобы к нему де-юре перешли и основные властные полномочия. Однако у него нет конституционного большинства — не хватает примерно полутора десятков голосов депутатов, которые нужно взять у оппозиционных партий. При этом все три оппозиционные партии парламента категорически против изменения Конституции: они опасаются, что, получив власть, Эрдоган станет просто-напросто современным султаном. В этом случае все эти партии будут разгромлены, а их руководители, вероятно, окажутся в тюрьме, как там уже оказались сотни офицеров и оппозиционных журналистов. Поэтому добровольно голосовать за изменение Конституции ни одна оппозиционная партия не желает.
Единственный путь для Эрдогана получить конституционное большинство — создать условия, при которых оппозиционные партии будут раздроблены, и перетащить в свой лагерь полтора-два десятка оппозиционных депутатов. Но для этого нужно показать себя мощным общенациональным лидером, спровоцировав политический кризис, чтобы организовать необходимое давление. Причем Эрдоган уже успешно опробовал эту модель обеспечения политической победы через военно-политический кризис. Напомню, что его партия потеряла парламентское большинство на выборах в июне. После этого были объявлены внеочередные парламентские выборы, и перед ними Эрдоган возобновил войну турецкого государства с курдскими военно-политическими объединениями.
Война была организована только для того, чтобы партия Эрдогана получила парламентское большинство и он смог достичь этой цели, несмотря на многочисленные прогнозы о том, что ему это не удастся. У Эрдогана получилось создать атмосферу патриотического воодушевления, и он оторвал по 3% голосов от прокурдской Демократической партии народов и от националистической Партии национального движения. Этого ему хватило для формирования парламентского большинства и, как следствие, создания однопартийного правительства. Премьер-министром стал абсолютно лояльный Эрдогану Ахмет Давутоглу. При нем президент Эрдоган в рамках парламентской республики является реальным руководителем страны. Но в то же время юридически конституционная власть принадлежит премьер-министру и, конечно, теперь Эрдоган хочет изменить Конституцию.
Из этих пяти версий каждая в отдельности вряд ли может объяснить, на первый взгляд, безумное решение турецкого руководства сбить российский бомбардировщик. Оно, видимо, было продиктовано сочетанием разнообразных соображений и интересов.
Как я уже писал ранее в «Известиях», российская реакция на удар по самолету должна быть жесткой, но не должна повторять турецкие ошибки. Российские действия должны быть направлены против турецкого руководства, но не против турецкого народа. Совершенно недопустимы антитюркские шовинистические высказывания, которыми, к сожалению, заполнены наши СМИ и социальные сети. Не надо забывать, что в России проживают многочисленные тюркские народы. Дружественные государства России по СНГ — Казахстан, Азербайджан, Узбекистан, Киргизия — также являются тюркоязычными.
Антитюркская истерика должна быть решительно подавлена, чтобы не сформировать тюркофобии, последствиями которой могут стать рост межнациональной напряженности внутри страны и ответная волна русофобии в Турции. И, уж конечно, недопустимы нападения на турецкие представительства и дипломатов, потому что ответом на них могут стать нападения на наши посольства. Кроме того, такие нападения недостойны великой и цивилизованной страны, каковой является Россия.
