В то время, когда Россия и другие страны ОДКБ решают свои внутриполитические вопросы, в странах старого Запада происходят малозаметные, но весьма глубокие изменения. Эти изменения столь существенны, что, вероятно, скоро они поставят весь мир перед основным вопросом современной политики — вопросом о демократии.
Возможно, мы никогда не узнаем, действительно ли большинство населения США безоговорочно поддерживает, например, легализацию гомосексуальных браков. Во всяком случае, трудно припомнить, чтобы, скажем, «Левада-центр» или какой-либо другой российский аналитический центр проводил репрезентативные опросы в самих США на эту тему.
Однако однополые браки в этой стране легализованы, что повлечет за собой огромные юридические последствия во многих других сферах жизни людей.
Последствия этого еще покажут себя.
Прослушка телефона президента Франции американскими же спецслужбами закрыла вопрос об «уникальной беспрецедентности» подобной практики в отношении европейских лидеров — как это казалось еще недавно, после скандала с прослушкой телефона канцлера Меркель.
Пожалуй, даже само слово «лидеры» в отношении европейских политиков, похоже, скоро придется брать в кавычки.
Разница между Францией и Германий среди прочего состоит в том, что Франция еще 30 лет назад считалась суверенной, великой европейской державой. Но как отреагировала сегодня Франция на полный информационный контроль ее политиков со стороны иностранного государства? Президент Олланд «высказал мнение» (это очень хорошая формулировка), что «подобное недопустимо».
Если бы я узнал, что мой шеф на работе прослушивает мой телефон, я бы, конечно, высказал точно такое же мнение. Но, наверное, в более жесткой форме.
Однако вопрос, конечно же, не о мнениях и не о формах. Вопрос о том, могут ли государственные европейские лидеры — даже демократически избранные, — находясь в таком положении, полноценно исполнять волю своего народа?
Еще один пример — прошедшие недавно (18 июня) выборы в Дании.
Правящая коалиция социал-демократов и социалистов во главе с премьером Торнинг-Шмидт была у власти в Дании последние 4 года — и показала отличные результаты по всем основным направлениям. В Дании начался экономический подъем, прогнозы мировых экспертов по Дании делались самые оптимистические, в стране снова начался рост уровня жизни. Пользуясь благоприятной экономической ситуацией и своим правом определять дату выборов, Торнинг-Шмидт торжествующе назначила дату выборов на летнюю, расслабленную дату — 18 июня.
Уверенную победу социал-демократов не подвергал сомнению никто до самого дня выборов — ни провластные аналитические центры, ни оппозиционные либеральные институты, ни самые что ни на есть независимые. Еще бы! Ведь оппозиционные либералы не обещали ничего, кроме понижения налога для самых богатых и сокращений расходов во всем остальном.
Поэтому, понятное дело, либерал-оппозиция даже не старалась особо вести в этот раз избирательную кампанию...
Все понимали, на чьей стороне воля народа.
Люди по всей Дании проснулись 18 июня и пошли на выборы. Оказалось, что в большинстве избирательных участков в Дании в каждой кабинке на веревочке висит карандашик, а над ним текст большими буквами: «Ставить галочку в избирательном бюллетене можно только вот этим карандашом. Пользоваться принесенными с собой ручками запрещается — ваш бюллетень будет признан недействительным». Автор этих строк даже сфотографировал украдкой этот карандашик и записку на стене на свой телефон.
А на следующий день объявили результаты выборов. Победили либералы. Точнее, победил нерушимый блок либералов и националистов (V-DF-K), этот политический Франкенштейн, склеенный когда-то из партий с разными убеждениями для «впечатляющей» победы либералов...
18 июня Дания, проголосовавшая карандашами, проснулась с новой властью!
Вопрос о том, возмутился ли кто-либо в Дании случившимся, надо оставить на совести политиков и ведущих СМИ этой страны. По факту, всерьез не возмутился никто. Болотной площади в Дании не случилось — скорее здесь случился тихий, плавный, обставленный под демократические выборы майдан...
Если абстрагироваться от этих вопиющих карандашей и принять на веру официальные цифры, то сокрушительную победу на выборах одержала партия датских националистов — Партия датского народа, Dansk Folkeparti.
Однако кому до этого дело?
Там, где «о’кей» голосовать карандашами, там можно оттолкнуть от власти уже официально назначенного победителя! Куда ты мчишься, окно Овертона? Где она, граница возможного?
Официальный победитель, лидер антииммигрантской Партии датского народа Тулесен Даль не получил толком ничего — зато пост премьера Дании и право сформировать новое правительство достались другу и соратнику бывшего генсека НАТО Фога Расмуссена — либералу Лёкке Расмуссену.
Помимо любви к алкоголю и дорогим путешествиям за казенный счет, а также весьма избыточного веса, Лёкке Расмуссен известен тем, что в молодости, по слухам, воевал против советских солдат в Афганистане вместе в местными боевиками «Талибана» и даже финансировал их — разумеется, не из собственного кармана.
Сохранилась фотография от 1988 года, где Лёкке Расмуссен позирует в одеянии ваххабита с автоматом Калашникова наперевес, в окружении будущих соратников бен Ладена. Вот каков он, нынешний лидер Дании! Но проблема, опять же, не в этом.
Главная проблема старого Запада в том, что старый европейский Запад (Запад эпохи холодной войны) эволюционирует сегодня, судя по всему, в направлении некоторых небольших стран Восточной Европы, где «лидерами» государств становятся известно каким способом.
Конечно, датский Лёкке никогда не был гражданином США, но тот факт, что во главе Дании оказался человек, имеющий (официально!) поддержку едва ли не 30% избирателей, говорит сам за себя. Центральная газета Дании «Политикен» пишет об этом, не стесняясь, отсылая читателя к известному афоризму: «Политик, проиграв выборы, создает правительство как одинокий король».
Эрозия демократии в самой сердцевине западного мира — это на самом деле страшная болезнь, угрожающая безопасности не только России, но и всей планеты. Пока что в странах старого Запада не хотят признать, что демократия — это не только формальный институт выборов, но — что еще важнее — это нахождение и смена у власти тех политиков и тех партий, которые хотя бы в основных вопросах исполняют волю народа. Или хотя бы, как минимум, не нарушают ее демонстративно.
Похоже, с такой настоящей демократией странам образцово-показательного старого Запада приходится расстаться — себе на голову — и явно не по своей воле.
А вот уроки реальной демократии будут теперь показывать миру другие страны — возможно, совсем новые в этой роли, — где власть реально следует воле большинства избравшего ее народа.
