Малифант спокоен
Летний блок Чеховского фестиваля, проходящего в рамках перекрестного года Россия–Великобритания, завершило выступление мини-труппы Рассела Малифанта. В Москве хореографа-резидента старейшего британского театра «Сэдлерс-Уэллс» знают и любят. Его спектакли, включая эпатажную «Эоннагатту», рассказ о дипломате-трансвестите, в свое время были украшениями форума. Не стал исключением и нынешний визит с программой Still current, куда вошли пять самодостаточных композиций.
Во все дни, что британцы танцевали на сцене Театра имени Моссовета, наблюдались аншлаг и трепетное отношение к происходящему. Зрителям, осмелившимся посветить экранами своих мобильных, соседи незамедлительно рекомендовали выключиться. И правильно делали — световая партитура Still current выверена до мелочей: блики, даже микроскопические, ей ни к чему.
Из современных хореографов Малифант, наверное, самый «светочувствительный» — свет в его спектаклях никогда не бывает фоном, но всегда — равноправным движению элементом. А художник по свету Майкл Халлс — уже многие годы постоянный соавтор хореографа. Есть в их активе документальный фильм, где друзья подробно объясняют азы своей пластической (капоэйра, тай-чи, биомеханика, контактная импровизация) и световой концепции, но лучше, конечно, познакомиться с ними воочию.
Для затравки предлагается полюбоваться на фактурного Диксона Мбая, бывшего футболиста и брейк-дансера — свет указывает танцовщику траекторию и подчеркивает скульптурность торса. Одна из композиций программы называется Two, хотя на сцене только одна танцовщица. Второй участник — луч свет, ведущий с балериной то агрессивную, то вкрадчивую игру.
Two исполняла еще неизвестная в России Кэрис Стэйтон. Танцевала с необходимым микстом драйва и самоуглубленности. Принимали ее хорошо, хотя и без восторга — в Москве еще свежи воспоминания об этом номере в исполнении Сильви Гиллем. Но тем и хороша мастерская композиция, что каждый исполнитель высвечивает в ней еще не познанные достоинства. Танец Гиллем был вызовом и победой. Танец Стэйтон — диалогом и примирением.
Аналогичный случай — финальный дуэт Стейтон и Малифанта, явно отсылающий к знаменитому Push. Импульс сплетениям тел там задавала Гиллем, Малифант по-джентльменски отходил на второй план. Здесь он по-отечески ведет партнершу, словно оберегая ее от чрезмерных нагрузок.
Экс-солист «Рамбер данс компани» Томасин Гюльгеч исполнил композицию Afterlight на музыку четырех гносьенн Эрика Сати. В памяти балетомана эти гносьенны неразрывно связаны с дисциплинированной неоклассикой Ханса ван Манена. У Малифанта та же музыка сочится теплом Средиземноморья, где в час фиесты тела расслаблены, движения замедленны и время почти остановилось.
Время в спектаклях британцев — важнейшая категория. Время не линейное, европейское, а цикличное, восточное. Нет начала, нет конца, есть perpetuum mobile в фазах различной интенсивности — от затухания до возгорания. Периодически свет вырубается в разгар движения, затем луч выхватывает танцовщиков в других позах и в другом месте. Сколько времени прошло между этими мизансценами? Может быть, пара секунд, может быть, десятилетия — неважно. Расслабься, ты над схваткой. Спокойствие — достояние мудреца. Малифант спокоен.
